Право на жизнь - Арно Сергей Игоревич - Страница 17

Оглядываясь, Илья бежал во всю мочь… Сзади него визжали шины автомобилей, это Транс через проспект пустился вдогонку за Ильей. Вдруг раздался пронзительный женский визг и за ним глухой удар. Илья оглянулся. Транс уже почти достиг тротуара, как неожиданно из-за автобуса на большой скорости выскочили «жигули». Водитель не успел даже притормозить…

Тело Транса мощным ударом подбросило, перекувырнуло в воздухе и швырнуло на мостовую, так что чуть не зашибло ползущего по асфальту инвалида без ног.

Илья остановил свой панический бег, следя, как вокруг лежащего на асфальте Транса начал собираться народ. Он глядел за этим издалека, не решаясь подойти. Толпа росла, и вдруг люди, стоявшие вокруг потерпевшего, расступились, и Илья увидел живого и невредимого Транса. Он стоял посреди толпы и смотрел прямо на Илью…

Илья повернулся и побежал. Он мчался по улице, не зная, бежит ли за ним Транс. Он больше не оглядывался, он мчался по асфальту, потом по мокрой дорожке сада и снова уже по безлюдным, узким улочкам города… Лишь бы убежать, лишь бы этот жуткий монстр не догнал его. Илья успел вскочить в последнюю дверь трамвая и только здесь, в изнеможении опустившись на сиденье, отдышался. Пот струился по лицу, рубашка была совершенно мокрая, он глядел по сторонам выпученными, ошалевшими глазами. Илья не знал, куда идет трамвай, – ему это было безразлично, лишь бы он побыстрее и подальше увез его от этого страшного человека. Что он хочет от Ильи? Возможно, подземный народ чудь послал этого монстра, чтобы убить Илью. Ведь он единственный, кто вынес из-под земли тайну этого древнего народа. Ведь все, кто возвращался от них, сейчас безумны, и только один Илья пока остался жив и здоров. Он один, больше никого…

Илья потер бок, которым Транс вышибал дверь подвала. Если он послан чудью, чтобы убить его, то почему Транс попросту не придушил его в железных своих объятиях, или, быть может, велено доставить его живым, чтобы стереть память. Нет уж! Илья сыт этими экспериментами по горло! Он больше им не дастся. При воспоминании о тупом и упорном Трансе Илью начинало трясти.

Он ехал по вечернему городу, глядя в окно, и размышляя о своей плачевной судьбе. Кажется, еще не было дня, чтобы за Ильей кто-нибудь не охотился. Теперь вот Транс…

– Вагон следует в парк Блохина, – сквозь хрипы трансляции донесся до Ильи голос вагоновожатого.

«Значит, нужно выходить. Я же совсем близко от гаража Сергея», – увидев в окно Петропавловскую крепость, подумал Илья.

За время поездки в трамвае он успел отдышаться и прийти в себя. Конечно, после всех этих событий он специально не поехал бы к Марине в котельную. Но раз уж судьба сама занесла его сюда, почему бы и не зайти.

Илья вышел из трамвая и, подозрительно поглядывая по сторонам, направился к дому, во дворе которого рядом с гаражом Сергея располагалась котельная.

На звонок почти сразу открыла Марина.

– Я волновалась. Почему ты так долго? Тут какие-то подозрительные люди ходят, – проговорила она испуганным голосом, пропуская Илью в котельную и закрывая дверь на крюк. – Что это с тобой? Ты что, упал?

Марина остановилась против Ильи, оглядывая его с ног до. головы.

– Да упал, – сказал Илья, недовольно отряхивая перепачканную белилами куртку. А он и не заметил впопыхах, в каком замызганном виде бегал по городу.

Он отряхивался старательно, но больше для вида, сам же исподтишка поглядывая на стоявшую перед ним Марину. И неспроста, там было на что посмотреть.

Марина была одета в суперкороткую красную юбку, черные-пречерные колготки обтягивали ее длинные стройные ноги, грудь без бюстгальтера проступала четкими контурами сквозь муть вязаной короткой кофточки.

– Надо же – не отряхивается, – приговаривал Илья, поглядывая на Марину. – Надо же – не отряхивается… – и опять поглядывал…

– Да сними ее, Илья, потом я отчищу, – прервала его Марина, помогая снять куртку, нечаянно задев Илью коленкой в черном. Кровь ударила Илье в лицо от этой нечаянности.

