Прокурор - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 55

Белоус сцепила пальцы рук и, вздохнув, кивнула.

Можно было говорить с ней, так сказать, протокольно. Вопрос - ответ. Но Авдеев понимал: до правды так добраться нелегко, если вообще возможно.

- Марина Антоновна, пожалуйста, расскажите о том, что происходит в вашей семье? А также о себе и об Измайлове. Понимаете, о чем я говорю?

Она снова кивнула.

- Поверьте, - добавил Авдеев, - я хочу разобраться чисто по-человечески. Ведь решиться на развод - значит, надо иметь очень серьезные основания... Простите, вы сами желаете расторгнуть брак?

- Нет-нет! - встрепенулась Белоус. - Ни в коем случае! - И сразу сникла. Немного помолчав, она спросила: - С Федором вы говорили?

- Беседовал.

- Понимаете, я ведь дома не живу... И с ним после этого не виделась... Пыталась звонить, он бросал трубку... Нас вызывал нарсудья Центрального района. Для беседы. Может, хотел примирить... Федор не захотел, чтобы мы там встретились. Не явился...

- И вы считаете, примирение не может состояться?

- Федор - он упрямый...

- По-моему, в таком деле речь не может идти об упрямстве или уступчивости. Главное, какие у вас взаимоотношения, - заметил Авдеев. Чувства, что ли...

- В чужую душу не заглянешь...

- А раньше у вашего супруга не было подобных намерений? Простите, конечно, что я вторгаюсь в такую область.

- Нет. Размолвки были. Без этого, наверное, невозможно. Но чтобы до развода...

- Давно вы в браке?

- Порядком. Нашей дочери вон уже десятый год...

И Марина Антоновна рассказала, что жили они с Федором, в общем, неплохо. Зарплату всегда приносил домой, не как другие - пропивают с дружками. Конечно, муж у нее тоже не святой, иной раз позволит себе грамм двести. Но только дома. И о дочери заботится - пальтишко, там, туфельки, другие подарки. И гордится, что дочь будет балериной.

- А вашей старшей он тоже помогает? - спросил Владимир Харитонович.

При упоминании о ней Марина Антоновна, как показалось Авдееву, насторожилась.

- Собственно, мы вместе с Федором поддерживали ее. Особенно когда Альбина родила. Муж ее бросил... Теперь, правда, посылаем реже. Заработок у нее хороший, но все-таки помогаем. То деньжатами, то одежку внуку... Им знаете сколько надо!

- Значит, Федор Михайлович принимает в этом участие? - уточнил Авдеев.

- Деньги ведь в семье общие. - Она, подавив вздох, добавила: - Были.

- А ваш первый муж?

- Он умер, когда ей не было и годика.

- Ясно, - кивнул Авдеев. - А с Измайловым вы давно знакомы?

Белоус словно сжалась от этого вопроса.

- Марина Антоновна, - мягко сказал Владимир Харитонович. - Поймите, если бы не известные вам обстоятельства...

- Понимаю... Захара я знаю давно.

- Ну, сколько?

- У нас с ним была хорошая, чистая дружба... Расстались мы двадцать пять лет тому назад. Давно...

- А когда встретились после этого?

- Ну... Тогда, в поезде. - Она почему-то опустила глаза.

"Пока подтверждается то, что говорил Измайлов", - отметил про себя помощник облпрокурора. А вслух произнес:

- Расскажите, пожалуйста, подробнее о ваших отношениях.

Белоус сначала робко, потом все спокойнее поведала Авдееву, как она, медсестра в больнице, а Измайлов - студент лесного техникума, познакомились в Дубровске. Ходили, как все, в кино, на танцы. Иногда Захар Петрович даже заглядывал к ним домой. Мать Марины всегда усаживала его за стол, короче - привечала. А потом Измайлова призвали в армию...

- А расстались как?

- Хорошо, - поспешно ответила Белоус.

И за этой поспешностью Владимир Харитонович почувствовал нечто такое, которое Марина Антоновна открывать, возможно, не желала бы.

- Значит, говорите, хорошо... - повторил он. - А жениться не предлагал?

- Да все молодые предлагают...

- Так уж и все.

- Он, во всяком случае, намекал.

- Погодите, Марина Антоновна, - настойчиво добавил Авдеев. - Вы уж постарайтесь точнее вспомнить... Конкретно просил вас Измайлов выйти за него замуж или так, для красного словца? Неужели не понимали, где серьезно, а где нет?

