Рекреация - Борисенко Игорь Викторович - Страница 34

Солнце склонялось к крышам домов, бросая на грязные окна густо-золотые лучи. Оскар стоял у подъезда, прислонившись к шершавой пластобетонной стене и глядя на кувыркающихся в небе голубей. Рихард должен был с минуты на минуту вернуться с теннисного корта, где он убил больше часа времени с какими-то толстыми греками. Оскар решил дождаться его около дома.

Наконец, Рихард не спеша вышел из-за угла. Издали приметив, кто ждет его у родной двери, немец взмахнул рукой.

– Здорово, приятель! – крикнул он довольно дружелюбно. То ли сегодня он выиграл, то ли просто на него нашло хорошее настроение.

Оскар галантно снял шляпу:

– Как дела? Как подруга?

– Все окей. А как у тебя дела?

– Немного устал и опечалился… Кое-какие проблемы, знаешь ли.

– Ого! Неделю в городе, и уже проблемы! Быстро ты. – Рихард приглашающе взмахнул рукой в сторону подъезда. – Прошу!

– Нет, давай поговорим здесь. Немец взметнул вверх брови:

– А что такое? Может, мне об этом и не захочется говорить?

– Может быть. Скажу сразу, чтобы не было недоразумений: речь идет о больших деньгах. Ты заинтересован?

– Никакие, даже самые большие деньги не принесут пользы мертвому человеку. Но ты можешь начать. Я надеюсь, что быстро соображу, стоит ли мне совать нос в твои дела.

– Ты знаешь, я приехал сюда не прохлаждаться, как некоторые, – многозначительно начал Оскар. Рихард скептически хмыкнул. – Я… скажем так, коммивояжер и привез на продажу товар, вернее, образец. Если нужным людям понравится и у них найдется нужная сумма, я заключаю сделку и от моего поставщика идет целая партия товара.

– Ага, вон в чем дело! Похоже, я могу помочь тебе с консультацией.

– Сколько? Договоримся сразу.

– Нет, я не буду называть сумму. Давай лучше процент со сделки.

– Как скажешь.

– И сделка идет через меня. Продавец – мой, его буду знать только я. Ты – поставка, я – сбыт. Согласен?

– По рукам.

– Тогда главное: что же у тебя в черном коммивояжерском чемоданчике. Здесь очень своеобразный рынок, дружище. Никто не хочет покупать себе бриллианты или унитазы из золота.

– Неужели я показался тебе настолько глупым, чтобы привезти сюда подобное дерьмо? Мои поставщики торгуют оружием нового поколения. Пока ассортимент невелик, но перспективы многообещающие. На настоящий момент я могу предложить лазерный пистолет – небольшое оружие ближнего боя… – Оскар собирался наворотить побольше фантастической чуши о своем псевдотоваре, но увидел, что в этом нет необходимости. Если бы молния вдруг ударила рядом с ногой Рихарда, тот побледнел бы не так сильно. Пальцы его судорожно сжались, сминая сигарету, а лицо превратилось в маску растерянности и недоверия.

– Что? Что ты сказал? – выдохнул немец и закашлялся дымом, который только что с наслаждением вдыхал. Оскар, улыбаясь, глядел па сиявшие красные нимбы над крышами домов. Солнце садилось, а Рихард пытался снова научиться говорить. Сначала ему удавались только короткие выдохи и всхлипывающие вздохи. – Ах-м… И кому ты хотел это продать?

– Не знаю. Венгрия сейчас находится в катастрофическом положении. С ее правительства можно содрать хорошие деньги за оружие, которое может переломить ход войны. По крайней мере, так думают мои боссы.

– Ты с ума сошел!! – воскликнул Рихард, по-детски нелепо взмахнув руками. Тут же он заговорил срывающимся шепотом. – Никогда больше не произноси тех слов, которые ты говорил, если хочешь еще немного поносить на плечах свою старую башку!

Щеки немца покраснели так сильно, будто он был ребенком, а матушка поймала его за подглядыванием за принимающей душ старшей сестрой.

– Но почему? – ловко изобразил удивление Оскар.

– Неужели ты ничего не слышал? Наверное, хочешь играть со мной в игры?

