Евгения, или Тайны французского двора. Том 1 - Борн Георг Фюльборн - Страница 33

— Как, ты думаешь?..

— Я думаю, что у него есть кольчуга, иначе твоя сабля пронзила бы его сегодня насквозь.

— Ты прав, Олимпио.

— Я видел, как ловко ты ударил его саблей и, не попав в цель, размахнулся во второй раз и тогда только поразил его в лоб, ведь на голове у него не было этой проклятой штуки.

— Ведь и мы можем носить кольчуги, Олимпио, этого не запрещает воинский устав.

— Черт возьми, мне было бы совестно! Я не хочу ничем вооружать свою грудь! — воскликнул храбрый Олимпио и лег возле маркиза с заряженным ружьем в руке, чтобы насладиться несколькими часами отдыха.

Филиппо в это время пробирался сквозь чащу леса к указанному месту, чтобы принести воды для маркиза. Ему наконец удалось найти проход между скалами, и он приблизился к ручейку. Филиппо быстро наполнил свою ладанку свежей, холодной водой, сам напился и только собрался вернуться назад, как вдруг увидел вдали человеческую фигуру, быстро исчезнувшую затем в лесу.

— Per Dio, — пробормотал Филиппо, — что это за явление в этом безлюдном месте?

Он поспешил за фигурой и увидел ее недалеко от себя между кустами. Карлист прибавил шагу и крикнул незнакомцу, чтобы тот остановился, если ему дорога жизнь.

Слова эти, казалось, произвели желаемое действие. Филиппо подошел ближе и увидел, что остановившийся человек был монах, плотно закутанный в рясу.

— Ого, — крикнул он, — куда идете вы, благочестивый брат?

Монах показал рукой, что он не может говорить, что он немой.

— Это достойно сожаления! — сказал Филиппо и пошел рядом с благочестивым братом, который произвел на него какое-то неприятное впечатление, так как тот не глядел на него и еще ниже спустил капюшон своей рясы на лоб.

— Но слышите ли вы? — спросил Филиппо. Монах утвердительно кивнул головой.

— Куда вы идете в такое позднее время по такому густому лесу? — снова спросил итальянец, не спуская с монаха своего недоверчивого взгляда.

Монах остановился и начертил на земле дом, окруженный забором.

— В монастырь? Разве тут есть поблизости монастырь?

Монах снова кивнул головой и показал на вершину горы.

— Там, наверху? Вот как, благочестивый брат, я и не знал этого. Но зачем же вы вышли в такую пору?

Монах начертил на земле ружье.

— А, вы слышали выстрелы и идете теперь за своими братьями, чтобы схоронить убитых?

Монах утвердительно кивнул головой.

— Ну, — продолжал Филиппо, — предоставьте это христиносам. Сколько монахов в вашем монастыре?

— Ага, аббат. А еще?

Немой снова показал на пальцах.

— И сорок монахов. — понял Филиппо. приближаясь со своим странным спутником к месту, где лежали его друзья. — Вот немой монах, — крикнул он, обращаясь к ним, — который знаками дал мне понять, что тут на вершине горы находится монастырь с аббатством.

— Монастырь, — повторил Олимпио. — Да, да, помню, на расстоянии в полумили отсюда, на самом горном хребте. Скажите, благочестивый брат, это не аббатство ли Санта-Крус?

Монах утвердительно кивнул головой, скрестив руки на груди. Филиппо нагнулся к маркизу и подал ему ладанку с водой, которую тот осушил залпом.

— Благодарю, — проговорил Клод, — вода освежила меня. Где ты встретился с монахом?

— На обратном пути от ручья. Он немой, по крайней мере, так показывает, — ответил Филиппо.

— Я не доверяю этим благочестивым братьям, — сказал шепотом Клод де Монтолон.

— Этот еще юноша и слабого, нежного телосложения, как видно по его рукам, — возразил итальянец также шепотом, — мне кажется, подозревать нечего.

Олимпио поднялся с земли и приблизился к монаху, который покорно склонил голову.

— Ты пришел очень кстати, благочестивый брат, — сказал он, задумав найти приличное убежище для маркиза и глоток хорошего вина для себя. — Как ты думаешь, дадут ли нам ночлег в монастыре?

Монах сделал утвердительный знак.

