Куда уходит вчера - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 6

— Почему, интересно, оно затоплено? — спросил он пространство.

— Так было задумано, — отозвалась девушка и кинула в воду обломок камня. Тут же по тускло освещённым стенам прохода заметались яркие пятнышки света… или тени, трудно сказать. — Когда последний обитатель покинет подземелья, они будут затоплены. Так было решено ещё перед штурмом.

— Откуда ты знаешь?

— У меня прекрасный слух.

Воин наклонился, вглядываясь в зыбкую глубину.

— И как быстро оно затапливается?

— Откуда мне знать?

Ривллим задумался.

— Сегодня я возвращался в Башню несколько раз… — размышлял воин вслух. — И подземелье по — прежнему оставалось сухим… Значит…

Он вскочил на ноги.

— Надо возвращаться. Там остался кто — то живой… может быть…

— Твой товарищ?

— Да, — ответил Ривллим. — Идём. Надо торопиться.

Девушка рывком освободила руку и холодно взглянула ему в глаза.

— Мне нужно немного посидеть. Я устала и есть хочу.

Воин мысленно воззвал ко всем младшим богам, которые должны были даровать разум всем живущим, и глубоко вздохнул.

— Ну что ж, пошли. У меня остались только сухари. Охотиться умеешь?

— Не голыми же руками!

Солнце уже клонилось к закату.

— Понятно. Отыскать в лесу пропитание тоже не сможешь?

— Нет, — отозвалась она враждебно. — Что, просто бросишь меня и уйдёшь?

— От тебя теперь поди уйди. Ну что же, хелауа, вот тебе сухари, вот вода… Приятного аппетита.

По его тону невозможно было понять, издевается он или же говорит искренне.

— Я уже назвала тебе имя, — заметила девушка, держа в ладони горсть сухарей. — Чем оно тебе не нравится?

— Слишком поздно, — вздохнул воин. — У нас свои обычаи, у тебя свои. Тот, кто отказался назвать имя, получает прозвище.

— Что, если и я выдумаю для тебя прозвище?

— Как пожелаешь. Если сможешь сама о себе позаботиться.

Когда они вернулись к Башне Мерго, оставалось не более двух часов до заката. А затем здесь очень быстро станет темно. Днём Ривллим мог ни о чём не беспокоиться: ни интуиция, ни прочие советчики пока тревогу не поднимали. В подземелье… да, там несколько раз ему было не по себе.

— Куда ты собрался? — с удивлением спросила Фиар, видя, как воин достаёт из — под куртки внушительный походный нож и пробует его лезвие.

— Надо срезать пару — другую ветвей. Для факелов, — пояснил тот. — Не знаю, как ты, а я в темноте видеть не умею.

— Только и всего! — девушка сбежала вниз по ступенькам и, тихонько шепнув что — то, хлопнула ладонью по стене.

Подземелье тут же наполнилось тем самым, призрачным синеватым свечением; оно исходило от стен, а более всего — от потолка.

— Ловко, — похвалил воин. — Где ты этому научилась?

— Я уже говорила, что у меня хороший слух.

— И долго это продлится? — воин с сомнением посмотрел на светящиеся стены.

— Несколько часов.

Было очевидно, что она намерена сопровождать его и в подземелье.

Двигаться в равномерно исходящем отовсюду свечении было непривычно. Иногда даже страшно; тени были едва заметны, и при каждом движении стены вокруг оживали — сотни «волн» разбегались по ним, отвлекая внимание. Ловко. Человек в таком коридоре всегда как на ладони. И если знать план проходов, лучше средства для обороны не придумать.

Они двигались, руководствуясь метками, оставленным воином прежде. Теперь те выглядели чёрными пятнами на светящемся камне и заметны были издалека. Едва показалась последняя стрела, указывающая на проход, в конце которого была иллюзорная стена и клетка, в которой сидела Фиар, как девушка потянула воина за рукав.

— Мне нужно туда, — указала она в сторону клетки.

Добилась — таки своего, подумал Ривллим, и усмехнулся.

Он подошёл к стене и похлопал по ней ладонью.

— Как ты собираешься сквозь неё проходить?

Фиар молча подняла ладонь, сомкнув средние три пальца и расставив в стороны большой палец и мизинец. Положила ладонь на стену и та… исчезла. Воин вновь покачал головой.

— Если ты так много знаешь, отчего не сбежала?

