Рыцарь и ведьма - Дэвис Мэгги - Страница 4

Идэйн снова вздрогнула, хотя сегодня днем на берегу все было совсем иначе – тогда она испугалась по-настоящему. Такого она не испытывала никогда в жизни. Тогда при мысли о том, что останется здесь одна, всеми покинутая, ее охватил панический ужас.

Из глубокой задумчивости Идэйн вырвала высокая волна, обрушившаяся на корабль. Один из моряков вскарабкался на мачту, чтобы по-другому поставить парус. Идэйн съежилась на своих мешках с зерном. Выплюнув соленую морскую воду, она сглотнула, проверяя, не стошнит ли ее, и решила, что морская болезнь ей не грозит.

Тем не менее вряд ли за стенами монастыря Сен-Сюльпис ее ждёт спокойная жизнь. Вот и сейчас: звуки «внешнего мира» и все в нем обрушивались на неё, как удары – хриплые крики моряков, волны, бьющие о борта корабля, холод и сырость. А тело ее было ещё непривычным ко всему этому – оно было юным, нежным и недостаточно крепким для этого жестокого и грубого мира, в котором она сейчас оказалась.

– Черт бы тебя побрал, Ротгар! – крикнул чей-то голос. – Хватай его!

Молодой рыцарь протиснулся между рядами скамей для гребцов, стараясь острием меча подтолкнуть свинью к одному из солдат, занявшему позицию перед мачтой и ожидавшему удобного случая схватить поросенка.

Идэйн разглядывала выбившиеся из-под шлема рыцаря его длинные, густые, кудрявые темно-рыжие волосы и крупный юношеский рот, сжатый сейчас решительно и гневно. У него были прекрасные, тонкой работы доспехи и оружие: стальной шлем украшали накладные золотые обручи, а одна только кольчуга стоила, пожалуй, всей годовой подати, собранной для графа, да и всех его моряков в придачу. Не говоря уж о великолепном мече, висевшем на отделанном золотом поясе. Все это говорило о том, что этот юноша – сын знатного дворянина.

Гребцы перестали работать веслами, наблюдая, как красивый молодой рыцарь, опустившись на одно колено, шарил у них под ногами, пытаясь поймать визжавшего поросенка.

Идэйн поразила мысль о том, как неожиданно и непредсказуемо изменилась ее жизнь, – будто разорвалась пополам. Она и помыслить не могла, что такое возможно. Сначала лорд де Бриз увез ее из монастыря, потом неожиданная смерть жениха спасла её от ужасной участи, но и это было не все. Теперь она оказалась в открытом море, среди чужаков, и даже не знала, куда ее везут.

Монахини научили ее не поддаваться отчаянию. Она должна была следовать своим путем, невзирая ни на что и свято блюдя свою веру.

Да и сама она не была беззащитна. Идэйн никому не могла рассказать о своем особом средстве защиты, но, даже когда Айво де Бриз явился за ней в монастырь и, несмотря на протесты сестер, увез, Предвидение не покинуло и поддерживало ее. Идэйн знала, что в её жизни грядет ужасная перемена и что ее спокойному, безмятежному существованию в монастыре Сен-Сюльпис под нежным покровительством монахинь пришел конец и что очень скоро все пойдет по-иному, нравится ей это или нет. Даже аббатиса была в отчаянии и плакала, но Предчувствие сказало Идэйн: «Будь спокойна и, главное, не отчаивайся».

Теперь Идэйн знала, что всегда будет тосковать по той жизни, единственной, какую она до сих пор знала, по размеренному течению дней, заполненных трудами во имя господне и освященных непрестанными молитвами. Эта жизнь потеряна для нее навсегда.

И вот, сидя на корме и чувствуя на лице холодные соленые брызги, она вдруг отчетливо ощутила тишину монастыря Сен-Сюльпис, аромат свечей, горевших в часовне, увидела открытые окна, обоняние донесло до нее соблазнительные запахи ужина, который сестра Жанна-Огюста готовила на монастырской кухне. Это даровало Идэйн мимолетное утешение, и теплая волна охватила ее, хотя она знала, что та часть ее жизни закончилась.

Идэйн очнулась и осознала, что не сводит глаз с молодого рыцаря, пытавшегося связать ноги извивающемуся поросенку, которого держал солдат. И вдруг с тревогой заметила, что свет как-то странно померк, а воздух словно сгустился и приобрел какой-то зеленоватый оттенок.

