Хоббит и Гэндальф (Глаз дракона) - Суслин Дмитрий Юрьевич - Страница 45

Затем он с надеждой поглядел на Зелендила. А не свершит ли вода с ним чудесного превращения, не вернет ли ему разум?

Но нет. Зелендил оставался прежним. Только глаза его сияли васильковой синевой, и в них отражались огоньки светляков. Разума же в них не было ни на грош. Чары черного ручья не были сняты.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Бильбо. – Ты мне и таким нравишься, Зелендил. Чист и непорочен, как весенний цветок.

Затем Бильбо наполнил чудесной водой все фляги, что у него были с собой, а их у него набралось четыре, и снова нагрузил Биинора.

– Теперь настроение у меня не такое упадническое, как несколько минут назад, – удовлетворенно произнес он, оглядывая друзей, которые тоже больше не представляли собой жалкого зрелища. – Мы еще поборемся. Только вот, что можно сделать, я ума просто не приложу. Может, вы знаете?

Конечно же, ответа на свой вопрос мистер Бэггинс не получил. Зелендил только улыбался и отряхивал со своих золотых волос капли воды, а Биинор вилял хвостом и улыбался во все три пасти. Весь его вид показывал, что он и рад бы помочь Бильбо советом, да не обладает даром говорить с ним на одном языке.

И тут случилось то, что повернуло события в совершенно новую сторону. Что произошло, спросите вы?

Всего-навсего порвался один из карманов мистера Бэггинса, когда тот нагнулся, чтобы поправить свой походный мешок (мешок Гэндальфа был у него за спиной, и Бильбо больше не расставался с ним ни на минуту) на спине Биинора. Карман порвался и из него выпали четыре поющих камня.

– Ах, ты, какая незадача, – закряхтел Бильбо. – Про вас я совсем забыл. Надо же! Оказывается, я все это время таскал с собой этакую тяжесть. Поэтому наверно и быстро уставал.

И он стал опорожнять карманы. Только когда последний камень оказался на земле, Бильбо вдруг стало грустно.

– А ведь это я неверно делаю, – сказал он, задумавшись. – Может для них это будет похуже, чем, если бы я унес их в Хоббитанию. И то верно. Кому бы понравилось, когда его возьмут, оторвут от друзей и от родных и бросят где-нибудь в подземелье, как лишний груз. Не так ли?

С этими последними словами он уже обратился к камням. Те, до этого черные и безмолвные, сразу засветились зеленым и голубым, а то и розовым светом. И Бильбо совсем растаял душой и сел перед ними на корточки:

– Не брошу я вас, ни за что. Пока сам жив, буду таскать с собой, пока не верну всех до одного на место. Туда, где взял. А вы уж меня порадуйте хорошей музыкой. А то ведь, столько времени ничего кроме этой подземной глухомани не слышу. А мы хоббиты музыку очень уважаем и любим, хотя хороших музыкантов среди нас мало. Разве только что волынщики.

И камни исполнили его просьбу и начали петь. Зелендил сел рядом с Бильбо и стал слушать, и даже Биинор поднял уши и уставился на удивительные камни.

А чудесная мелодия наполнила пустоту мрачного подземелья. И всем сразу стало так хорошо и уютно, что даже ушли куда-то далеко все страхи, связанные с опасностями пути, с драконшей Веннидеттой и с неизвестностью в будущем.

Бильбо и Зелендил стали покачиваться в такт музыке, улыбаясь друг другу. Казалось и Биинор сейчас начнет танцевать. Но нет, тот только вилял хвостом и в такт стучал им о каменный пол. У эльфов и собаки обладали музыкальным слухом. Ну, если не слухом, то чувством ритма, это уж точно.

Зато светляки, те словно помешались. Услышав музыку, они стали летать по пещере и строиться в хороводы. Эти хороводы закружились в воздухе и начали переливаться всеми цветами радуги, и их становилось все больше и больше, потому что из туннелей сюда летели новые светляки, один рой за другим и создавали новые еще более причудливые хороводы.

Бильбо залюбовался такой красотой и даже наполнился некоим подобием гордости.

– Такое одобрил бы и Гэндальф, – сказал он себе. – Прямо-таки настоящее волшебство. Эх, мне бы набить свою трубочку табаком, тем самым, что мне год назад продал старик Булкинс. Какие бы я запустил славные кольца!

