Красный шторм поднимается - Бонд Ларри - Страница 120

Экипажи танков открыли люки, чтобы подышать свежим воздухом. Пятнадцать стреляных гильз катались под ногами. Компьютер управления огнем снова вышел из строя, но Вуди сумел подбить еще четыре советских танка, причем два — командирские. Командир роты подъехал к нему в джипе.

— Повреждены три танка, — доложил Маколл. — Придется оттащить их на буксире для ремонта. — На его лице расплылась широкая улыбка. — Им никогда не удастся отнять у нас этот городок!

— Регулярные войска бундесвера сыграли решающую роль, — кивнул лейтенант. — О'кей, отправляйтесь со своими танками за новым боезапасом.

— Да, конечно. Прошлый раз мне недодали пять снарядов.

— Боеприпасов не хватает. Их доставляют сюда не так быстро, как мы надеялись.

Маколл задумался над словами командира роты, и вывод, к которому он пришел, совсем ему не понравился.

— Пусть кто-нибудь объяснит этим морским мудакам, что нам по силам остановить русских, если нас будут снабжать должным образом! — посоветовал он.

Моррис никогда не видел рейд Хэмптон-Роудс таким переполненным. На якоре стояло по крайней мере шестьдесят транспортных судов, и усиленное эскортное соединение готовилось сопровождать их в опасном плаваньи через Атлантический океан. Здесь же находился авианосец «Саратога» со снятой главной мачтой. Замена ей изготовлялась тут же на набережной, и одновременно производилось устранение менее заметных повреждений от взрыва, происшедшего так близко. В небе барражировали многочисленные самолеты, а у нескольких кораблей действовали радиолокаторы, чтобы обнаружить советскую подводную лодку, если она рискнет подобраться близко к берегу и запустит крылатые ракеты прямо в скопление судов.

«Фаррис» ошвартовался у нефтяного пирса, заправляясь топливом для своих котлов и горючим для вертолета. Единственный ASROC, использованный фрегатом во время перехода, был уже заменен, как и шесть ракет с алюминиевой фольгой. Если не считать этого, оставалось только принять на борт продовольствие. Эд Моррис вручил посыльному свой отчет о патрулировании для доставки командиру соединения. Он доложил бы лично, но на это не было времени. Фрегату предстояло отплыть через двенадцать часов, сопровождая новый конвой, направляющийся двадцатиузловым ходом с грузом тяжелой техники и боеприпасов во французские порты Гавр и Брест.

Моррису вручили материалы военно-морской разведки. Обстановка на море не только не улучшилась, а стала еще хуже. Двадцать подводных лодок из флотов НАТО расположились между Гренландией, Исландией и Соединенным Королевством, пытаясь компенсировать утерянную линию гидролокационного слежения. От них поступали сообщения, гласящие, что им удалось перехватить и потопить немало советских подводных лодок, но в этих же сообщениях говорилось, что многим лодкам удавалось прорваться в Атлантику, и Моррис не сомневался, что на каждую обнаруженную подводную лодку, сумевшую миновать заградительную линию, приходилось не менее четырех или пяти незамеченных. Первый конвой пересек Атлантику почти беспрепятственно. В то время несколько советских подводных лодок, находившихся в Атлантическом океане, были рассредоточены на огромной площади, и потому им приходилось на большой скорости с шумом мчаться к обнаруженным целям. Такое больше не повторится. Предполагалось, что сейчас в Атлантике находятся около шестидесяти советских субмарин, причем половина из них — атомные. Моррис задумался над числами — сколько подлодок находится в строю в советском флоте, сколько по сообщениям потоплено подлодок НАТО — и пришел к выводу, что цифра шестьдесят весьма заниженная.

