Чертовски сексуален - Летт Кэти - Страница 2

По сравнению с этим красавчиком скромная школьная учительница музыки неожиданно ощутила себя гадким утенком, завернутым в цветастый шифон. Платье, на размер меньше ее теперешних габаритов, она откопала в шкафу, пребывая в уверенности, что получила приглашение побывать на чьей-то свадьбе. Шелли ничуть не заблуждалась относительно своих внешних данных: за последние годы она превратилась в невзрачную мышку – обрезала волосы, перестала краситься, утратила былой задор и вообще махнула рукой на радости жизни. Заурядная, серая простушка – вот кто она такая; порой ее трудно отличить от стенки.

– Это надо же так наврать при заполнении анкеты!.. – Вот первые слова из уст того, кого компьютер выбрал ей в мужья. Шелли, ошеломленная тем, что суженый жует у алтаря жвачку, не сразу обратила внимание на его американский акцент. – «Пять футов четыре дюйма, голубые глаза, естественное очарование».

О Господи, содрогнулась Шелли, что еще от ее имени написали в анкете эти паршивцы?

Она нервно провела рукой по непослушным кудряшкам. Прическа – ее по дешевке стригла мать одного из учеников – никак не тянула на творение парикмахерского искусства. По волосам словно прошлись газонокосилкой. Ой! Шелли даже похолодела, ощущая на себе придирчивый взгляд потенциального мужа. Ну почему перед тем как ехать сюда, она не привела в порядок руки? Чего стоят одни только неухоженные ногти! И вообще, ни для кого не секрет, что за фразой «естественное очарование» обычно кроется обыкновенная лень-матушка, из-за которой недосуг хотя бы раз в месяц осветлять усики, что предательски пробиваются над верхней губой.

– Ну и что? – заикаясь, возразила она. – Вы встречали людей, готовых признаться в своей заурядной внешности?

– Не-а, – согласился Кит, – ты наврала про глаза. Они у тебя не голубые. Они аквамариновые. – Он расплылся в улыбке, а в его собственных зеленых глазах заплясали дьявольские огоньки. – Не говоря уж о классной фигуре. Я бы не советовал тебе носить облегающие платья, а не то бедные парни в школе только и будут таращиться на твои прелести. Ты можешь без риска для жизни выставить напоказ разве что большой палец ноги, ну, может, еще локоть.

От таких речей Шелли немного взбодрилась. Что страшного в том, чтобы прокатиться в шикарной тачке до шотландской границы? А пока они будут ехать, она наверняка придумает, как выкрутиться из дурацкой истории, в которую угодила по вине своих дражайших учеников. Не хотелось бы, чтобы поганцам накрутили в суде хвост за подделку документов.

– Послушайте, – проговорила Шелли, как только лимузин с затемненными стеклами отъехал от тротуара, взяв курс по запруженным лондонским улицам в северном направлении, а Кит с оптимистичным хлопком открыл бутылку шампанского «Дом Периньон». – Я страдаю мизо-гамией.

– Вот как? – Казалось, Кит ожег ее проницательным взглядом. – Вы ненавидите женщин? А я-то думал, что все бабы – лесбиянки, по крайней мере в эмоциональном плане. И мужики вам нужны лишь тогда, когда приспичит кончить. – Сказав это, он нагло ухмыльнулся.

– Нет! Мизогинией я не страдаю. Мизогинист – по-гречески означает «мужчина» (по крайней мере так когда-то ей говорила мать). У меня мизогамия. То есть аллергия на брак.

Судя по всему, это признание произвело неизгладимое впечатление на того, кто сидел рядом с ней. Нога Кита дернулась, словно ему по коленке стукнули невидимым молотком. Пока он приходил в себя, Шелли отвлеклась и принялась вливать в себя пузырящуюся жидкость из бокала.

– У меня тоже, – ответил наконец Кит не совсем искренне. – Вернее сказать, аллергия на нормальный брак. А наша ситуация ненормальная. Скажи, часто у тебя бывали «нормальные» отношения, которые оканчивались полным крахом? Да ты, наверное, уже и не вспомнишь. – Он на мгновение умолк, чтобы отправить в рот очередную пластинку жевательной резинки. – Вот и я. Остается одно – положиться на компьютер. Когда-то браки устраивали племенные вожди или родители… Но мои предки уже давно на том свете.

