Записки Виквикского клуба - Сиснев Виссарион Иванович - Страница 27

На город уже опустился зимний вечер, улицы осветились фонарями и витринами магазинов. Прибыв на место, мы поняли, почему мистер Стивенс хотел, чтобы мы попали туда лишь с наступлением темноты.

Посреди площади в подсветке прожекторов вонзались в беззвездное небо два силуэта - светло-серая большая церковь, поблескивающая стрельчатыми окнами-витражами, и уступчатый черный, видимо, обгорелый остов какого-то здания.

- Наш новый собор и развалины старого, разбитого бомбами, - сказал мистер Стивенс тихо. - Мы решили сохранить эти руины навсегда как напоминание будущим поколениям о том, что несет война.

Он подумал и добавил:

- Если вам уже это известно, приношу извинения. Но если нет, мне кажется, будет интересно узнать: во время войны нацистская пропаганда придумала новый английский глагол "ковентрировать". Что он означает, я думаю, вам понятно. Изобретение немецкое, но сейчас этот глагол есть в любом английском словаре.

Вернувшись в Лондон, я первым делом полез в словарь. Глагол "ковентрировать" в нем нашелся. Перевод был исчерпывающе точен: "подвергать разрушительной бомбардировке с воздуха". Я лично могу по этому поводу сказать только одно: лучше бы ни в каком языке больше не появлялись такие вот новые глаголы.

18. ЛОНДОН ПОМНИТ ЛЕНИНА

Как быстро растаяла лондонская зима! Правда, и таять-то особенно нечему было: каких-нибудь две недели полежал на газонах и по обочинам тротуаров сероватый снежок - в конце декабря и начале января, - и вот уже улицы опять выглядят обычно. Холодно, но не как у нас зимой, а как осенью. И дожди так же идут по многу дней подряд - мелкие-мелкие, называющиеся "дризл". В такое время небо и земля кажутся одинаково серыми, и все вокруг тоже серое, унылое, не хочется носа на улицу показывать.

Бывало и так, что не моросит, а вдруг "задождит кошками и собаками", как выражаются англичане про дождь, который у нас называют "как из ведра". Это то, что называется "идиоматическое выражение". А то вдруг разбегутся тяжелые тучи, проглянет солнце, и станет в январе так тепло - прямо лето, да и все. Впечатление лета особенно усиливается тем, что в Лондоне чуть ли не вся растительность вечнозеленая. Трава хоть и не такая сочная и яркая, как в летние месяцы, но тоже зеленая.

К Международному женскому дню такая вот почти летняя погода установилась прочно, лишь иногда перемежалась "дризлом" без похолодания. На уроках труда мы к Восьмому марта изготовили подарки своим мамам - кто что сумел. Я выжег на дощечке и раскрасил масляными красками наш дом на Холланд-парк, а на обратной стороне выжег дарственную надпись. И когда папа, как всегда накануне этого праздника, спросил "Ну-с, что мы преподнесем маме на сей раз?", я гордо ответил, что у меня уже подарок приготовлен. "Вот как!" удивился папа и почему-то внимательно поглядел на меня, прищурившись. Но больше ничего не сказал.

Это был мой первый самостоятельный подарок маме. Впервые в жизни я понял, как это приятно - дарить.

Вместе с первыми числами апреля пришло настоящее тепло, которое, подержавшись дней десять, ни с того ни с сего сменилось ужасным холодом - пришлось опять натягивать теплую куртку и перчатки.

- Гольфстрим фокусничает, - заметил папа однажды утром, поеживаясь рядом со мной на крыльце нашего дома.

Он имел в виду теплое течение Гольфстрим, которое проходит вблизи западного побережья Англии и благодаря которому там такой мягкий климат. Мягкий, но неровный, потому что, борясь с массами ледяного арктического воздуха, Гольфстрим иногда оказывается побежденным. И тогда апрельское тепло уступает место октябрьской промозглости.

Холода простояли недолго, к Ленинским дням солнышко успело хорошо прогреть Лондон. Этот день рождения Владимира Ильича запомнился мне на всю жизнь. О нем я сейчас и хочу рассказать, но сначала нужно сделать небольшое вступление, как это делается в школьном сочинении.

До приезда в Англию я, скажу честно, не знал, что Владимир Ильич Ленин провел там целых два года и что в Лондоне осталось многое, что напоминает людям о нем.

Установилась традиция, согласно которой все классы нашей лондонской школы по очереди совершают весной поездку на автобусе по ленинским местам. Так что я посетил их дважды - сначала с родителями, а потом с классом. Экскурсия начинается с железнодорожного вокзала "Чаринг-кросс", который вы ходит на Трафальгарскую площадь. С "Чаринг-кросс" Владимир Ильич вместе с Надеждой Константиновной Крупской впервые ступил на лондонскую землю.

Перед экскурсией пионервожатая читала нам отрывок из воспоминаний Надежды Константиновны, где она пишет, что они с Владимиром Ильичей увидели английскую столицу через сетку дождя, хмурой и неприветливой. Очень им не повезло: любой город лучше впервые увидеть при солнце, впечатление остается более правильное, как мне кажется.

Вообще как-то так получилось, что лондонские годы Ленина были связаны с тремя вокзалами - "Чаринг-кросс", "Сейнт-Пэнкрас" и "Кинг-кросс". Через первый он попал в Лондон, рядом со вторым жил некоторое время вместе с другими русскими эмигрантами, в районе третьего жительствовал все остальные месяцы, до самого отъезда из Англии. Дома, где они с Надеждой Константиновной снимали квартиры, не сохранились: один погиб под фашистскими бомбами, другие просто снесли из-за их дряхлости.

Но это не значит, что ленинские адреса теперь нельзя отыскать. Нет, все они четко обозначены. Память о вожде пролетариата всего мира и основателе первого в мире государства рабочих и крестьян умереть не может, ее поддерживают даже те, кого, пожалуй, при всем желании нельзя причислить к пролетариату. Ну какой, спрашивается, революционер владелец большого отеля "Роял Скотт" у вокзала "Кинг-кросс"? А ведь он один угол гостиницы отстроил так, что в точности воспроизведен фасад стоявшего прежде на этом месте дома, где жил Ленин.

Эффект получился необыкновенный - черностекольная кубическая коробка, а в нее с угла вставлен дом прошлого века с маленькими балкончиками. Но зато уж мимо отеля "Роял Скотт" никто не пройдет. А раз остановится, то, значит, прочтет надпись на мемориальной доске.