Темная империя. Книга вторая - Звездная Елена - Страница 3

– А, еще одна традиция Хаоса, – передернул плечом Эллохар. – В общем если ты отказываешься от угощения, значит предвкушаешь куда более славную трапезу… крылатого к примеру.

Тьер гневно посмотрел на друга.

– Что? – возмутился магистр Смерти. – Между прочим, крылатый из клана Хедуши считается одним из самых роскошных лакомств в Аду.

– Почему? – удивился Риан.

– Потому что не по зубам, – рассмеялся Эллохар. – Они же крылатые, Тьер, одни из сильнейших в Хаосе, а потому действительно изысканное блюдо, крайне редкое, желанное и недоступное. А чем недоступнее, тем желаннее, сам понимаешь.

И принц Хаоса вновь посмотрел вдаль. Без улыбки, напряженно, сурово.

Решение было принято.

Третье королевство. Сарда

Найрина Сайрен

Профессор Лориес встретил меня на входе в хирургическое отделение, упер руки в бока, перевел взгляд на стонущего мужчину, вновь на меня посмотрел и задал странный и совершенно ненужный вопрос:

– Перелом?

– Открытый, – дала столь же излишний ответ я, потому как ситуация была более чем очевидна.

– И на ровном месте, – догадался целитель.

Я покраснела.

– Сайрен, вы меня пугаете, – нехорошо протянул маг.

– Профессор Лориес, – я не просто краснела, у меня пылало все лицо, – ему больно.

Мужчина на носилках выл, сделавшись совершенно невменяемым и от боли и от кровопотери. Целитель простер руку над его лицом – простейшее заклинание и господин Мирвар погрузился в глубокий сон. Еще одно движение – кровь остановилась.

– В операционную его, – скомандовал маг.

Санитары поспешили исполнять – с Лориесом шутки плохи. У профессора и ранее был непростой характер, но сейчас, когда он и целитель Девенур оказались единственными, к кому вернулась магия, Лориес уверился в своей исключительности. Не просто исключительности, профессор стал проповедником новой идеологии, в которой Магия объявлялась божественным даром, была отобрана по причине того, что маги погрязли в грехах и вседозволенности, и забыли о собственном предназначении – делать мир лучше. О темных в его идеологии не было ни слова. Не демоны – богиня Судьбы лишила сил всех недостойных и лишь достойнейшие вдохнут магию вновь. Итог набирающего популярность учения – все целители вернулись в столицу. Абсолютно все. Лечебница была переполнена, маги ходили по домам, лечили сообразно своим знаниям, и молясь о возвращении магии.

В результате мне было нечего делать в лечебнице, и я действительно была рада предложению Алеха по поводу чайной. А еще я однажды видела магианну Соер. Декан постояла в приемной, осмотрелась и ушла, сказав, что пока занята, и будет наведываться. К ней тоже вернулась магия. Таким образом, трое, из четырех магов, находящихся на посту во время тех ужасных событий оказались достойными, а я…

– Четвертый случай, магианна Сайрен, – профессор Лориес с усмешкой смотрел на меня. – И знаете, я начинаю замечать некоторую закономерность – все мужчины. И вот вопрос – а не вернулась ли к вам магия, уважаемая? Только не целительская, а та, истинная, которую вы, возможно скрывали?!

Вступать в дискуссию и отрицать в данной ситуации было бессмысленно – стояла, молча, направив на профессора прямой, гневный взгляд.

– Великолепная иллюстрация к праведному гневу, – усмехнулся старик. – Магианна, говорю откровенно – еще один случай и я прикажу взять вас под стражу.

И старец с длинной белой бородой (вновь обретенная магия позволяла отрастить подобное за сутки), величественно повернувшись, удалился. Целители провожали его благоговейными взглядами и, не скрывая неприязни, поглядывали на меня. Не удивительно – трое достойных обрели магию, а я почему-то нет. Почему? Ответ очевиден, я не достойна.