Она смотрела на двух мужчин, занятых поросёнком, но внезапно это зрелище показалось ей нереальным. Она мигнула, и перед ней предстала удивительная картина – тело рыжеволосого рыцаря. Будто с него спала кольчуга и то, что было под ней, словно все его одежды вдруг стали невидимыми!

Идэйн пыталась отогнать это странное видение и потому часто-часто заморгала. Боже милостивый, она глазам своим не верила, но видение не исчезало, и она не могла оторвать от него глаз. В странном свете, струившемся с низко нависшего над морем неба, рыцарь предстал перед ее изумленным взором нагим, как новорожденный младенец. И единственное, что мелькнуло в этот момент в ее затуманенном мозгу, – это то, что, несмотря на Предвидение, которое было с ней в течение многих лет, такого никогда прежде не случалось!

И, самое главное, она никогда в жизни не видела обнаженного мужчины. И была уверена, что до неприличия пялится на него. Потому что такое немыслимо было увидеть в монастыре, где мужчин вообще не было, если не считать престарелых и немощных, которых нанимали в привратники или помогать на конюшне.

Теперь Идэйн могла воочию убедиться, что без одежды он выглядел даже еще более мужественным. У него были сильные руки и нога, а плечи свидетельствовали о том, что он был прирожденным воином. Шелковистая кожа живота была чистой – без изъянов и шрамов, как и его соблазнительное мужское естество, показавшееся ей огромным.

Внезапно Идэйн каким-то образом поняла, что у него было мало женщин. Он был слишком высокороден и горд, а возможно, слишком разборчив, чтобы якшаться с обычными шлюхами. Но и девственниц сторонился. Как поняла Идэйн, у него была, только одна, да и то много лет назад. И это же странное вине открыло Идэйн, что сейчас ему двадцать шесть лет.

Свинья резко вырвалась и снова ухитрилась удрать. Рыжеволосый рыцарь с ревом ринулся за ней, и в этот момент гигантская волна обрушилась на корабль.

Идэйн судорожно втянула воздух, когда серо-зелёная стена воды поставила судно почти вертикально, позволив затем снова принять прежнее положение. Теперь все на корабле, что не было привязано, пришло в движение. В воздухе замелькали мотки веревок, канаты, ведра, а девушка ухватилась обеими руками за перегородку и вцепилась в нее изо всей силы.

Рыжеволосый рыцарь держался за одну из скамей для гребцов, чтобы его не смыло за борт. Свинья стрелой метнулась между ногами моряков и уткнулась в мешки с зерном.

Идэйн приподняла юбки. Свинья проскользнул под ними и забилась в щель между мешками. В это время на судно обрушилась другая волна.

С минуту девушка не могла вздохнуть. Когда вода схлынула, на дне корабля воды оказалось столько, что ноги Идэйн утопали в ней по щиколотку. Огромного роста кормщик прокричал что-то, и в следующую секунду судно сделало поворот.

Идэйн почувствовала, как чья-то рука схватила её за запястье. Моряк с желтыми косами, пропитанными дегтем, сунул ей в руки кожаное ведро и показал, как вычерпывать воду.

Идэйн кивнула, давая понять, что поняла, потом оглядела корабль, примериваясь, как бы ловчее выплеснут воду, что потом и сделала. Море между Ирландией и Британией устремляло свои воды в узкие шхеры Шотландии, как в шлюзы. Можно было разглядеть, как под водной поверхностью змеились течения.

Корабль лег на новый курс. Они старались теперь держаться поближе к берегу, усеянному скалами. Идэйн на мгновение перестала вычерпывать воду и застыла, опустив руку в ледяное море. Она ощутила силу стремительного течения, но Предвидение говорило ей, что опасаться нечего, потому что деревянные борта корабля достаточно прочны. Грузовое судно не могло так просто затонуть даже в такую штормовую погоду. Кроме того, теперь они находились в более спокойных водах.

Но было еще что-то, беспокоившее Идэйн.

На корме кормщик всей тяжестью своего огромного тела нажимал на рулевое весло. Требовалась вся сила этого гиганта, чтобы удержать судно и не дать ему сбиться с курса. Кормщик был великаном и, судя по льняным волосам и бороде, норвежцем.