Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон - Страница 20

Бап стоял в коридоре и натягивал на себя брюки.

Через полгода он женился на Мари.

После этого никто не смел даже шепотом позлословить о той ночи в доме Момо, когда туда пришел ДеСанто.

Уж Фрэнк-то точно молчал.

Он решил действовать. Итак, в один прекрасный день он приехал на берег, увидел вербовщика[9] и пять минут спустя уже числился в морских пехотинцах.

Как в популярной тогда песенке:

Забавно, думает Фрэнк.

Американское правительство научило меня всему.

12

Фрэнк отходит от окна, берется за телефон и звонит в свой магазин.

Малыш Эйб отвечает после первого же гудка.

– Фрэнк, с тобой ничего не случилось? Я пришел, а магазин закрыт.

– Знаешь что, Эйб? Закрой-ка его на несколько дней.

Эйб не поверил своим ушам.

– Закрыть?

– Да. В шторм мы все равно много не заработаем, – говорит Фрэнк. – Отдохнем несколько дней. Я позвоню, когда решу, что пора открываться. Поезжай-ка ты в Тихуану, повидайся с родителями, если не надумаешь чего-нибудь еще.

Эйба не надо просить дважды.

С Пэтти придется потруднее.

– Пэтти, это Фрэнк.

– Я узнала.

– Пэтти, я тут подумал, не навестить ли тебе сестру, а?

Селия, сестра Пэтти, лет десять назад переехала вместе с мужем в Сиэтл, где ему дали работу на заводе по производству самолетов. У них дом – где же? Кажется, в Беллингеме.

– Фрэнк, ты терпеть не можешь мою сестру.

– Пэтти, навести ее, – говорит Фрэнк. – Поезжай сегодня.

Она догадывается по его тону, что что-то произошло.

– Фрэнк, ты как?

– Прекрасно, – отвечает Фрэнк. – Мне просто нужно, чтобы ты уехала.

– Фрэнк…

– Все прекрасно, – повторяет Фрэнк.

– Сколько времени мне пробыть у нее?

– Пока не знаю. Недолго. Иди наверх и собирай вещи.

– Я наверху.

– Тогда собирайся.

– Фрэнк!

– Что? – резко отзывается он, не желая слишком долго разговаривать, чтобы его не засекли.

– Будь осторожен, ладно? Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Следующий звонок Донне.

– Нежирное молоко, два эспрессо, – говорит она, узнав его голос. – Пожалуйста.

– Послушай меня, – твердо произносит Фрэнк, – и хотя бы один раз сделай все в точности, как я скажу, без споров и возражений. Закрой магазин, поезжай домой, собери вещи и отправляйся на Гавайи. На Кауаи или на любой другой остров, по своему усмотрению. Сегодня же. Возьми сотовый телефон. Никому не говори, куда едешь, и не возвращайся, пока я не дам тебе знать. Я сам, лично, никому другому не доверяй. Сделаешь?

Донна молчит.

– Да, – отвечает она без лишних слов.

– Хорошо. Спасибо. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Мы еще увидимся?

– Что за вопрос!

Ну вот, теперь ко мне это привязалось, думает он.

Фрэнк звонит Джилл и слышит автоответчик: «Привет! Я уехала кататься на лыжах в Биг-Беар. Вы ревнуете? Оставьте сообщение, и я перезвоню».

Он пытается позвонить ей на сотовый, но получает примерно такой же ответ. Ну ладно, думает он, в Биг-Беар она в безопасности; даже если «они», кем бы они ни были, захотят найти ее, там они ее не найдут.

Итак, мои любимые женщины в безопасности.

Это само по себе замечательно, но еще и дает мне свободу действий.

И немного времени.

Фрэнк кладет в сумку ружье, одежду, надевает кобуру с пистолетом, потом плащ и направляется к двери. Внизу он садится в такси, едет в Аламо, там, используя удостоверение на фамилию Сабеллико, арендует незасвеченный «форд-таурус».

Он выезжает на Пасифик-Коуст-хайвей.

Теперь прямой дорогой в Лос-Анджелес.

13

Дейв Хансен выходит на берег.

Мокрый песок кажется ему почти черным, словно сверкающий мрамор, дождь заливает ему лицо. Две тысячи миль прибрежной полосы, думает он, и надо же, чтобы труп выбросило именно здесь, да еще в такую погоду. Буквально на самом краю Америки. Пойнт-Лома – последний пункт США на континенте, конец береговой линии.

