Письма Махатм - Ковалева Наталия Евгеньевна - Страница 45

Вчера это была его ошибка. Ему не следовало посылать ее отнести послание мистеру Синнетту в таком состоянии, в каком она была. Но считать ее ответственной за ее чисто нервное возбуждение и дать ей видеть ваши презрительные улыбки было бы положительно грешно. Простите меня, уважаемые братья и господа, за мое откровенное высказывание. Я поступаю только так, как вы сами об этом просили в своем письме. Я побеспокоился, чтобы установить «дух и значение» того, что было сказано и сделано в комнате мистера Синнетта. И хотя я не имею права осуждать вас, так как вы не знали истинного положения вещей, все же я не могу поступить иначе, нежели высказать сильное неодобрение всему тому, что, каким бы отполированным оно ни выглядело внешне, все же является жестокостью даже при самых обычных обстоятельствах.

Письмо № 23 (ML-104)

[К.Х. – Синнетту]

Получено в октябре 1881 г.

[Деловые вопросы]

Мой дорогой друг!

Вашу записку получил. То, что вы в ней пишете, показывает, что вы испытываете некоторые опасения относительно того, что замечания мистера Хьюма могут меня обидеть. Будьте спокойны, пожалуйста, я никогда не обижусь. Не содержание его замечаний мне досаждает, а то упорство, с каким он проводит свою линию аргументации, которая, я знаю, чревата вредными последствиями. Эта argumentum ad hominem[124], возобновленная и продолженная с того места, где мы ее остановили в прошлом году, была крайне мало пригодной для того, чтобы отклонить Чохана от его принципов или вынудить его на желательные уступки. Я опасался последствий, и мои опасения были очень обоснованны, уверяю вас. Пожалуйста, заверьте мистера Хьюма в моей личной симпатии к нему и уважении и передайте ему мой дружеский привет. Но в течение следующих трех месяцев я не буду иметь удовольствия «подхватить» еще что-либо из его писем или ответить на них. Так как ничто из первоначальной программы Общества еще не исполнено и я не питаю надежды, что нечто будет сделано в ближайшем будущем, мне приходится отказаться от намеченной поездки в Бутан, и мое место займет Брат М. Мы уже дожили до конца сентября, и ничто не может быть сделано к 1 октября, что оправдало бы мою настойчивость в желании отправиться туда. Мои руководители особенно желают, чтобы я присутствовал на наших новогодних празднествах в феврале следующего года, и, чтобы быть подготовленным к этому, я должен воспользоваться этими тремя месяцами. Поэтому я прощаюсь с вами, мой милый друг, и горячо благодарю вас за все, что вы для меня сделали или пытались сделать. Надеюсь, что в январе следующего года буду в состоянии дать вам знать о себе, и, если только новые затруднения для Общества не появятся с «вашего берега», вы найдете меня в таком же расположении духа и настроении, в каком расстаюсь я сейчас с вами обоими. Удастся ли мне обратить моего любимого, но очень настойчивого Брата М. к моему ходу мыслей, сейчас не могу сказать. Я пытался и еще попытаюсь, но действительно опасаюсь, что мистер Хьюм и он никогда не сойдутся во взглядах. М. сказал мне, что ответит на ваше письмо и просьбу через какое-либо третье лицо, не через мадам Блаватскую. Пока она знает достаточно, чтобы снабдить мистера Хьюма десятью лекциями для того, чтобы после прочтения он мог изменить некоторые негативные и ошибочные мысли о ней. М. мне все-таки обещал освежить ее ослабленную память и оживить все, чему она у него училась, до желательного уровня. Если это мероприятие не будет одобрено мистером Хьюмом, я смогу лишь искренне сожалеть об этом, это лучшее, что я могу придумать.

Оставляю моему «Лишенному Наследства» приказ наблюдать за всем, насколько это в его слабых силах.

Теперь я должен закончить. У меня лишь несколько часов на подготовку к длинному, очень длинному путешествию. Надеюсь, мы расстаемся такими же добрыми друзьями, как всегда, и можем встретиться даже бо`льшими друзьями. Разрешите мне теперь «астрально» пожать вашу руку и еще раз заверить вас в моих добрых чувствах.

Как всегда ваш К.Х.

