Путь мертвеца - Борисенко Игорь Викторович - Страница 17

– Ах, мой дорогой Сорген! Ты слегка задержался, – воскликнул Ргол, заметив подходившего молодого колдуна. Перстенек приветственно взмахнул бокалом вина и указал им на свободное место рядом с собой. – Наверное, ты решил сначала ознакомиться с достопримечательностями?

– Они мне ни к чему, – коротко и мрачно ответил Сорген, останавливаясь вдалеке от возвышения и не собираясь садиться на диван. – И задерживаться здесь я не собираюсь.

– Что ж, это тоже мудро, – кивнул Ргол, нисколько не обижаясь на невежливое поведение соратника – в отличие от некоторых из присутствующих, которые негодующе заворчали и даже прекратили есть. – Здесь скучно, а у тебя, должно быть, есть еще много важных дел. Сколько твоих старых знакомцев осталось в живых? Возможно, кто-то из них здесь?

Ргол весело стрельнул глазами по сторонам и все послушно захохотали, снова принимаясь за вино и закуски.

– Пленники, – снова скупо сказал Сорген, прищурившись и обводя взглядом зал. – Я пришел из-за них. Говорят, здесь у вас сын и невестка Симы.

– Да, точно, мой милый. Они, и еще пара десятков других важных птиц, которые имели глупость и наглость слететься в дом Бартресов, чтобы праздновать победу над вторгшимися варварами. Сейчас им очень неуютно осознавать, что сами варвары поглощают заготовленное для праздника вино… Так ты хочешь получить их?

– Да. Лорму Эт Симу и его жену, Изуэль.

– Наглый выскочка! – возмутился Бейруб. Выбросив за спину бокал, он подбоченился и насупил седые брови. – Не рано ли ты взялся требовать себе что-то перед лицом старших орманов?

Ргол нетерпеливо взмахнул рукой, в сторону толстяка, и тот, напыжившись, примолк. Яростный взгляд и багрянец на щеках говорили, что он остался при своем мнении.

– Не слушай старого ворчуна, Сорген. Воистину ты заслужил все, чего бы ни попросил, и эти два пленника – самое меньшее из нашей добычи. Юлайни, Сима и Нанья Сванд – все они пали от твоей руки, или от твоего разума, не будем уточнять. Черные старцы будут довольны, вне зависимости от того, что подумает обо всем этом Бейруб.

Ргол медленно обвел взглядом собравшихся вокруг него людей, одновременно пригубив вина. Затем он медленно отставил бокал, вытер губы тонким розовым платком и приказал капитану дайсдагов привести пленников.

Сорген невозмутимо стоял в окружении своих людей и смотрел на стену поверх голов Перстенька и остальных пирующих. Бейруб и Земал шушукались, поочередно бросая на молодого выскочку злые взгляды, а прочие же предпочли не замечать его вовсе – все, в том числе и Ямуга. Коротко усмехнувшись, Сорген подумал, что это есть предвестник тех осложнений после победы, о которых говорил ему перед битвой Ргол. Ростки, пока лишь едва заметные. Размолвки в лагере победителей – а что потом? Бейруб прекрасно знает, как сражался Сорген, но тем не менее, предпочитает считать его селер ормани. Потом он обратит свое ядовитое жало на Ргола… Бедный Перстенек! Предводитель стаи злобных скорпионов, на краткое мгновение решивших действовать сообща.

Однако Соргену нет дела до претензий Бейруба или до того, что ждет Теракет Таце и армию захватчиков в будущем. У него есть одно маленькое дело, одна тоненькая ниточка, протянувшаяся в прошлое, к канувшему там Дальвигу.

В зал ворвались крики негодования и боли, сопровождающие подгоняемых уколами копий и тычками пленников. Два десятка людей в богатых нарядах, сплошь покрытых дырами и пятнами грязи, были загнаны в зал, будто стадо скота. Скалящиеся и весело ругающиеся дайсдаги вытолкали пленников к одной стене, выстроив их под двумя широкими окнами. Садящееся солнце посылало прощальные лучи над их головами, высветив на противоположной стене тоскливые тусклые пятна. Ргол, с удовольствием всмотревшись в толпу, повел в их сторону раскрытой ладонью, будто приглашая Соргена выбрать себе подарок по вкусу.

– Дерел[2], Сорген. Бери, кого только пожелаешь, и делай с ними, что хочешь. Убивай, насилуй, мучай, – сказал Ргол, с явным наслаждением разглядывая ужас на лицах пленников, услышавших последние слова.