- Да как можно серьезно, когда впереди три года армии?

- Вполне возможно. Разве не женятся до армии?

- Женятся, - вздохнула она. - А сколько таких, кто там других находят.

- Или она.

- Бывает и так... - Белоус с мольбой посмотрела на Авдеева. - Зачем ворошить все это? Жизнь, считай, прожита. У меня своя, у него своя...

- Увы, Марина Антоновна, есть зачем ворошить. Видите, какое дело... Ваш муж обвиняет Измайлова, что он бросил вас, когда вы были в положении, и ребенок этот якобы от Захара Петровича.

Марина Антоновна словно вся сжалась от этих слов.

- Так это или нет? - настойчиво спросил Владимир Харитонович. Знайте, от вашего правильного ответа зависит очень многое.

И вдруг она, всхлипнув, уронила голову на стол, подставив под лоб руку.

- Господи, и зачем это ему надо было? - тихо запричитала она. - Ведь ничего теперь не изменишь... Ничего не вернешь...

Авдеев огляделся, ища графин с водой. Но такового в комнате не оказалось.

- Прошу вас, успокойтесь, - произнес он растерянно. - Возьмите себя в руки...

Он не мог понять, кого и что имела в виду Белоус. И не инсценировка ли все это? Если да, то зачем?

Марина Антоновна достала откуда-то платочек, промакнула слезы. Растрепанная, заплаканная, с красными потухшими глазами, она сейчас выглядела и вовсе старухой.

- Неужели Федор Михайлович так зол на меня? - спросила Белоус, впервые назвав мужа по отчеству. - Неужели он хочет ославить меня на весь мир?

- Прошу ответа на мой вопрос, - настаивал Авдеев.

Она взялась обеими руками за свою седеющую голову и кивнула.

- Первая дочь от Захара. Это правда.

- Та-ак, - выдохнул Владимир Харитонович, не зная, как повести дальше разговор. Он вдруг почувствовал, что почему-то не доверяет этой женщине, не верит. Ему нужны были доказательства.

- Это очень серьезно - то, что вы сейчас сказали. - Он пристально посмотрел на Белоуса. - Слышите, очень...

- Вы не верите... Я вижу... Вы знакомы с семьей Захара? - неожиданно спросила Белоус.

- Да. А что?

Марина Антоновна не ответила, полезла в стол, достала старую дамскую сумочку, долго рылась в ней и, наконец, протянула Авдееву немного пожелтевшую от времени фотографию.

- Пожалуйста, - тихо произнесла она.

Владимир Харитонович взял фото, с которого смотрел на него ребенок лет восьми. С чуть вьющимися темными волосами, ярко очерченным рисунком бровей и родинкой у правой мочки уха. Приглядевшись хорошенько, Авдеев вдруг вспомнил, как впервые попал в дом Измайловых. Они с Галиной и Захаром Петровичем пили чай, а Володя пыхтел над трудной задачей по арифметике, которая ему явно не давалась. Авдеев так и запомнил сына Измайловых - сосредоточенного, серьезного, с испачканными чернилами пальцами.

На фотографии был Володя тех лет.

- Откуда это у вас? - спросил Владимир Харитонович, не понимая, зачем Белоус дала ему снимок.

- Храню, как любая мать...

- А при чем тут вы? - Авдеев был совсем сбит с толку. - Это же Володя Измайлов.

- Это моя старшая дочь. Альбина, - тихо ответила Марина Антоновна. Когда ей было семь с половиной.

- Как? - вырвалось у Авдеева. Ему на мгновение даже показалось, что Белоус его разыгрывает. Но он тут же отбросил эту мысль - уж больно неподходящий случай.

Марина Антоновна пожала плечами, мол, видите сами.

Авдеев снова взглянул на фотографию. Сходство было поразительное.

- Измайлов знает, что у него есть дочь? - спросил напрямик Авдеев.

- Если честно, я поняла, что беременна, только через месяц после ухода Захара в армию.

- Ну и что?

- Написала ему письмо. - Она полезла в сумочку и вынула старый истрепанный конверт. - Но оно вернулось назад...

- Почему?

- Не знаю... Захар, уезжая, просил писать сначала до востребования, пока не будет точного адреса.