Молча развернувшись, я покинула лечебницу с гордо поднятой головой. Вышла, жестом отпустила извозчика, быстро, решительно прошла по дороге по направлению к городскому парку, раскланиваясь со встречными знакомыми. Свернула на боковую и наиболее пустынную аллею, прошла к растущим у заброшенного пруда, в отличие от центрального озера, ивам, обошла, так чтобы меня не было видно. И только там, скрывшись от всех глаз, я горько заплакала. Молча.

Третье королевство. Сарда

Адепты Смерти

– И что она там делает? – заинтересованно спросил оборотень, который ждал сокурсницу на аллее, решив, что возможно, целительнице потребовалось уединение, не терпящее мужских глаз.

Вампирша подошла к нему решительно и зло, и не говоря ни слова со всей силы отвесила подзатыльник. Потрясенный адепт моргнул, а после схватил девушку за шиворот, и получил второй удар, на этот раз куда более болезненный.

– Магистр тебя уроет, – вырвавшись, прошипела адептка Смерти, вспарывая ладонь заостренным когтем. – Вот просто уроет.

Через минуту оборотень получил второй подзатыльник, менее болезненный, но куда более обидный. Разочаровывать обожаемого директора адепты не любили.

Третье королевство. Сарда

Найрина Сайрен

Нам рассказывали, что человеческие слезы следствие двух вещей – обиды и чувства жалости к себе. И я не могла разобраться, чего в моей истерике было больше – чувства жгучей несправедливости, или жалости к самой себе. Не знаю. Мне было стыдно и за эти слезы, и за истерику, и за то, что вот так отреагировала на слова профессора. Не правильно отреагировала, ведь в его замечании содержалась изрядная доля истины – случай с поломанной ногой господина Мирвара не первый, и возможно причиной действительно была я. Ведь нас магов тогда было четверо, у троих вернулась магия, а я никогда не забуду, как под моим скальпелем ожил труп.

– И чего мы ревем? – голос, чуть усталый и несколько насмешливый раздался совсем близко.

Я вздрогнула, убрала ладони от лица, и очередной всхлип стал испуганным вскриком.

Передо мной на корточках сидел господин Эллохар. В темно-синем под цвет глаз камзоле, с белоснежной рубашкой, чей ворот и манжеты оттеняли смуглую кожу, и с улыбкой, в которой было так много грусти.

Грусти, а я ожидала злость.

– Да-да, ты не послушалась и не пошла в банк, я знаю, – улыбка стала чуть шире.

– И в-вы не будете злиться? – осторожно спросила я.

На лице мужчины отразились некоторые сомнения, он даже кивнул каким-то своим мыслям, затем подмигнул мне и сообщил:

– Буду. Но попозже.

И мне протянули платок. Белоснежный, мужской, потому что без кружев, и очень приятный на ощупь. И вот стоило мне взять его, как господин Эллохар безжалостно объявил:

– У тебя нос весь распух и красный. Красотка.

Я улыбнулась, и в тот же миг мужчина поднялся и протянул руку мне. Поднявшись, я тщательно вытерла мокрое лицо, нос очень аккуратно, чтобы не распух еще сильнее, а после поняла, что возвращать мокрый платок крайне невежливо и… оставила его себе, спрятав в кармане.

И вот после этого, я рискнула взглянуть на господина Эллохара, с любопытством рассматривающего пруд, и осторожно спросила:

– А… что вы здесь делаете?

– Гуляю, – невозмутимо солгали мне.

Это была очевидная ложь, так как, судя по заинтересованному взгляду, мужчина впервые видел окружающую местность. Я откровенно растерялась от подобного, и в этот миг господин Эллохар повернулся и посмотрел на меня. Прямо, открыто, внимательно. И видимо моя растерянность не укрылась от него, потому что следующими словами стали:

– Увидел тебя, решил поздороваться, невольно проследил, но подойти сразу не решился, ввиду отсутствия информации, но не предположений, на тему чем можно заниматься под деревьями в отсутствие любопытных глаз.

Я смутилась окончательно, покраснела и уже хотела было возмутиться, как мужчина, улыбнувшись, продолжил:

– Да ладно, ты ревела на весь парк, глухой и то услышал бы.

– Неправда! – возмутилась я. – Ветер, и листья шумят и я… я… я рот закрыла, не было ничего слышно!