Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри - Страница 8

Глава 3

– Давай его просто убьем, – предложила Кара. – Мне достаточно коснуться его в нужном месте эйджилом, и у него остановится сердце. Это не больно.

Сначала Кэлен всерьез задумалась, не принять ли это уже ставшее традиционным предложение. Но, хотя ей и раньше приходилось убивать людей и приговаривать к смерти, Кэлен погасила этот порыв. Надо все хорошенько обдумать. Пока она поняла только, что план Джеганя, вероятно, был именно таков, как говорит юноша, хотя никак не могла уяснить, что это могло ему дать. Но у сноходца наверняка были какие-то веские основания, чтобы отдать Марлину такой приказ. Император отнюдь не дурак. Он должен был понимать, что Марлина схватят.

– Нет, – ответила наконец Кэлен. – Мы еще слишком мало знаем. Может статься, что подобное решение окажется наихудшим из всех возможных. Прежде чем предпринимать какие бы то ни было дальнейшие шаги, нужно как следует все обдумать. Мы и так уже влезли в болото, не удосужившись посмотреть, что у нас под ногами.

Услышав в очередной раз отказ, Кара только вздохнула.

– Ну и что тогда ты намерена делать?

– Еще не знаю. Джегань должен был понимать, что Марлина схватят, и тем не менее послал его сюда. Почему? В этом следует разобраться. А до тех пор упрячем Марлина в надежное место, чтобы он не убежал и никому не причинил вреда.

– Мать-Исповедница, – подчеркнуто терпеливо произнесла Кара, – он не может убежать. Я полностью управляю его магией. Поверь мне. В этих делах у меня богатый опыт. Без моего согласия он ни на что не способен. Вот смотри.

Кара распахнула дверь настежь. Солдаты сразу же схватились за оружие. В свете, льющемся из коридора, Кэлен впервые увидела, во что превратилась приемная. Угол книжного шкафа был залит кровью, ковер тоже пропитан ею, и алый ручеек вытекал из-под золотой канвы по краю. Лицо Марлина представляло собой кровавое месиво. Его бежевая куртка потемнела от пота и крови.

– Ты, дай-ка мне меч, – приказала Кара светловолосому солдату, и тот немедленно протянул ей оружие. – А теперь слушайте меня, вы все! Сейчас я покажу Матери-Исповеднице, какова сила морд-сит. Если кто-нибудь посмеет мне помешать, то пожалеет об этом. Как он, – кивнула она на Марлина.

Солдаты поглядели на него и закивали, выражая согласие.

– Если он, – Кара указала мечом на Марлина, – сумеет добраться до двери и выйти, вы его пропустите. Это будет означать, что он свободен.

Раздался недовольный ропот.

– Не сметь спорить!

Солдаты сразу умолкли. Морд-сит и без того очень опасны, а уж когда они захватывают чью-то магию, с ними вообще лучше не связываться. Ни у кого не было ни малейшего желания совать руку в котел черной магии, которую помешивала разъяренная морд-сит.

Кара подошла к Марлину и протянула ему меч рукоятью вперед:

– Бери.

Марлин заколебался, но, увидев, что Кара нетерпеливо нахмурилась, схватил оружие.

Кара посмотрела на Кэлен:

– Мы всегда оставляем нашим пленникам их оружие – чтобы не забывали, что даже с оружием они против нас бессильны.

– Знаю, – тихо ответила Кэлен. – Мне Ричард рассказывал.

Кара жестом велела Марлину встать. Тот снова замешкался, и она ткнула его сапогом в сломанное ребро.

– Чего ждешь? Поднимайся! И встань вон там. – Кара завернула край ковра и, указав на открывшийся пол, щелкнула пальцами. Марлин послушно подошел туда, шипя от боли при каждом шаге, и остановился.

Кара пригнула ему голову:

– Плюнь.

Марлин закашлялся кровью и плюнул себе под ноги. Кара рывком поставила его прямо, схватила за воротник и притянула к себе.

– А теперь слушай внимательно. – Она скрипнула зубами. – Ты уже знаешь, какую боль я могу тебе причинить, если ты меня огорчишь. Или тебе напомнить?

– Нет, госпожа Кара, – отчаянно замотал головой Марлин.

– Хороший мальчик! Далее, когда я велю тебе что-то сделать, это значит, что я хочу, чтобы ты это сделал. Если ты ослушаешься, нарушишь мой приказ, не выполнишь мое пожелание, то твоя собственная магия скрутит твои кишки в жгут. И чем дольше ты будешь сопротивляться, тем сильнее будет боль. Я не позволю магии тебя убить, хотя ты сам будешь желать смерти. Ты будешь умолять о ней – но я не дарую смерти своим воспитанникам.

