Котел - Бонд Ларри - Страница 2

КОММЕНТАРИЙ, "ABC НЬЮС"

"Нищета. Отчаяние. Растущие этнические и национальные противоречия. Страх. Такова современная Европа".

Одновременно с этими зловещими словами на экране мелькали не менее зловещие изображения – очередь безработных на биржу труда чуть ли не в милю длиной, голодные дети с ввалившимися щеками, изуродованные тела на улицах пылающих деревень.

В Европе царит насилие, кровь, жестокость...

На экране появились новые изображения, которые опять оказались красноречивее слов диктора. Примерно с десяток новых сюжетов показывали толпы демонстрантов с национальными флагами самых разных расцветок, колышущимися над их головами.

В голосе хорошо знакомого всем журналиста звучала печаль:

"После того, как мы выиграли у коммунистов холодную войну, мировая демократия получила шанс добиться прочного мира, основанного на торговле и процветании всех стран. Мы потеряли эту возможность не по досадной случайности и не из-за неудачи. Мы просто выбросили ее собственными руками".

Глава 1

Провокация

1 АВГУСТА 1997 ГОДА, "ЕВРОКОПТЕР", ЗАВОД ПО ПРОИЗВОДСТВУ РОТОРОВ, ПРИГОРОД ШОПРОНА, ВЕНГРИЯ

Двое мужчин неподвижно лежали на покрытом редким лесом холме, пристально вглядываясь в цель. Небо над их головами было затянуто облаками, которые сгущались к востоку в черную тучу, обещавшую дождь еще до рассвета.

Внизу, на равнине виднелись подсвеченные тусклыми желтыми фонарями расплывчатые контуры зданий – огромные обшитые алюминием склады, административный центр из стекла и бетона, пустые товарные вагоны на отводных путях. Слабо светили фонари, далеко отстоящие друг от друга вдоль проволочного забора, окружавшего весь производственный комплекс. Одинокая деревянная сторожевая будка блокировала выезд на шоссе Будапешт – Вена, ведущее к австрийской границе.

Ни малейшего намека на движение. В условиях экономического краха Европы не хватало денег и энергоресурсов, чтобы обеспечить круглосуточную работу даже гигантского комплекса по сбору роторных механизмов, построенного шопронским заводом, хозяевами которого были французы.

Майор Поль Дюрок взглянул на своего товарища.

– Готов, Мишель?

– Да, – гортанный французский лежащего рядом с Дюроком великана выдавал в нем эльзасца. Мишель Вернер был на голову выше Дюрока и весил по крайней мере на десять килограммов больше. Мишель сквозь окуляры прибора ночного видения окинул взглядом территорию завода.

– Пока все спокойно.

Дюрок нажал на кнопку передачи крошечного переговорного устройства, висящего у него на поясе. Два тихих щелчка в наушниках. Остальные члены их группы на своих местах и готовы к действию. Прекрасно.

Он опустил стекла прибора ночного видения, поднялся и направился вниз по склону холма. Мишель Вернер следовал за ним – несмотря на свои внушительные габариты, он умел двигаться абсолютно бесшумно, как крадущаяся кошка. Очки концентрировали свет, превращая ночной лес в зловещее скопление четко очерченных сине-зеленых видений.

Дюрок остановился у края леса, внимательно изучая узкую полосу открытого пространства, отделявшую их от проволочного забора комплекса. Ничто не указывало на то, что служба безопасности Шопрона установила новые сенсорные устройства, реагирующие на движение, видеокамеры или другие приборы слежения, чтобы охранять этот участок. Единственная камера, которая должна была обеспечивать безопасность у этой части ограждения, медленно и равномерно поворачивалась в разные стороны, согласно определенной схеме. Люди, заранее ознакомленные с этой схемой и способные двигаться достаточно быстро, без труда могли укрыться от немигающего взгляда камеры. Дюрок даже позволил себе холодно усмехнуться. Впрочем, на его лице, не привыкшем улыбаться, усмешка больше напоминала гримасу. Те, кто спланировал их миссию, пока что были правы. Комплекс "Еврокоптера" был вполне доступен. Забор, фонари и все остальное – могли служить препятствием разве что для грабителей, но не для профессионалов, имевших доступ к подробной информации о системе безопасности и внутреннем распорядке фабрики.

Несколько телекамер следили также за подходами к забору, но и их обойти не составляло особого, труда.

Дюрок кивнул Вернеру и, быстро перепрыгнув через полосу открытого пространства, притаился под самым забором. Через секунду Мишель оказался рядом с ним и доставал кусачки из одного из карманов надетого на Вернере специального жилета. Сам Дюрок уже перекусил ближайший к нему кусок проволоки острыми, как бритва, щипцами. Вдвоем они быстро перерезали один за другим еще три куска толстой проволоки, проделав в заборе отверстие, достаточное для того, чтобы проникнуть внутрь. Первый барьер они преодолели.

Пробравшись через дыру, Дюрок и Вернер осторожно двинулись дальше в темноту, по-прежнему царившую на территории комплекса. Несмотря на то, что пока было тихо, они двигались осторожно, стараясь избегать освещенных участков и держаться подальше от пространства, которое могло просматриваться со сторожевого пункта у главных ворот. Оба были "ветеранами", на счету каждого – больше дюжины специальных операций в разных странах мира. А профессионалы никогда не идут на неоправданный риск.

Дюрок шел впереди, выбирая самый безопасный путь в лабиринте складов, конвейеров и погрузочных площадок. Часы, проведенные за изучением подробных планов и фотографий территории, теперь окупались с лихвой, давая возможность двигаться уверенно. Через десять минут после начала операции, Дюрок, притаившись за огромными колесами тягача, внимательно изучал пустынную автостоянку и газон вокруг административного центра и прилегающей к нему столовой для персонала. На главной аллее красовался ярко освещенный щит, призывавший на французском, немецком и венгерском языках: "Безопасность прежде всего". Губы Дюрока скривились. На сей раз улыбка означала иронию. Что ж, эта фраза вполне могла служить и его девизом.

Низкий рокот и отдаленный звук паровозного гудка с другой стороны долины – экспресс на Вену, проходящий мимо Шопрона в полночь. Пока они укладывались в расписание.

Дюрок снова нажал на кнопку передатчика, прислушиваясь к ответу, в то же время ощупав себя, в последний раз проверяя снаряжение. На сей раз в наушниках послышались три щелчка. Остальные были готовы приступить ко второй фазе операции. Дюрок взглянул на Вернера и встретился с бледно-голубыми бесстрастными глазами великана. Административный центр был достаточно освещен, и в снаряжении для ночного видения не было больше необходимости.

Дюрок поднял очки на лоб и опустил руку. Он неожиданно нахмурился, увидев на пальцах следы черной камуфляжной краски, и с раздражением вытер руку об одежду. Ночь была довольно холодной, и потеть было абсолютно не с чего.

Он с силой втянул в себя воздух, задержал дыхание, затем выдохнул.

– Давай!

Они выскочили из-под прикрытия тягача и побежали по траве, держась подальше от освещенной главной аллеи, к спасительной тени у подножия административного здания. Дюрок чувствовал, как учащенно, в такт шагам, бьется его сердце. Каждый звук казался сейчас в сто раз громче, чем нужно, эхом отдаваясь в спокойном ночном воздухе.

Они достигли наконец темноты и замерли, беспокойно ожидая окрика или воя сирен сигнализации, возвещающего о том, что их обнаружили. Ничего. