Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня - Гудкайнд Терри - Страница 28

Мастер Драммонд привстал на цыпочки и выглянул в окно. Кто-то позади Несана выругался, обжегшись о горячую сковородку, и в сердцах пнул металлический ухват, лежавший возле очага. Поскольку гневных воплей не последовало, Несан понял, что это сделал не кто-то из хакенцев-поварят.

Мастер Драммонд ткнул в сторону черного хода.

– Принеси дров. Нужны дубовые поленья и яблоня, чтобы пропитать ароматом ребрышки.

– Дуб и яблоня. Слушаюсь, господин.

– Но сперва повесь на крюк четырехручный котел. И поторопись с дубом.

– Да, господин, – покорно кивнул Несан.

Здоровенные дубовые поленья для очага были тяжеленными, и после них вечно оставались занозы. А дубовые занозы самые поганые, потом еще много дней нарывают. Что ж, хотя бы яблоня не такая дрянь. Неслабая работенка предстоит. Он это точно знал, поскольку дров перетаскал уже достаточно.

– И посматривай, когда прибудет повозка мясника. Она должна быть с минуты на минуту. Я Ингеру шею сверну, если он ее поздно отправил.

– Повозка мясника? – поднял глаза Несан. Он не осмелился спросить то, что хотел. – Вы хотите, чтобы я ее разгрузил, господин?

Мастер Драммонд уткнул кулаки в толстые бока.

– Неужто ты начал думать, Несан? – Работавшие рядом женщины фыркнули от смеха. – Конечно, я хочу, чтобы ты ее разгрузил! А если уронишь что-нибудь снова, как в прошлый раз, я поджарю твою тощую задницу!

– Слушаюсь, мастер Драммонд, – дважды поклонился Несан.

Удаляясь, он уступил дорогу коровнице, принесшей мастеру Драммонду на пробу сыр. Одна из делавших соусы женщин схватила его за рукав, прежде чем он успел удрать.

– Так где эти шумовки, которые я просила?

– Скоро будут, Джилли, как только я…

Она схватила его за ухо.

– Не смей разговаривать со мной свысока! – рыкнула Джилли и выкрутила ухо. – Тебе подобные в конечном итоге всегда так разговаривают, а?

– Нет, Джилли, клянусь, даже и не думал. Я всегда с большим уважением отношусь к андерцам. Я каждый день твержу своей мерзкой натуре, что в моей душе и в моем сердце нет места ненависти и желчности, и молю Создателя, чтобы он даровал мне силы укрепить мою слабую душу, или гореть мне в вечном огне, – затараторил он. – Я принесу тебе шумовки, Джилли! Пожалуйста, отпусти меня, чтобы я за ними сходил!

– Давай, и побыстрей, – отвесила она ему подзатыльник.

Потирая горящее ухо, Несан помчался к раковине, в которой сохли шумовки. Схватил несколько штук, отнес их Джилли и вручил с максимальным почтением, которое только смог изобразить, памятуя о том, что мастер Драммонд искоса следит за ним, вне всякого сомнения, размышляя, не поколотить ли его за то, что он не принес шумовки раньше. Тогда сейчас он бы уже выполнял приказ повесить котел и отправиться за дровами.

Несан с поклоном протянул шумовки.

– Надеюсь, ты найдешь в себе силы прийти на дополнительное покаяние на этой неделе. – Джилли выхватила шумовки. – И какие только унижения от вас нам, андерцам, ни приходится терпеть!

– Да, Джилли, я нуждаюсь в дополнительной епитимье. Благодарю тебя, что напомнила.

Она удовлетворенно что-то буркнула и вернулась к работе. Несан, сгорая от стыда за то, что позволил своей гнусной сущности обидеть андерку, поспешил позвать на помощь других поварят, чтобы повесить тяжеленный котел на крюк. Он обнаружил Морли, который возился по локоть в горячей воде. Тот очень обрадовался представившейся возможности остудить руки, пусть даже если для этого придется таскать тяжести.

Оглядываясь через плечо, Морли помог поднять тяжелый котел. Для него это не составляло такого труда, как для Несана. Несан был тощим, а Морли – мускулистым.

– Сегодня вечером большая вечеринка, – заговорщицки усмехнулся Морли. – Понимаешь, что это значит?

Несан улыбкой подтвердил, что да, понимает. Будет толпа гостей, шум. Смех, песни, много еды и выпивки. Гости будут все веселей, вино и эль потекут рекой, и если им станут попадаться полупустые бокалы и бутылки, никто не обратит на это внимания.

– Это единственное преимущество в работе на министра культуры, – заметил Несан.

У Морли вздулись от напряжения мышцы шеи – котел был очень тяжелый. Он наклонился к Несану поближе.

– Ну, тогда тебе следует проявлять больше уважения к андерцам, иначе лишишься этого преимущества. А заодно крыши над головой и жратвы.

Несан кивнул. Он вовсе не хотел проявлять неуважение. Он обязан андерцам всем на свете. Но он постоянно сталкивался с тем, что андерцев слишком легко оскорбить, хотя и понимал, что причина этих недоразумений в его нечуткости и невежестве, и полагал, что ему некого винить, кроме себя самого.

Как только котел оказался на месте, Несан закатил глаза и высунул язык, изобразив Морли, что сегодня они надерутся до поросячьего визга. Морли отбросил рыжие, как у всех хакенцев, волосы со лба и беззвучно изобразил пьяное икание, а потом снова погрузил руки в мыльную воду.

Несан, улыбаясь, потрусил за дровами. Зарядившие последнее время проливные дожди прекратились, тучи ушли на восток, и в воздухе пахло свежестью и влажной землей. Нынешний весенний денек обещал быть теплым. Вдалеке сияли на солнце свежей зеленью засаженные поля. Порой, когда дул южный ветер, сюда доносился соленый запах моря. Но сегодня морем не пахло, хоть в небе и кружили несколько чаек.

Бегая за очередной охапкой дров, Несан каждый раз смотрел на аллею. Повозки мясника все не было. Когда он закончил таскать дубовые поленья, туника вся пропиталась потом. На этот раз Несан заполучил лишь одну занозу, длиннющую, в подушечку большого пальца.

Набирая дрова у поленницы с яблоневыми поленьями, он услышал ритмичное поскрипывание приближающейся повозки. Посасывая палец и безуспешно пытаясь извлечь зубами занозу, он исподтишка глянул в тень огромных дубов, что росли вдоль аллеи поместья, и увидел Броуни, упряжную лошадь мясника. Человек, сопровождавший груз, шел по другую сторону повозки, и со своего места Несан не видел, кто это.

Кроме мясника, в поместье приезжали и другие люди: от ученых, желающих посетить библиотеку Андерита, до слуг с сообщениями и докладами. А еще сюда заглядывало множество хорошо одетых людей с какими-то другими целями.

Когда Несан впервые пришел на работу, его потрясли размеры не только кухни, где ему предстояло трудиться, но всего поместья. Он боялся всех и вся, понимая, что отныне тут его новый дом и ему придется приспосабливаться к работе, если он желает иметь ночлег и еду.

Мать велела ему работать как следует, и тогда, если ему повезет, у него будет дом и еда. Она велела ему вести себя как подобает, выполнять приказы и следовать правилам, даже если они покажутся ему суровыми. И даже если задание будет тягостным, он должен выполнять его беспрекословно, без всяких жалоб.

Отца у Несана не было, во всяком случае, он не знал отца, хотя были мужчины, которые, как он считал, могли бы жениться на его матери. У нее имелась своя комната, предоставленная работодателем, торговцем Ибсоном. Мать жила в городе, рядом с домом господина Ибсона, в домике прислуги. Мать Несана работала на кухне, готовила еду. Она могла приготовить все что угодно.

Она всегда торопилась покормить Несана и не могла уделять ему много времени. Когда ему не нужно было идти на покаяние, мать часто брала его на работу, где могла присматривать за ним. Там он вращал вертел, выполнял всякие поручения, мыл мелкие предметы, подметал двор и частенько чистил стойла, где стояли упряжные лошади господина Ибсона.

Мать была ласкова с ним. Несан знал, что она заботится и беспокоится о нем. А вот мужчины, с которыми она изредка встречалась, в лучшем случае считали Несана досадной помехой. Кое-кто, желая остаться с его матерью наедине, открывал дверь ее комнаты и вышвыривал паренька в ночь.

Мать Несана заламывала руки, но была слишком безропотна, чтобы помешать этим мужчинам вышвырнуть сына на улицу.

Когда его выставляли, Несан спал либо на пороге, либо под лестницей, либо у соседей, если те соизволяли приютить его. Иногда, если шел дождь, конюхи разрешали ему ночевать на конюшне. Несану нравилось спать с лошадьми, но он не любил обитавших на конюшне мух.