Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2 - Борн Георг Фюльборн - Страница 34

Что мог означать такой приказ?

Он сначала долго ломал над этим голову, но никак не мог разгадать тайну и, наконец, перестал об этом думать.

Заезжать в замок, как ему приказывали, он сам любил, потому что там его всегда радушно встречали, но никогда ничего особенного он не замечал.

Шли годы.

Луи стал красивым, большим и сильным мальчиком.

Он играл в саду, ходил в лес с отцом Раймондом или старым Раналем, а потом рассказывал маме Мариэтте тысячи историй о жучках, векшах, лесных орехах и ягодах.

Это был умный, развитой ребенок, всегда внимательный на уроках, которые ему давал отец Раймонд, человек самого разностороннего образования.

В пять лет он уже во всем опережал своих сверстников.

Мальчик горячо любил людей, которые его окружали. Они постоянно старались делать ему только приятное, исполняли все его прихоти.

Добрая Мариэтта ухаживала за ним от всей души, старый Раналь сделал ему из дерева лошадь, шпагу и мушкет, а отец Раймонд учил владеть оружием.

Таким образом, маленький Луи в своем уединении ни в чем не нуждался, у него было все, У него не было необходимости завидовать принцам и королям.

К его услугам был старинный замок с великолепно убранными комнатами, прекрасный лес, цветущий сад.

У «его были голуби, соколы, лани и олени. Окружающие его люди думали о том, как бы доказать ему свою любовь, — наконец, ему не приходилось страдать от зависти, людской злобы и интриг.

Здесь он не знал горя, вражды, грустных разочарований, его юность проходила в завидной обстановке, хотя те, по чьей воле он оказался в этой глуши, вовсе не заботились о том, чтобы ему было так хорошо.

Кардинал думал об одном: удалить его, похоронить заживо, даже загнать в могилу, таким образом ведь лучше всего устранялась всякая опасность.

Но он не смел прямо осуществить свой коварный замысел, боясь короля.

Ему, конечно, больше хотелось бы поручить ребенка не Мариэтте и Раймонду, а кому-нибудь из людей, более подходящих для выполнения его планов и более способных быть его единомышленниками.

Но так как надо было действовать осторожно, то он заботился о том, чтобы, по крайней мере, держать мальчика с приемными отцом и матерью как можно дальше, а никак так хорошо нельзя скрыть ребенка и заставить всех забыт о нем, как в Пиньерольской глуши.

Пока он оставался там, бояться было нечего. В этих местах ему не встретится никто посторонний, никто не станет обращать на него внимания и, разумеется, его не найдут те, кто знал тайну его рождения.

Ришелье рассчитывал таким образом устранить брата дофина и расчет его удался бы, если бы не вмешалась судьба, часто оказывающаяся сильнее самых могущественных властелинов на земле. Опытный кардинал не исключал такой возможности и в душе желал, чтобы маленький принц умер в детстве, так как с его смертью все опасности и случайности устранились бы сами собой. Мальчик уже седьмой год жил в уединенном замке, как вдруг произошло событие, круто изменившее его светлую, радостную жизнь на тяжелую и грустную.

Часто хворавший в последнее время Раймонд становился с каждым днем слабее и, наконец, весной почувствовал приближение смерти.

Он простился сначала с мальчиком, горько плакавшим у его постели и ни за что не хотевшим отпускать милого папу Раймонда, потом с Раналем, который украдкой bl слезу, и, крепко пожав рыцарю руку на прощанье, торопливо ушел из комнаты.

Наконец, он остался вдвоем с Мариэттой.

Они всю жизнь были счастливы друг с другом, привыкли один к другому и никогда не разлучались, а тут вдруг приходилось расставаться. Навсегда.

Тяжелым было их прощание.

Мариэтта горько рыдала.

— Полно! — стал он просить ее слабым голосом, — это Божья воля, мы не должны роптать, Мариэтта! А каково было бы бедному мальчику, если бы кто-нибудь из нас двоих не остался бы с ним? Береги его, как зеницу ока, и никому не говори, кто он. Ты ведь знаешь, Мариэтта, мы дали священную клятву. Не отягощай прощания, моя милая, дорогая жена, мы опять увидимся с тобой на небе. Заботься о мальчике, чтобы он был здоров и не попал бы в дурные руки, пока жива — оберегай его от несчастья, греха и дурных мыслей. Когда он вырастет, то спокойно закроешь глаза, а до тех пор свято исполняй свои материнские обязанности.