Письмо № 24 (ML-71)

[М. – Синнетту]

Октябрь 1881 г.

Любезнейшему Синнетту-сахибу – селями• и большая благодарность и за табачную машинку [1]. Наш офранцуженный, европеизированный[125] пандит говорит мне, что эту маленькую вещицу надо обкурить – что бы он ни подразумевал под этим, – я так и буду делать. Трубка короткая, а нос у меня длинный, таким образом, я надеюсь, мы подойдем друг другу. Спасибо, большое спасибо.

[Деловые вопросы]

Положение более серьезное, нежели вы можете себе представить, и мы будем нуждаться в ваших лучших силах и руках, чтобы отогнать несчастье. Но если наш Чохан захочет и вы будете помогать, мы так или иначе выкарабкаемся. Имеются тучи, которые ниже вашего горизонта, и К.Х. прав: буря угрожает. Если бы вы могли поехать в Бомбей на годовщину[126], К.Х. и я были бы вам чрезвычайно обязаны, но вы сами лучше знаете. Это собрание будет или триумфом Общества, или же его гибелью и – бездной. Вы не правы и в отношении сахиба-пелинга•[127], в качестве друга он так же опасен, как враг, – очень, очень плохой в качестве любого, – я отлично его знаю. Как бы то ни было, вы, Синнетт-сахиб, примирили меня со многими, вы правдивы, и правдивым буду и я.

Всегда ваш М.

Письмо № 25 (ML-73)

[М. – Синнетту]

Октябрь 1881 г.

[Духовный опыт Махатмы Кут Хуми]

Мистер Синнетт, вы получите длинное письмо, отправленное по почте в воскресенье в Бомбее, от юноши-брамина[128]. Кут Хуми посетил его (так как он его чела•), прежде чем уйти в Тонг-па-нги [1] – состояние, в котором он теперь находится, – и послал с ним некоторые приказания. Юноша в этом послании немного напутал, так что будьте очень осторожны, прежде чем показать его мистеру Хьюму, чтобы последний опять не истолковал неправильно истинное значение слов моего Брата. Я больше не потерплю никаких глупостей или недобрых чувств в отношении его, но сразу удалюсь.

Мы делаем все, что можем.

М.

Письмо № 26 (ML-102)

[М. – Синнетту]

Получено в Симле в 1881 г.

[Деловые вопросы]

Мой дорогой молодой друг, мне жаль, что я расхожусь с вами во мнении относительно ваших двух последних пунктов. Если он[129] может выдержать одну упрекающую фразу, то выдержит гораздо более того, что я, по вашему мнению, должен подправить. Ou tout ou rien[130], как мой офранцуженный К.Х. научил меня говорить. Я считаю предложение № 1 хорошим и вполне приемлемым. Надеюсь, вы когда-нибудь не откажетесь преподать мне уроки английского языка. Я велел Бенджамину[131] наклеить клочок бумаги на ту страницу и подделать мой почерк, пока я курил свою трубку, лежа на спине. Не имея права следовать за К.Х., я чувствую себя очень одиноким без моего мальчика. В надежде, что вы простите мое письмо и мой отказ, верю, что вы не побоитесь сказать правду, если это понадобится, даже сыну члена парламента. Слишком много глаз наблюдают за вами, чтобы вы позволили себе сейчас ошибаться.

М.

Письмо № 27 (ML-101)

[М. – Синнетту]

Получено в Симле в 1881 г.

Ваше письмо получил. Мне кажется, вам следовало бы поразмыслить, не сможете ли вы выражать ваши мысли менее полемично и сухо, чем он[132], и попытаться это делать. – Я начинаю думать, что в вас, может быть, что-то есть, раз вы способны так ценить моего любимого друга и Брата. Я позаботился о письме мальчика-брамина и стер оскорбительную фразу, заменив ее другой. Вы теперь можете показать его Маха-сахибу, ему, который так горд в своем bakbak[133] смирении и так смирен в своей гордости. Что касается феноменов, то вы не получите ни единого, я написал об этом через Олькотта. Благословен тот, кто знает нашего К.Х., и благословен тот, кто ценит его. В один прекрасный день вы поймете, что я думаю. Что касается нашего А.O. Х[ьюма], то я знаю его лучше, чем вы его когда-либо узнаете.