– Мне очень жаль, – искренне посочувствовала Шелли. – Наверное, вам их ужасно недостает, – добавила она, вспомнив собственную мать, отчего у нее тотчас защемило сердце.

– Да нет, – пожал плечами Кит. – Мама переставала трещать о своих гинекологических проблемах лишь для того, чтобы сказать, какой я у нее урод. Черт, куда я засунул ее снимок? – Он принялся копаться в бумажнике. – Голая по пояс, в разделе «Жены наших читателей» в каком-то захудалом журнальчике. Кстати, она не долго пробыла женой. Я видел своего папашу только раз, на День благодарения.

– Ну и как? – У Шелли не нашлось других слов. Почему-то беседа с Китом Кинкейдом не складывалась; спутник обрушивал на нее такой мощный поток слов, что голова шла кругом.

– Как в романе. «Трамвай "Желание"», да и только. Акт первый. Сцена четвертая.

– Вообще-то это пьеса, а не ро… – начала было Шелли, но Кит Кинкейд ее перебил:

– У него был дом на колесах. Не дом, а машина. И с десяток «тачек», на которых, правда, далеко не уедешь. Представляешь? Кажется, телефон у него тоже был мобильный, если мне память не изменяет. Со скоростным набором номера горячей линии для тех, кому посчастливилось засечь НЛО.

Эх, если бы только Шелли не лезли в голову мысли о том, что, может быть, стоит испробовать на вкус смесь шампанского и жевательной резинки на его губах, у нее наверняка бы нашлась глубокомысленная фраза вроде: «Приятно было познакомиться, но, очевидно, разница в полученном воспитании не будет способствовать нашим отношениям». Вместо этого она робко задала довольно глупый вопрос:

– Если инопланетяне действительно существуют, то почему они никогда не похищают спокойных и уравновешенных британцев, предпочитая всяких чокнутых из Техаса?

– Из Арканзаса, – поправил ее Кит с кислой улыбкой.

– А ваш отец? – Шелли старалась не смотреть, как он облизывает языком свои сочные губы. – Где он теперь?

– Отбросил коньки. Цирроз печени. И главное, до самого конца умудрялся скрывать от семьи, что он трансвестит. Просто в голове не укладывается, что такое возможно.

– А-а-а! – растерянно протянула Шелли. Такое впечатление, будто она только и произносила одно это «А-а-а!». – Я не знала, – добавила она из соображений такта. – То есть не знала, что вашего отца уже нет в живых.

– Ничего страшного. Я только затем и приехал на похороны, чтобы загнать осиновый кол в крышку его фоба и крикнуть: «Вот тебе, чертово отродье!»

– А-а-а… Значит, мы с вами сироты.

Она выждала мгновение, полагая, что спутник задаст ей встречный вопрос, желая выразить сочувствие. Но Кит Кинкейд лишь присвистнул и выдул пузырь жвачки, который закрыл его смазливую физиономию. Вторая бутылка шампанского «Дом Периньон» подошла к концу, Шелли выслушала с десяток прикольных историй про семью Кита, однако сам он так ни о чем ее и не спросил.

С другой стороны, может, оно и к лучшему, утешала себя Шелли, раскорячась над грязным унитазом в туалете автозаправочной станции на полпути к шотландской границе. Отец когда-то бросил ее дорогую мамочку. Ее отец!.. Бабник-валлиец, «торчок» и рок-гитарист из группы под названием «Тьфу вам в тарелку». Благочестивое валлийское семейство не могло простить матери позора – еще бы, ведь та, принеся дочь в подоле, поставила клеймо на всей их родне! И мама осталась одна с ребенком на руках. Жизнь заставила ее, женщину умную и образованную, пристраститься к разного рода справочникам из серии «Сделай сам», которые обычно прилагаются к журналу «Ридерз дайджест». Мама смотрела видео на тему «Как поставить в доме дополнительную розетку». В их квартирке уборщица не требовалась – требовался механик. Не в состоянии позволить себе даже самые дешевые туры во время отпуска, мама выписывала журнал «Отдых на колесах». «Да, – размышляла Шелли, – ну кто бы мог подумать, что их крошечное семейство когда-нибудь засветится по телику!»

– Кстати, о чем я говорил?

Только что проехали Бирмингем. Кит Кинкейд сбросил подбитый атласом смокинг, и Шелли тотчас отметила, что шелковая рубашка под смокингом буквально липнет к его стальным мускулам.