— Даю тебе слово, — заливаясь слезами ответила Мариэтта, — что буду ему заботливой матерью. Ах, неужели мне придется пережить тебя!

— Не плачь, — тихо уговаривал ее Раймонд, — позови сюда всех, скоро конец.

Пришел Раналь, ведя за руку мальчика. Все трое стали на колени возле умирающего и молились.

Еще раз улыбнулся рыцарь своей верной жене и мальчику, и все кончилось.

Рыцарь Раймонд лежал тихо, умиротворенный, словно мирно отдыхал от всех земных забот и горестей.

Он с чистой совестью перешел в лучший мир.

Наступил вечер. В комнате, где лежало тело Раймонда, было тихо и темно. Раналь неторопливо, как бы смущенно, подошел к Мариэтте и протянул ей руку.

— Мы теперь одни здесь остались с вами и с вашим мальчиком, мадам Мариэтта, — сказал он тихим, дрожащим голосом, — тяжела ваша потеря, рассчитывайте всегда и во всем на мою помощь. Конечно, я не могу быть вам опорой, мадам Мариэтта, так как вы ведь здесь хозяйка, а я только кастелян, но я всей душой готов доказать вам мою преданность.

— Я в этом с каждым днем все больше и больше убеждалась, — сказала Мариэтта, пожимая ему руку. — Вы честная душа, хотя сначала и казались немножко суровым. Я очень скоро поняла вас и увидела, что буду иметь в вас верного помощника. И этот помощник мне нужен теперь, добрый Раналь! Теперь я и мой мальчик остались совсем одни в этом уединенном замке, а ведь мой Луи еще долго будет нуждаться в заботе и надзоре за ним. Останемся впредь хорошими друзьями, помогите мне смотреть за мальчиком и воспитать его, я ведь знаю, что и вы его любите.

— Да, это правда, я очень люблю его, мадам Мариэтта! Теперь пойду устрою последнее жилище вашему благородному, дорогому мужу, рыцарю Раймонду, мы похороним его под деревьями, в лесу, там же, где лежит моя жена.

Мариэтта плакала, не вытирая глаз. Маленький Луи почти не отходил от нее, разделяя ее горе.

Раналь пошел в лес, срубил елку и выдолбил из нее гроб.

Вдвоем с Мариэттой они положили туда тело рыцаря, осыпали его цветами, закрыли гроб и опустили в вырытую стариком могилу, у самой опушки леса, под раскидистыми ветвями вековых деревьев.

Помолившись втроем над свежей могильной насыпью, они украсили ее цветами и поставили черный крестик.

Тихо стало в старинном лесном замке.

Старый Раналь стал еще молчаливее, мальчик уже не кричал и не пел, как прежде в саду, Мариэтта сильно тосковала, хотя при этом не забывала своих обязанностей, даже верный Арно как будто ощущал потерю и, тоскливо сидя у входа, все смотрел наверх, на лестницу, точно ожидал — не покажется ли рыцарь Раймонд.

Прошло несколько недель после его смерти.

Один раз в замок заехал поверенный, посмотреть, как им живется, и очень удивился, узнав, что рыцарь Раймонд умер.

Он выразил его вдове свое искреннее сочувствие, спросил, нет ли у нее каких-нибудь поручений или просьб, и, вернувшись в Пиньероль, сейчас же послал рапорт кардиналу, как ему было предписано.

Прошло еще несколько недель.

Обитатели замка и не подозревали, что их ждет тяжелое испытание.

Как-то маленький Луи играл в саду, а Мариэтта пошла отнести цветы на могилу мужу. Раналь, сажавший деревья по сторонам Пиньерольской дороги, — он начал сажать их еще с покойным Раймондом, — вдруг заметил подъезжавшего всадника.

Старик с удивлением поднял голову. Не поверенный ли едет в замок? Кому другому быть? К ним ведь никто, кроме него, не ездил.

Однако вскоре Раналь увидел, что это не он, и стал всматриваться пристальнее.

Всадник подъезжал все ближе и, наконец, остановился возле старика. Это был широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, с черной бородой, очень мало внушающий доверие. В его облике было что-то жесткое и высокомерное, а глаза постоянно беспокойно бегали.