Колония - Бова Бен - Страница 46

Сам Хамуд отправиться с ними не мог. Он никогда не бывал в космосе, а захват челнока был слишком важной операцией, чтобы доверить ее человеку, на которого могла внезапно напасть тошнота при первом ощущении невесомости.

И именно Бхаджат наткнулась на самое лучшее место посадки для угнанного челнока: в Аргентине. ПРОН приземлиться на заднем дворе в Освободителя и попросит политического убежища. Тот едва ли сможет отказать собратьям-революционерам.

Бхаджат пришлось действовать тихо, тщательно и тонко. Хамуд — кодовое имя

Тигр — стоял во главе и ни за что не признался бы, что мозгами за него шевелила Шахерезада.

Беспокоило ее главным образом то, что полиция может взять ее в космопорте Ангеллара, в непосредственном близости от Рима. Отец разослал по всему миру ее фотографию и личный код. Ее разыскивали и корпорации и Всемирное Правительство. Но итальянские полицейские, высокие и безупречно красивые в своих длинных голубых плащах и с модными усами, не обращали на нее ни малейшего внимания, когда она прошла с железнодорожного вокзала в космопорт и купила билет да «Альфы». Карабинеры, казалось, куда больше стремились фланировать и ловить на себе восхищенные взгляды, чем высматривать маленьких беглых арабок, шмыгавших по вокзалам. Бхаджат отдавала должное Хамуду, тот правильно выбрал в качестве их новой операционной базы Италию.

Теперь она отстегнула ремни сиденья и легко поднялась с кресла. Она приобрела кресло рядом с проходом, чтобы иметь неограниченную свободу действий. Держа в одной руке сумочку, она поплыла по проходу к камбузу и туалетам в хвостовом конце пассажирского салона.

По проходу к ней быстро направился стюард, отталкиваясь от ручек, приделанных сбоку ко всем сиденьям. Ноги его ни разу не коснулись выстеленного пластиком пола.

— Вам не следовала бы пытаться передвигаться без помощи, мисс, — сказал он, широко улыбаясь. Он был рыжим. Как Дэннис. Но акцент у него был другой. Австралией? Не имеет значения. Ты живой, а он мертвый, подумала Бхаджат, и к горлу у нее подступила едкая горечь.

— Мне надо пройти в туалет, — сказала она.

Он взял ее за руку и удостоверился что ее туфли приобрели твердый контакт с полом. Бхаджат пала ему отвести себя в хвост челнока, зная, что Марко уже в туалете, собирает свое вооружение. А третий из ее оперативной группы, Рено, стоял в камбузе болтая с двумя стюардессами, поджидавшими, когда микроволновые духовки разогреют обед для пассажиров.

Как только Бхаджат очутилась в туалете, и дверь со щелчком закрылась, она достала из сумочки пульверизаторы. Выкачать из баллончиков одеколон и заменить его усыпляющим газом не составляло труда. И никакой таможенник, и никакое оборудование не могли заметить разницы.

Газ этот не смертелен, заверил ее Хамуд, хотя она знала, что человек со слабым сердцем или определенными аллергиями может от него умереть. Она посмотрела на себя в зеркало, висящее над крошечной металлической раковиной и пожала плечами. Мы не в ответе за их здоровье.

Она взглянула на часы. Осталось сорок пять секунд. Лицо в зеркале выглядело напряженным. У темных глаз образовались круги от бессонницы.

Они начнут расплачиваться за твою смерть, любимый, произнесла она. И снова посмотрела на часы: они начнут… сейчас!

Бхаджат открыла дверь туалета как раз смуглое, обрамленное мелкими кудрями лицо выражало напряженность, в обеих руках он сжимал побелевшими пальцами пульверизаторы. Рено, похвалявшийся тем, что в жилах у него течет ледяная вода, рассказывал стюарду анекдот, в то время как две стюардессы слушали и смеялись. Все по плану.

Бхаджат взглянула вдоль прохода. Все другие пассажиры разговаривали, читали или дремали, за исключением спортивного вида блондина, который с момента отлета не открывал глаз от видеоэкрана.

Он может наделать хлопот, подумала Бхаджат, если решит быть героем.

Все прочие выглядели глупыми баранами.

Двое мужчин из другой оперативной группы менялись расстегивать ремни кресел. Их место действия — в рубке.