— Это не смешно, — поджала губы Фиар и склонилась над покойником в красной повязке. Ощупала его необычную одежду и, к величайшему удивлению Ривллима, попросила:

— Помоги снять с него одежду.

И потянула лежащего за плечо.

Тут же воин вспомнил, где он видел — сутки назад — эти красные повязки. Правое крыло нападавших, ворвавшихся через брешь, пробитую взрывом в южной стене. Они смяли застигнутых врасплох магов, управляющих армией, и поначалу показалось, что всё удастся решить молниеносным натиском. Но тут распахнулись двери стоящего рядом небольшого строения и оттуда, в числе прочих ужасов, выбежали вот такие коротышки в красных повязках. Победа едва не обернулась поражением. Тот, кто имел неосторожность взглянуть в их сторону — а особенно в лицо — впадал в дикий, неуправляемый страх и принимался крошить всё, что попадалось на пути. Или же падал замертво.

Прежде, чем воин успел вмешаться, Фиар повернула убитого на спину и поморщилась — запах разложения был уже довольно сильным.

Воина словно ударили в грудь тяжёлым молотом. Он отошёл назад, закрыл глаза и прижал ладонь к груди, пытаясь подавить сердцебиение. Даже после смерти эти существа оставались опасными. Открыв глаза, он увидел недоумённо смотрящую на него девушку и указал молча на лицо покойника.

— Прикрой его чем — нибудь, — слова давались с большим трудом. — Проклятие, надо же было посмотреть в его сторону.

— Тебе стоило посидеть здесь, — усмехнулась девушка. — Ты очень быстро отучился бы смотреть в лицо.

Раздевать покойника было занятием неприятным: под одеждой тело его оказалось поросшим густым мехом. За что мне такое наказание? — думал воин, вытряхивая покойника из штанов.

Из затылка убитого торчал хвост арбалетной стрелы. Если в него попали ещё наверху… Воин поёжился. Успеть уйти так далеко, прежде чем сдохнуть! Ну отчего повсюду сплошь чудовища?!

— И не противно тебе? — поморщился воин, глядя на сияющую Фиар.

— Это лучшее, что я видела в жизни, — пояснила она и, вернув Ривллиму его плащ, одела поверх рубахи куртку.

Провела по ней ладонями сверху вниз.

Куртка ожила, сдвинулась, потекла. Когда всё прекратилось, куртка сидела на новой владелице, как влитая.

— Здорово, — отметил воин. — Что, остальная одежда такая же?

— В точности, — кивнула Фиар, и Ривллим подумал, что ей следует почаще улыбаться. Хотя… побыв здесь пленником, можно разучиться улыбаться навсегда. Отвлёкшись от раздумий, Ривллим осознал, что девушка смотрит ему в глаза, сжимая в руках чёрные штаны и ботинки.

— Может быть, ты всё — таки отвернёшься?

Мысленно сплюнув, воин развернулся и вышел, «убрав» возникшую было стену движением ладони. Как легко обучиться подобному! И всё — таки, кто же здесь ещё остался?

Фиар возникла за спиной, довольная и бесшумная.

— Хочешь обойти подземелье? — поинтересовалась она. — Тогда пошли. Здесь довольно много проходов. Если твой приятель не совсем сумасшедший, он не станет спускаться на нижние уровни. Я не знаю, что там, внизу.

Девушку было не узнать. «Живая» ткань словно намеренно подчёркивала, насколько привлекательна фигура Фиар. Да и сама девушка неуловимо изменилась. Стала увереннее, исчезли подозрительность и неприветливый блеск глаз. Ох, намучаюсь я с ней, подумал Ривллим и кивнул.

— Выглядишь ты теперь гораздо лучше, — произнёс он. — Раз уж напросилась, давай, показывай, где тут что.

И начался долгий поход. Иллюзорные стены были, как выяснилось, повсюду; девушка открывала их одну за другой. И везде открывалось одно и то же. Тупик и клетка. Тупик и клетка. Клетки были пусты.

— …приковали меня к стене, велели молчать и не шевелиться, — рассказывала Фиар. Воин слушал её краем уха, тщетно пытаясь построить в уме план лабиринта. Просто придерживаться правой или левой стороны было практически бесполезно. Обилие перекрёстков и кольцевых коридоров могли бы запутать кого угодно… но Фиар чувствовала себя в лабиринте, как дома.