– Так что ты хотела мне сказать? – прокашлявшись, чтобы взять себя в руки, спросил он.

– Ну, может быть, ты пройдешь для начала в комнату, – предположила Марина, растянув накрашенные губы в змеиной ухмылке, и посмотрела на Илью таким распутным взглядом серых глаз, что Илья не нашелся, что ответить.

Марина пошла вперед в свою комнату, расположенную в конце котельной, а Илья, следуя за ней, смотрел на ее плавную походку и думал… Да о чем он мог думать, идя сзади?! Ни о чем он не думал!

– Дядю Борю я отпустила, – сказала Марина, входя в свою крохотную комнатушку для одной кровати. – Так что мы с тобой весь вечер одни.

Марина уселась на кровать и закинула ногу на ногу.

«У-у-у!.. – застонал про себя Илья. – Что я скажу Жанне?..»

По литровой бутылке «Синопской» водки и незначительной закуске, украшавшей за неимением стола тумбочку, Илья понял, что разговор будет приятным, но не несущим никакой информации. И все же он сделал последнюю слабую попытку выкрутиться из щекотливого положения.

– Ты знаешь, у меня еще дела сегодня, – начал врать он, стараясь придать своему голосу бодрость, а словам – правдоподобие. – Что ты хотела мне рассказать?

– Слушай, Илюша, я женщина честная и не зря пригласила тебя сегодня, но мне сначала нужно выпить, понимаешь, я так не могу.

Бутылка была уже открыта и даже в рюмки заранее налито.

– Ну давай, за знакомство.

«Нет, нельзя пить, что-то здесь не так, – пронеслось в голове. – Только пригубить… – Но, бросив взгляд на Маринины ноги, четко очерченную грудь, мысленно махнул рукой… – Ай, теперь уж все равно…»

И выпил рюмку до дна.

Запах ее духов дурманил голову не меньше алкоголя. Илья расслабился, ему стало приятно и хорошо жить; мир сделался светлым и радостным, кроме того, с такой красивой женщиной можно, пожалуй…

– Ну, теперь давай по-звягински, – сказала Марина, наливая по следующей стопке.

– По какому?

– По-звягински. Был у меня такой знакомый писатель, так он говорил… не помню что, но главное – не нужно промежутков между первыми рюмками делать. Понял?

– Понял, – кивнул Илья и налил по следующей рюмке.

– А на брудершафт пить будем? – спросил он после второй.

После выпитого он чувствовал какую-то муть в сознании. Было это ощущение ему странно, словно он выпил не две, а целых десять рюмок: его потянуло на разговоры, на откровенность…

Не ожидая от себя такой наглости, он положил руку на коленку Марины и начал рассказывать ей о своей юности, проведенной в Новгороде, девчонке, с которой в первый раз целовался, о первой сигарете, выкуренной в пятом классе…

Марина налила еще, дала Илье закурить, закурила сама – крохотное помещение тут же наполнилось дымом. От дыма Илья совсем забалдел, ему хотелось все рассказать этой красивой женщине.

– Выходит, ты и с Малютой знаком был? – вдруг ни с того ни с сего спросила Марина, хотя про Малюту Илья ни разу и не обмолвился.

– О! Еще как знаком. Теперь он в дурдоме.

– Ну да?! – удивилась Марина.

– Точно, в дурке. Я его видел последний раз, когда мы выкрадывали из психушки шизика-горбуна.

Илья пьяно ухмыльнулся.

– А зачем вам шизик? Ты не подумай, что я интересуюсь, – мне-то все равно, можешь не говорить.

– О! Шизик этот не простой, – Илья приложил палец к губам. – Он знает такое, за что Китаец отдал бы половину своей империи…

И Илья, сбиваясь, заплетающимся языком рассказал Марине, чем знаменит горбатый шизик, как свихнули Малюту, как Китаец подбрасывал им по частям расчлененных братьев, о психотронном оружии, которым владеет подземная чудь…

Марина оказалась благодарной слушательницей. Она иногда подливала водочки Илье, который пьянел с каждой выпитой рюмкой все больше и больше… Но сама Марина в отличие от ее кавалера не пьянела, хотя и пила наравне с Ильей. Илья сбивался на воспоминания детства, но Марина вновь наводила его на нужную мысль, и ухабистая речь его текла в нужном ей направлении. А за ногу, обтянутую черными колготками, Илья держался уже не с первоначальным удовольствием и надеждой, а чтобы не упасть. В его состоянии это могло случиться в любую минуту.