Стюард стоял к ним спиной, но одна из стюардесс все еще хихикавшая над неприличным анекдотом Рено, заметила покидающих места пассажиров и показала стюарду.

Тот повернулся и устало вздохнул.

— Они так никогда и не усвоят, верно?

Бхаджат шагнула вперед и встала перед ним, загораживая путь в проход.

— Не двигайтесь, — приказала она, негромким, но четким голосом.

— Я должен… — Судя по его лицу, до него начало доходить. — Вы за кого себя прини…

Бхаджат распылила ему в лицо облако усыпляющего газа. Колени у него подогнулись, а глаза закатились. Рено схватил его и затолкал обратно в камбуз, где его не видели пассажиры.

Две стюардессы побелели от шока. Но молчали.

— Делайте, что вам говорят, — прошипела им Бхаджат, — и все будут невредимы. Прежде всего не шумите, сохраняйте спокойствие. Если поднимете бучу, то мы все погибнем.

Они уставились, широко раскрыв глаза, сначала на нее, потом на Рено, который беззаботно улыбнулся и по-гэльски беспечно пожал плечами, и наконец на Марко, сверлившего их сердитым взглядом.

— Вызовите по интеркому капитана, — скомандовала Бхаджат. — Скажите ему что стюарду стало плохо, и вам нужна здесь помощь.

Та, что повыше ростом, стояла к интеркому ближе всех. Она заколебалась было на миг, но когда Марко сделал шаг вперед и рыкнул на нее, сняла трубку и очень быстро заговорила в нее.

Бхаджат увидела, что трое ее сообщников стоят теперь у двери в рубку, пытаясь выглядеть, как будто они просто между делом наслаждаются невесомостью. Оружием им тоже служили пульверизаторы, засунутые в карманы пиджаков.

Дверь в рубку уехала в переборку, и капитан шагнул за порог. Один из угонщиков сразу же схватил его, в то время как двое других нырнули в рубку.

Дэвид услышал сердитый голос и понял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть как капитан вступил в недолгую драку с мужчиной намного моложе его. Затем молодой человек брызнул чем-то из баллончика в лицо капитану, и астронавт невесомо осел на пол.

— Что происходит? — спросил Дэвид. Сидящий рядом с ним японский бизнесмен продолжал дремать.

— Пожалуйста оставайтесь на своих местах, — раздался из интеркома мужской голос. — Пока вы остаетесь в креслах, вам ни грозит никакая опасность.

Извернувшись в кресле, Дэвид оглянулся на камбуз. Там стояли трое пассажиров напряженно глядевших в дверь в рубку. Ни стюарда, ни стюардесс в поле зрения не было.

Он тоже повернулся посмотреть на рубку и увидел как оттуда вышел, усмехаясь, долговязый костлявый юнец. В руке он держал пульверизатор.

— Что случилось? — спросил женский голос.

— Что-нибудь с…

Вопросы заглушил интерком.

— Говорит второй пилот Дональдсон. Наш корабль захвачен членами Подпольной Революционной Организацией Народа. Они говорят, что если мы будем делать, что нам скажут, то никто не пострадает. Но если мы откажемся сотрудничать, они убьют всех нас.

В салоне раздались крики и вопли. Все пассажиры разом говорили, кричали, жестикулировали — все, кроме Дэвида и похрапывающего рядом с ним толстого бизнесмена.

— Тихо!

Это крикнул женский голос, но он не нуждался в интеркоме. Она шла по проходу, размахивая пульверизаторами словно ручными гранатами.

Может, это и есть гранаты, подумал он.

— Ведите себя тихо и оставайтесь там, где находитесь, — говорила женщина с пульверизаторами. — В Мессине этот корабль не приземлиться, но вас всех доставят на Землю в целости и сохранности — если вы будете делать то, что вам скажут!

Дэвид увидел, что эта прекрасная молодая, маленькая темнокожая девушка со свирепым — и все же — хрупким личиком кошечки.

Но сумасшедшая. Космический челнок угнать нельзя. Погубишь всех у него на борту. Капитан уже свалился, либо замертво, либо без сознания. Еще несколько минут, и мы начнем входить в атмосферу…

Дэвид начал расстегивать ремни. Он не был уверен в том, что именно он собирается делать, когда встанет, но знал, что попросту не может сидеть здесь, сложа руки.