Но табак его закончился давным-давно, еще задолго до того, как хоббит добрался до Горелых гор. Пришлось ему оставаться только зрителем. Но и это было неплохо. На какое-то время Бильбо даже забыл о том, где он, и по какой причине здесь находится.

Но главное чудо было еще впереди.

Через некоторое время слух мистера Бэггинса уловил что-то новое, появившееся помимо музыки. Сначала он не понял, но потом до него дошло, что это ни что иное, как ручей присоединился к мелодии и стал журчать в такт.

– Вот как, – сказал Бильбо, – значит, и вода запела вместе с нами. Раз так, то я не удивлюсь, если она и танцевать начнет. Бывает вся...

И тут слова застряли в его горле, потому что хоббит увидел, как вода в ручье, словно в ответ на его реплику, стала подниматься и выкручиваться в воронку. В одном месте, в другом, в третьем.

Затем одна воронка оторвалась от ручья и закружилась в воздухе, покачиваясь в такт музыке.

– Танцует! – воскликнул Бильбо и засмеялся от счастья. – Танцует! Ты видишь, Зелендил? Танцует! Пусть меня волки заберут, если это не так!

Да, вода удивительного ручья действительно танцевала. Вскоре по всей пещере закружились танцующие потоки воды, а между ними кружились хороводы светляков, и их огоньки, переливаясь, отражались в прозрачной хрустальной воде, и зрелища прекрасного, чем это, в мире не было.

А затем случилось... Впрочем, все по порядку.

Один из хрустальных водных потоков вдруг начал спускаться и приближаться к поющим камням. Бильбо заметил это слишком поздно. Сначала он всего лишь увидел, что сейчас его камни окажутся в воде. Затем он вспомнил, как поющим камням не понравился дождь, который им устроил Гэндальф, и страшно испугался за них. К тому же, грешным делом, Бильбо решил, что вода хочет похитить у него камни и унести их в свой ручей.

– Стой! – закричал он. – Не трогай!

Но было уже поздно. Водяная воронка налетела на поющие камни, которые плясали у ног мистера Бэггинса и ласково прошла над ними таким образом, что каждый поющий камушек оказался смочен водой.

«Ну, все, – подумал Бильбо, – концерт окончен!»

И на секунду музыка действительно стихла. А потом, вдруг один из камней засветился ярким серебристым светом, за ним другой, третий, а потом и все, и в пещере стало так светло, что Бильбо, Зелендил и Биинор даже зажмурились. Их глаза были не в силах выдержать силу этого света.

Музыка же продолжалась. Только, если раньше играла приятная вальсирующая мелодия, то сейчас ее сменила бравурная торжественная музыка, которую играют на самых торжественных праздниках, например в День Перехода через Брендидуим.

Наконец друзья открыли глаза и увидели такое, от чего у Бильбо в третий раз открыл рот (первый раз это случилось, когда он увидел Веннидетту, второй, когда увидел танцующую воду).

Поющих камней не было. Вместо них были самые настоящие эльфы. Они парами летали в радостном танце и были размером каждый не больше цветка, все как один с прозрачными стрекозиными крыльями и вокруг каждого яркое золотое или серебряное сияние. Когда они увидели, что Бильбо открыл глаза, то все разом бросились к нему, выстроились перед ним в полукруг и заговорили звонкими голосами.

– Кто вы такие? – удивился Бильбо. – А куда делись поющие камни?

Эльфы засмеялись и опять заговорили все разом. Бильбо не был силен в эльфийском языке, к тому же эти эльфы говорили на одном из самом древних наречий, и поэтому он ничего не понимал.

– Погодите! Погодите! – замахал он руками на эльфов. – Не все разом. Иначе я ничего не пойму. Пусть говорит кто-нибудь один.

И он указал на самого высоко эльфа в голубом хитоне и с белой лилией в волосах.

– Вот, хотя бы ты, говори.

И выбранный им эльф склонился перед Бильбо и заговорил на языке громадин (так, если вы помните, хоббиты называют людей), который Бильбо хорошо понимал.

– Нет больше поющих камней, – сказал эльф.

– Как нет, а куда же они подевались?

– Они перед тобой, великий волшебник!