Их было семеро (Солдаты удачи - 1) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 28

При нашем появлении он молча встал, открыл шифрованные замки и передал Голубкову толстую серую папку. После чего опустился на тонконогий кухонный табурет и вновь принялся за газету. Голубков провел меня в одну из комнат и положил папку на письменный стол.

-- Садись. Вникай. Записей -- никаких. Вопросы можешь задавать.

-- А где Волков? -- спросил я.

-- Подъедет. Сейчас девятнадцать ноль пять. Времени у тебя хватит.

Я развязал тесемки и раскрыл папку. Вопросы у меня появились довольно быстро, и хотя я понимал, что Голубков ответить на них не сможет, один все-таки задал:

-- Свежая информация -- от кого?

-- Есть там человек.

-- Резидент?

-- Да.

-- В Никосии?

-- В Ларнаке. Это на южном берегу Кипра. Объект живет там. Снимает виллу в пригороде на берегу моря.

-- Этот резидент -- ваш, из Управления?

-- Нет.

-- ФСБ? Служба внешней разведки?

-- Неважно. В этой операции он работает на нас.

-- У нас с ним будет связь?

-- Нет. У него с вами -- будет. Конкретно -- с тобой. Если позвонят и попросят Сержа -- это он и есть. Так что насчет информационного обеспечения не беспокойся.

Насчет этого я не очень и беспокоился. Беспокоило меня совсем другое.

-- Шесть человек на это дело -- не слишком ли много?

-- Начальство решило -- нет. Ты что, не хочешь дать своим ребятам немного подзаработать?

-- Немного -- не хочу, -- ответил я. -- Хочу -- много.

Голубков усмехнулся:

-- Тем более...

В начале девятого я покончил с документами и закрыл папку. Голубков отнес ее на кухню и передал штатскому. Тот спрятал папку в кейс, защелкнул замки и вышел из квартиры. И все это -- без единого слова.

Ровно в двадцать пятнадцать стукнула входная дверь и вошел Волков. Видно, и у него был свой ключ. Он был в светлом летнем костюме и почему-то не в надетом, а лишь в наброшенном на плечи легком плаще. После нашей встречи в Грозном, в кабинете командующего армией, он нисколько не изменился. Да и с чего бы, времени-то всего прошло чуть больше двух месяцев. При его появлении Голубков встал. Поднялся и я -- сработала многолетняя армейская привычка.

-- Добрый вечер, -- поздоровался Волков.

-- Здравия желаю, -- ответил Голубков. -- Познакомьтесь, Анатолий Федорович. Это Сергей Пастухов.

-- Мы знакомы. Садитесь, товарищи. Рад, Пастухов, что вы согласились поработать на нас. Не сомневаюсь, что ваша команда справится с этим делом. У вас есть вопросы ко мне. Задавайте. Все. Потому что больше мы с вами не встретимся.

Я начал с главного.

-- Что будет с Назаровым, когда мы доставим его в Москву?

-- Не в Москву, -- возразил Волков. -- Ваша задача -- переместить его в Россию. А еще точнее -- на польско-белорусскую границу в указанном месте.

-- На польско-белорусскую границу? -- переспросил я.

-- С детальной разработкой он еще не знаком, -- объяснил Голубков Волкову.

-- Понятно, -- кивнул тот.

-- И все-таки, -- повторил я. -- Рано или поздно он окажется в Москве.

Волков, видимо, понял, что -- хочет он того или нет -- отвечать на мой вопрос придется.

-- Попробую объяснить. Хоть это и не мой вопрос. Как вы, надеюсь, поняли из этих документов, -- указал он взглядом на письменный стол, словно бы на нем еще лежала серая папка, -- наш объект -- фигура весьма крупного масштаба, человек, широко известный и популярный на Западе и в среде нашей либеральной интеллигенции, с прочным имиджем деятеля демократического толка.

-- Я и раньше об этом знал, -- заметил я.

-- И как вы оцениваете его деятельность?

-- Насчет всей деятельности -- не скажу, не в курсе. Но он мне нравится. А вам?

-- Я отдаю должное его организаторским способностям и умению мыслить государственными категориями, -- уклонился Волков от прямого ответа. -- Так вот, разногласия нашего объекта с Борисом Николаевичем Ельциным уже давно дают недоброжелателям на Западе и оппонентам внутри страны возможность трактовать их как отход президента от провозглашенной им политики реформ. После неудачного покушения на господина Назарова наши контрагенты усилили пропагандистскую кампанию, обвиняя высшее руководство страны в попытках возродить практику политического террора. Понятно, что это наносит ущерб престижу России и мы не можем с этим мириться.

-- Кто организовал взрыв яхты "Анна"?

-- Я ожидал, что вы зададите этот вопрос. У нас нет сомнений, что это дело рук конкурентов Назарова или его партнеров по бизнесу.

Я промолчал.

-- Если бы это было поручено нашим спецслужбам, как заявляют некоторые западные газеты, он бы не уцелел, -- счел нужным добавить Волков.

Я хотел снова промолчать, но это было уже как-то неудобно и я кивнул:

-- Ну, допустим.

-- Наша задача, таким образом: обесценить карты наших противников, -продолжал Волков, решив, видно, что его доводы меня убедили. -- Это можно сделать разными путями. Один из них: организовать встречу господина Назарова и Бориса Николаевича, не один на один, конечно, а в ходе какого-нибудь мероприятия. И показать ее по телевидению. Чтобы все убедились, что господин Назаров и президент общаются, как уважающие друг друга политические деятели. Есть еще один вариант. Если вы внимательно читали документы, то должны были обратить внимание на проект Назарова по восстановлению нефтеносности наших загубленных и истощенных месторождений. Он хочет осуществить его с немецкими партнерами. Мы предложим ему средства Центробанка или уполномоченных коммерческих банков, дадим соответствующие гарантии. Эффект понятен: Россия получает миллионы тонн нефти, открываются десятки тысяч новых рабочих мест, а господин Назаров активно включается в деловую жизнь России. И руководит своими фирмами и предприятиями не из Женевы или Лондона, а из Москвы. После этого его уже никому не удастся использовать в политической игре. Я ответил на ваш вопрос? Я спросил:

-- Если все так, для чего вообще эта операция с перемещением? Почему бы просто не объяснить все это самому Назарову? Может быть, это его убедит добровольно вернуться в Москву?

-- Объясните. Ничего не имею против. Это было бы идеальным решением.

-- Вы прекрасно понимаете, что это должен сделать не я.

-- А кто? Сам президент?

-- Или человек, достаточно близкий к нему.