— Это было бы недурно, — сказал Олимпио, обращаясь к своим друзьям. — Благочестивый брат уверяет, что мы найдем убежище в монастыре и кружку вина за деньги? — спросил он монаха, который и на этот вопрос ответил утвердительно.

Филиппо подошел к Олимпио, пристально всматриваясь в немого.

— Клод опасается, что монах из партии королевы, — проговорил он шепотом.

— Тогда мы свернем ему шею, — ответил Олимпио.

Немой сделал вид, что не слышал слов итальянца.

— Мой товарищ думает, что ты предатель. Не говорил ли ты с нашими врагами, королевскими приверженцами?

Монах отрицательно покачал головой и опять сложил руки на груди.

— Ну, во всяком случае для предосторожности, мы не отпустим его ни на шаг от себя и оставим в монастыре при себе в качестве заложника, — сказал практичный Олимпио.

Немой при последних словах не показал ни одним движением, что его испугало это предложение.

— Так будет лучше, — прибавил Филиппо, — с немыми я обыкновенно не люблю иметь дела.

— Мне кажется, что чем скорее мы отправимся в путь, тем лучше, — попытался убедить друзей маркиз. — Мне что-то не нравится эта задержка. Отдохнем здесь еще несколько часов и с рассветом поспешим дальше, чтобы как можно скорее соединиться с нашими войсками.

— Я боюсь, что тебя слишком утомит это далекое путешествие, Клод, — возразил Олимпио. — Тебе бы не мешало отдохнуть в удобной постели, и к тому же, сознаюсь, глоток хорошего вина был бы мне очень полезен, так как пища моя в подземной темнице была очень скудна, а вина палача в том, что я не успел напиться…

Монах стоял со скрещенными руками, покорно склонив голову на грудь.

— Генерала Нарваэса с его уцелевшими шестью всадниками нам, во всяком случае, нечего бояться, — сказал Филиппо, — так как, прежде чем к нему придет подкрепление, мы уже будем за горами.

— В таком случае, я охотно принимаю ваше предложение, — согласился маркиз, — но мне бы хотелось, чтобы монах остался при нас не потому, что я боюсь, а потому, что мы отправляемся в отдаленную местность, совершенно неизвестную нам. Немой отведет нас в монастырь, будет прислуживать там и получит за это хорошее вознаграждение. Согласны ли вы на это, благочестивый брат?

Монах отрицательно покачал головой и дал понять знаком руки, что он не нуждается в вознаграждении и не может принять его.

— Так отдай деньги в монастырскую кассу, монах, — воскликнул Олимпио, — мы не хотим оставлять твоих услуг без вознаграждения. Вот, возьми!

Немой сначала отказывался, но, сообразив, что от этих денег зависело посещение карлистами монастыря, принял их, поклонился офицерам и спрятал червонцы в карман своей широкой коричневой рясы.

— Пусть будет по-вашему, несколько часов отдыха укрепят мои силы, — проговорил маркиз и поднялся со своего ложа. — Идите вперед, благочестивый брат, Филиппо поведет наших лошадей.

Олимпио, как заметил Клод, все еще следил за каждым движением монаха, и маркиз был вынужден попросить итальянца следовать за ними с лошадьми.

Тем временем совершенно стемнело. Немой шел впереди и, казалось, хорошо знал дорогу к монастырю, лежавшему на горном хребте. Он заботливо показывал все тропинки между пиниями, следя также за лошадьми, которых вел под уздцы Филиппо. Но вдруг дорога стала крутой и скользкой. Монах остановился и показал рукой, что лошадей нельзя вести дальше, а нужно оставить их здесь до утра, привязав где-нибудь к дереву. Это, как видно, не понравилось карлистам.

— У вас нет конюшен в монастыре? — спросил Олимпио, останавливаясь.

Монах отрицательно покачал головой в ответ и дал понять знаком, что лошадей можно смело отставить здесь, так как к уединенному монастырю не приближается ни одна человеческая душа.

Олимпио обменялся взглядом с маркизом, и последний предложил довести лошадей хоть до монастырской стены и оставить их там. Но он уже сожалел о том, что уступил просьбе друзей и своей усталости, так как им овладело какое-то странное чувство беспокойства.

Немой монах, не обращая внимания на сомнение трех карлистов, продолжал путь в гору. Вскоре они увидели перед собой темную стену монастыря. Олимпио взглянул на аббатство, крыша которого была выше стены, и убедился, что там было совершенно темно.