Наваждение - Вольски Пола - Страница 8

– Это может сделать и образование. А хотите, я скажу, в кого превратило образование вас?

– Хватит! – С нее слетела напускная холодность. – Ты слишком много себе позволяешь, и я не желаю больше тебя слушать! Все это глупо и скучно, и если бы ты разговаривал подобным образом с кем-нибудь другим из моей семьи, тебя приказали бы высечь!

– Вот оно, ваше всемогущее средство. Несомненно, мы увидим, какое благотворное воздействие оно окажет на Зона сын-Сюбо.

– Опять… Меня это не интересует! Пусть хоть истечет кровью и умрет, мне все равно! Ой, нет, я не то хотела сказать, беру свои слова назад!

Элистэ замолчала, чтобы успокоиться. Дреф наблюдал за ней без всякого выражения. Казалось, сегодня ему почему-то нравится ее дразнить – он пребывал в каком-то странном настроении, но она не собирается доставлять ему удовольствие и не позволит вывести из себя. Когда Элистэ снова заговорила, голос ее звучал нарочито небрежно:

– Я поговорю с отцом о твоем друге, раз обещала. Итак, ты получил то, за чем пришел, а теперь можешь идти. Ты меня сегодня совсем не забавляешь, и я не вижу смысла продолжать этот тоскливый разговор.

Надменно взмахнув юбками, Элистэ резко повернулась и быстро вошла в дом.

Дреф стоял и смотрел ей вслед до тех нор, пока не уловил краем глаза какое-то движение возле большой поленницы, сложенной у двери. Скорчившаяся за ней фигура выпрямилась и шагнула вперед, выбираясь из своего убежища.

– Не смотри так удивленно, – посоветовала Стелли. – Мне всегда хотелось подслушать, о чем вы болтаете с этой сопливой принцессой.

– Заткнись, Стелли, ты только испортишь все дело.

– Нечего меня затыкать, ты сам ничем не лучше. Я хочу знать, собираешься ли ты помочь Зену?

– Ты же подслушивала. Элистэ обещала вступиться за Зена перед своим отцом.

– И ты поверил? Эта жеманная маленькая сучка ради нас пальцем не шевельнет, можешь не сомневаться. Я хочу, чтобы ты сам поговорил с маркизом. Ты умеешь говорить убедительно, к тому же обещал мне.

– Да, обещал, но предложение Элистэ мне кажется лучше. От нее будет больше пользы, чем от меня. Доверимся ей, она сделает все что сможет.

– Все что сможет! Да это ровным счетом ничего! Ведь ее не волнует никто, кроме себя. Если ты считаешь ее своим другом, то ты – осел, хоть и семи пядей во лбу. Я ей не верю, и перестану верить тебе, если ты не исполнишь того, что обещал. Зен твой друг, разве не так? – Стелли скрестила руки на груди.

– Для Зена лучше, если я не стану вмешиваться.

– «Не стану вмешиваться!» Так ты даже не попытаешься ему помочь? Что ж за грязная свинья?! – Глаза Стелли сверкали, как раскаленные угли. Трясясь от бешенства, она надвигалась на неподвижно стоявшего брата. – Ты перед ним в долгу. Из-за тебя он попал в эту передрягу! Ты во всем виноват!

– Я?

– Да-да, ты и сам прекрасно это знаешь! – Она подошла к нему вплотную, сверля взглядом. – Во-первых, кто научил Зена читать? Ты! А кто позволил тебе учить его? Никто! Во-вторых, ты забил ему голову дурацкими идеями о политике, законах, о вещах, которые ему вовсе не обязательно было знать. А кто давал ему читать эту писанину, с которой никто из нас не стал бы связываться? Все это сделал ты! Убедил его, будто все, что ты говоришь или делаешь, – правильно. Ты годами возился с этими памфлетами – ага, думал, я не знаю? – и тебя ни разу не поймали. А бедный Зен попробовал – и тут же попался. И сейчас он в беде из-за тебя, а ты даже не намерен за него заступиться! Хорош друг! Меня от тебя просто тошнит!

При всем споем красноречии Дреф на мгновение онемел. Молчание подтверждало его вину, истинную или мнимую.

– Что, язык проглотил? Странно, а с сопливой принцессой болтал без остановки. Может, ты теперь разговариваешь только с Возвышенными? Ты ведь такой ученый, такой особенный, как она выразилась, и руки у тебя такие чистые!

– Это для Зена единственный шанс, – вымолвил наконец Дреф.

– Забавно, ну и насмешил ты меня! – Стелли и не думала смеяться. – Ты догадываешься, как к твоему поведению отнесутся порядочные люди? Но позволь, я скажу тебе еще кое-что. Если с Зеном случится что-нибудь плохое, ты об этом пожалеешь. Я никогда тебя не прощу.

Не дожидаясь ответа, Стелли круто повернулась, на манер своей ненавистной госпожи, и оставила Дрефа наедине с невеселыми мыслями.