Лицо Марлина стало пепельно-серым.

– А теперь встань на свой плевок. – Марлин послушно встал на кровавый сгусток. Кара схватила волшебника за подбородок и поднесла эйджил к его лицу.

– Я хочу, чтобы ты стоял вот здесь, на своем плевке, пока я не отменю этого приказа. Отныне и впредь ты и пальцем не тронешь ни меня, ни кого-то другого. Таково мое желание. Ты понял? Хорошо понял, чего я хочу?

Марлин кивнул, насколько позволяла рука морд-сит.

– Да, госпожа Кара. Я никогда не причиню вам вреда. Клянусь. Вы хотите, чтобы я стоял на плевке, пока вы не отмените приказа. – Слезы снова брызнули у него из глаз. – Я не тронусь с места, клянусь. Пожалуйста, не надо меня мучить.

Кара оттолкнула его.

– Ты мне противен. Мужчины, которые ломаются так быстро, как ты, мне омерзительны. Даже девчонки, бывало, держались дольше под моим эйджилом, – пробормотала она и, кивком показав на солдат, продолжала: – Эти люди тебя не тронут. И не станут тебя останавливать. Если ты вопреки моей воле сумеешь дойти до двери, то получишь свободу и боли больше не будет. – Она метнула грозный взгляд на солдат. – Все меня хорошо слышали? Если этот человек дойдет до двери, он свободен. – Солдаты закивали. – Если сумеет убить меня, он тоже свободен.

На сей раз солдаты не спешили с согласием, и Каре пришлось вновь прорычать приказ. Потом она обратила пылающий взор на Кэлен:

– Тебя это тоже касается. Если Марлин меня убьет или сможет добраться до двери, он свободен.

Хотя Кэлен и сомневалась в подобном исходе, все же согласиться с такими правилами игры она не могла. Марлин хотел убить Ричарда.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что тебе необходимо понять. Ты должна верить моим словам.

– Продолжай, – выдавила Кэлен, ничем не подтвердив, впрочем, своего согласия с условиями.

Кара повернулась к Марлину спиной и скрестила на груди руки.

– Тебе известна моя воля, воспитанник. Если хочешь свободы, рискни. Доберись до двери – и ты получишь свободу. Если ты хочешь убить меня за то, что я с тобой сделала, то и такая возможность у тебя сейчас есть. Знаешь, – добавила она, – на мой вкус, я еще мало видела твоей крови. Когда мы покончим с этими глупостями, я заберу тебя в какое-нибудь укромное местечко, где не будет Матери-Исповедницы, чтобы за тебя заступиться. И я до утра буду наказывать тебя эйджилом просто потому, что у меня такое настроение. Я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родился на свет. Разве что, – пожала она плечами, – ты убьешь меня или доберешься до двери.

Солдаты молчали. В комнате повисла гнетущая тишина, а Кара безмятежно стояла, скрестив руки. Марлин осторожно огляделся, бросил взгляд на солдат, на Кэлен, потом долго смотрел в спину Кары. Он крепче сжал меч. Глаза его сузились. Он решился.

Не сводя глаз со спины Кары, Марлин нерешительно сделал шажок в сторону.

Со стороны казалось, будто невидимая дубина с размаху ударила его по животу. Охнув, он согнулся пополам. Из его горла вырвался низкий стон. Вскрикнув, он кинулся к двери.

И тут же с воплем рухнул на пол, обхватив руками живот. Потом, царапая скрюченными от боли пальцами пол, начал ползти к двери, но с каждым дюймом боль становилась сильнее. Кэлен оглохла от его криков.

Наконец отчаянным усилием Марлин снова схватил меч, встал, согнувшись пополам, и поднял клинок над головой. Кэлен напряглась. Даже если он не сумеет нанести удар рукой, то вполне может просто упасть и заколоть Кару.

Риск был слишком велик. Кэлен шагнула вперед как раз в то мгновение, когда Марлин взревел и попытался обрушить меч на Кару. Кара увидела движение Кэлен и погрозила ей пальцем. Кэлен остановилась.

Меч выпал из руки Марлина; волшебник с воем рухнул на пол и забился, как рыба, выброшенная на берег. Было ясно, что боль, терзающая его, с каждым мгновением становится все невыносимее.