А тут еще «бэкфайеры». Конвой уклонится подальше к югу, что прибавит пару суток к продолжительности пересечения Атлантики, зато заставит советские бомбардировщики действовать на пределе запасов горючего. И еще, за тридцать минут до того, как над головой будет пролетать советский разведывательный спутник, конвой будет разворачиваться и плыть на запад в расчете на то, что в результате такого маневра советские бомбардировщики и подводные лодки направятся не туда, куда следует. В настоящее время в море находились две боевые авианосные группы, готовые по мере возможности обеспечить поддержку с воздуха. Судя по всему, они готовили ловушку для «бэкфайеров». Авианосные группы будут непрерывно проводить маневры уклонения, стараясь полностью избежать обнаружения со спутников. Моррис знал, что это, возможно, простая геометрическая задача, но при этом серьезно ограничивалась свобода действий авианосцев в море. К тому же для охраны авианосцев в море придется привлечь немалое число самолетов противолодочной обороны и ослабить таким образом охрану конвоев. Очевидный компромисс, но, с другой стороны, вся жизнь, и уж точно любая боевая операция, представляли собой цепь компромиссов. Моррис закурил сигарету без фильтра. Он бросил курить много лет назад, но в середине первого плаванья к берегам Европы оказался в корабельной лавке и купил блок сигарет, не облагаемых пошлиной во время пребывания в море. Дополнительная опасность для здоровья, решил он, но не такая уж и значительная по сравнению с другими. Противником уже было потоплено девять эсминцев и фрегатов, причем с двух не удалось спасти никого.

Эдварде начал ненавидеть на своих картах контурные линии цвета ржавчины. Каждая такая линия означала двадцатиметровый перепад в высоте. Он попытался рассчитать это в уме, но выяснил всего лишь, что одна такая чертова коричнево-красная линия — это спуск или подъем на шестьдесят пять и шесть десятых фута. Иногда линии находились на расстоянии восьмой доли дюйма, тогда как в других случаях прижимались друг к другу так тесно, что лейтенант ожидал увидеть отвесную скалу. Он вспомнил о своем единственном посещении Вашингтона, округ Колумбия, как вместе с отцом они презрительно прошли мимо вереницы туристов, ожидавших лифта, чтобы подняться на вершину памятника Вашингтону, и предпочли взбежать к площадке обозрения по пятистам ступенькам винтовой лестницы. Туда они добрались усталые, но гордые этим подвигом. Сейчас он повторял то же самое каждые полтора часа, только на этот раз здесь не было ровных гладких ступенек, наверху его не ждал лифт, чтобы спокойно спустить вниз…, и не было такси, готового отвезти в отель.

Они взобрались на десять контурных линий — на двести метров, или шестьсот пятьдесят шесть футов, через три часа после того, как покинули привал, пересекли, судя по карте, границу между общиной Скоррадальсхреппур и общиной Лундаррейкядасхреппур. Им не попался извещающий об этом зеленый придорожный знак — исландцы отлично понимают, что все, кто ходит здесь пешком, знают об этом и не нуждаются в указателях. Зато дальше путники были вознаграждены двумя километрами сравнительно ровной местности, поскольку шли между двумя болотами. Повсюду виднелись камни и пепел — по-видимому, из потухшего вулкана примерно в четырех милях отсюда.

— Сделаем привал, — скомандовал Эдварде. Он сел рядом с трехфутовым валуном, чтобы было на что опереться спиной, и удивился, когда к нему подошла Вигдис. Она опустилась на землю в нескольких, футах от него.

— Как ты сегодня чувствуешь себя? — спросил Эдварде. Он тут же увидел искорки жизни в глазах девушки. Может быть, демоны, пробудившие ее вчера, уже ушли? Нет, подумал он, демоны никогда не покинут эту девушку совсем, но чтобы страдать от кошмаров, нужно как минимум быть живым. Вигдис осталась живой, и со временем эти кошмары, скорее всего, отступят на задний план. Время излечивает человека от всего — кроме смерти.

— Я не благодарить тебя за мою жизнь.

— Не могли же мы стоять рядом и позволить им убить тебя, — ответил он и тут же усомнился в правде сказанного. Если бы русские просто убили всех троих, живших в этом доме, пожелал ли бы он напасть на них или просто подождал бы и обыскал дом после их отъезда? Нет, сейчас не время для лжи. Сейчас нужно говорить правду. — Я сделал это не для тебя — по крайней мере не только для тебя.