– Дейре[3], – ответил Сорген, быстро кивнув Перстеньку и тут же отвернувшись от него. Отодвинув со своего пути Термеза и Лимбула, Сорген не спеша прошел ближе к пленникам и всмотрелся в их лица. К его удивлению, здесь было больше мужчин, чем женщин. Два старика, с перекошенными от страха губами и седыми бородами, два совсем зеленых юнца и чуть ли не десяток здоровых молодцов, которым надо было лечь на поле битвы, а не сидеть за спинами бойцов и дожидаться результата… Да и сейчас они не пытаются защищаться! Жалкие, обреченные овцы. Теперь понятно, почему Старцы решились напасть на Империю. Если каждый из присутствующих здесь мужчин – дворянин, не пожелавший биться за свою страну… малого стоит такая страна, и такой народ. Сорген еще раз обвел взглядом молчащих пленников. Дорогие куртки с позолоченными вставками на полах и позументами на груди были испачканы грязью, а кое у кого порваны. Подолы блестящих платьев дам измялись, прически растрепались, а глаза были красными от слез. Впрочем, один мужчина, молодой, с пухлым лицом и длинными, волнистыми волосами тоже явно плакал недавно. Сорген хмыкнул; ему нужен был не этот сопляк, а другой человек. Лорма Эт Сима держался лучше других, хотя щеки у него были бледными, губы плотно сжатыми.

– Жалкое зрелище! – с презрением сказал Сорген, обводя глазами толпу и останавливая взгляд на сыне Симы. – Империя погибнет из-за таких, как вы, а не из-за поражений в битвах. Вместо того, чтобы сражаться, вы сидели здесь и ждали, пока вас захватят в плен.

– Мы не солдаты! – истерично воскликнул человек с заплаканным лицом. Его пухлые щеки покрывали красные пятна, а губы ходили ходуном. – Мы не могли участвовать в битве!

– Замолчи, Нионард! Не унижайся перед черным отродьем, – тихо, но твердо сказал Лорма. Нахмурившись, он поглядел Соргену прямо в глаза. Тот криво усмехнулся и ответил:

– А тебе самому сказать нечего? Почему ты, такой смелый, остался сидеть за спиной войска? Возможно, будь ты рядом, твой отец смог бы остаться жив.

Лорма испуганно заморгал и выпрямил спину, словно пытаясь сдержать удар. Очевидно, он до сих пор не знал ничего о судьбе Симы и лелеял надежду на то, что тот жив и придет к ним на помощь. Изуэль, изящная женщина с растрепанными золотистыми волосами, судорожно вцепилась в руку мужа и заплакала.

– Отец… сам заставил меня остаться здесь, во дворце, – пробормотал Лорма, беспомощно шаря взглядом где-то под ногами Соргена. Голова его едва заметно качалась из стороны в сторону, будто бы он пытался отогнать ужасные известия. – Он сказал, что я должен избежать случайностей сражения, обязательно остаться в живых. Быть рядом со своим сыном.

– Удобное оправдание для труса! – жестко сказал Сорген. Лорма встрепенулся и мягким движением локтя оттолкнул от себя жену.

– Труса?! – воскликнул он, разом превратившись из растерянного слюнтяя в бойца. – Ты называешь меня трусом, ублюдок? Если бы в руках у меня оказался меч, я бы показал тебе, с каким «трусом» ты столкнулся!

– Ах так! – Сорген шаркнул ногой и склонил голову в притворном почтении. – Значит, ты желаешь помахать кулаками после драки? Прекрасно. Я дам тебе меч и шанс показать доблесть, которого тебя лишил собственный папаша.

– Нет! – истерично завопила Изуэль, снова вцепляясь в рукав мужа. Сейчас, заплаканная, с перекошенным от страха лицом, она не казалась красавицей. Сорген старался не смотреть на нее.

– Если ты сможешь победить меня, вас всех отпустят, – сказал он. Ему не нужно было оглядываться, чтобы увидеть, как прореагируют на это обещание остальные Черные. Он точно знал, что у Лормы нет шансов.

– Хорошо, – согласился молодой Братрес. Он снова плотно сжал губы и выпрямил спину, и только тяжелое дыхание выдавало его волнение. – Я не могу положиться на твое слово, но другого выхода у меня просто нет. Кто ты такой? Я должен знать, с кем стану биться.