Рихард вдруг разъярился и схватил Оскара за грудки. Легко стукнув Энквиста спиной о стену дома, немец по-змеиному зашипел ему в ухо:

– Слушай, старый дурак, весь мир знает, что в Венгрии уже стреляли из лазерных пистолетов или чего-то подобного! Не говори мне, что как раз в это время ездил проведать дедушку в глухую альпийскую деревню! Если кто-то из тех тварей, что пасут меня с утра до вечера, услышат наш разговор, то через полчаса нас обоих подвесят за ребра в местном застенке.

– Но я в самом деле не знаю, о чем ты говоришь! Мы, согласись, имеем веские причины изолироваться от мира.

– Два месяца назад банда румынских диверсантов напала на поезд с венгерским правительством. Из поезда в них сделали несколько выстрелов из лучевого оружия, но кто это был, никто не знает. Зато все хотят узнать, любой ценой. – Рихард встряхнул Оскара уже гораздо сильнее, больно стукнув о стену затылком. – И я тоже!

Легко, как куклу, немец втащил Оскара в подъезд и затолкал под лестничный пролет за кабиной неработающего лифта. В руке его очутился пистолет, нацеленный Энквисту прямо в лоб.

– Теперь говори все, что знаешь! А не то… Оскар тихо рассмеялся. Этот парень был его, весь, с потрохами. Осталось немного постараться.

– А не то что? Ты меня убьешь? Или станешь больно пытать? Бить и калечить? Но тогда я не скажу ни слова. Я немного солгал тебе в начале нашего разговора. У меня нет с собой образца – я явился не продавать его, а найти негодяя, который украл у нас прототип и до сих пор жив. Я должен найти его или умереть в поисках этой твари. Тогда следом пойдут другие, но тебе уже их не узнать! – Оскар постарался говорить визгливее и надеялся, что именно такие интонации выдают фанатиков. Рихард, рыча, взвел курок. – Подожди! Давай вместе искать этого человека – это единственное, что я могу предложить. Когда мы найдем предателя, я сведу тебя с боссами. В конце концов, мы собираемся торговать нашим оружием. Нам, действительно, понадобятся торговые агенты.

Немец покачал головой:

– Ах ты, гнилой обманщик! Сейчас я понаделаю из тебя сосисок.

– Давай, делай! Поделом мне, связавшемуся с таким глупцом, как ты. За мной придут более удачливые и разумные и довершат святое дело мести! – Оскар взвизгнул, и это уже было не притворство. На мгновение ему показалось, что милый парень Рихи действительно нажмет на спусковой крючок. Но немец вдруг изо всех сил ударил кулаком левой руки по двери лифта, оставив там изрядную вмятину. Из горла его в который раз вырвался рык.

– Хотел бы я знать, что мне делать!!

Он опустил пистолет и выпрямился. Энквист, все еще сидя под лестницей, потер шею. Кажущийся опустошенным, немец понуро спрятал оружие обратно за пояс. В подъездной темноте Оскар не мог разглядеть выражения на его лице, но это уже не было важным. Нужно было решительно брать контроль ситуации в свои руки.

– Не стоит так отчаиваться! – жизнерадостно, хотя и слегка хрипло сказал он, вылезая из-под лестницы. – Мне так кажется, что тебе просто повезло. Вдвоем нам по силам сделать гораздо больше, чем поодиночке. Откуда ты берешь сведения?

Немец понуро отвернулся. Как видно, он был из тех личностей, которые даже в случае очевидной выгоды для себя с трудом идут на уступки. Наконец, он ответил:

– Магди… Она работает в госпитале для высших чинов правительства. Там лежат важные люди, и они бывают довольно болтливы.

– Остается только половчее вызнать новости у девушки? Отличная работа. Минимум риска, хотя и информации тоже минимум.

– Лучше минимум, чем никакой. Слушай, на кого ты работаешь?

– А тебе будет легче, если узнаешь? Я же сказал: найдем «стрелка» и я отвечу на твои вопросы… Значит, ты считаешь, что более радикальные методы разведки слишком опасны?

– Они самоубийственны. Я-то уж знаю, сколько таких смелых здесь перестреляли за два месяца.

– Но тогда, может быть, стоит пока поискать с противоположной стороны?

– То есть?

– Не у тех, которые стреляли, а у тех, в которых стреляли?

– Такой глупой мысли мне не приходило в голову!

– Ну и зря! Иногда очень полезно мыслить нестандартно.

– В любом случае, их нам не найти. Кого не убили при налете, того уже нашла полиция – не нам с ними тягаться.