Но труп здесь.

Еще бы несколько футов – и он стал бы проблемой мексиканцев.

Вокруг трупа собрались моряки из береговой охраны и полицейские из Сан-Диего.

– Мы его не трогали, – говорит сержант. – Он ваш.

Тоже мне, приятная новость.

– Спасибо, – отзывается Дейв.

На самом деле полицейские Сан-Диего любят Хансена. Для федерала он совсем не плох.

– Никто не заявлял о пропаже человека, – продолжает сержант. – Обычно сюда прибивает утопленников. Я проверил. Nada.[10]

– Он не утонул, – говорит Дейв. – Нет синевы.

Утопленники, даже если пробыли в воде всего пару минут, отвратительно синеют. Стоит лишь один раз увидеть такого, вовек не забудешь. Дейв опускается на корточки около трупа. Он расстегивает на нем пиджак и видит дыру прямо напротив сердца. Другую рану он отыскивает на животе.

Кто бы ни убил неизвестного, он сначала попал ему в живот, а потом прижал пушку к груди и прикончил его. Неизвестно, сколько времени труп пробыл в воде, но с одежды порох еще не смыло.

– Наверно, наркодилеры что-то не поделили, – предполагает сержант.

– Наверно.

Дейв осматривает вещи, найденные при трупе. Документы убийца забрал. Ни бумажника, ни часов, ни кольца – ничего. Дейв всматривается в лицо – в то, что осталось от него после того, как над ним потрудились рыбы. Узнать его трудно, да Дейв и не рассчитывал на это, однако есть в нем что-то вызывающее неясные воспоминания.

Это было то ли во сне, то ли наяву.

Странно.

Да и день странный, думает Дейв. Наверняка погода и высокое давление сводят всех с ума. Люди делают такое, чего ни за что не стали бы делать в нормальном состоянии.

Взять, к примеру, Фрэнка Макьяно.

Сколько Дейв помнит, Фрэнк каждое утро, как часы, в своем магазинчике, а сегодня его нет. И в Джентльменский час он всегда на море, так было еще задолго до Дейва, к тому же волны сегодня на загляденье, а Фрэнка нет.

Дейв забеспокоился, не заболел ли Фрэнк, и позвонил ему домой, чтобы рассказать о волнах, которые тот пропустил, но никто не взял трубку. Тогда Дейв вернулся на пирс, а там малыш Эйб запирает магазин.

– Фрэнк так сказал. Сказал, что я могу отдохнуть несколько дней.

– Фрэнк сказал, что ты можешь несколько дней отдохнуть?

– Ну да. Сказал, чтобы я ненадолго съездил домой.

– А где твой дом?

Эйб махнул на юг.

– В Тихуане.

Ну конечно.

Дейв сам поехал к Фрэнку домой. Пикап на месте, «мерседес» в гараже, дом заперт – Фрэнка нет.

Странный день.

Труп, который по всем законам прилива-отлива и течения должно было выбросить на берег в Бахе, не доплыл до Мексики.

Когда Дейв услышал об утопленнике, он испугался, что это может быть Тони Паламбо. Главный участник операции «Подсадная грудка», который много лет собирал компромат, служа вышибалой в «Гепарде», должен был с утра пораньше встретиться с Дейвом.

Однако он не пришел.

Отыскать его не удалось, хотя четырехсотфунтовый парень не иголка в стоге сена.

В Тони Паламбо четыреста сорок один фунт.

Вот и Фрэнк тоже исчез.

14

Джеймс Джакамоне, Малыш Джимми, идет в бар в клубе Блумфилд-Хиллз-каунти, что в окрестностях Детройта, и ищет глазами отца. Вито Уильям Джакамоне, или Билли Джекс, сидит на банкетке возле окна и печально глядит на занесенную снегом площадку для гольфа.

Билли Джекс оглядывается и видит сына. Мальчишка пришел в клуб в поношенных штанах и старой фуфайке с поднятым капюшоном. Будто рэпер какой-нибудь.

С другой стороны, думает Билли, у парня были тяжелые времена – пять лет за вымогательство. И он еще кое-чем занимался, о чем федералы, спасибо святому Антонию, не пронюхали. Может быть, мальчик и выглядит как клоун, но работает он неплохо.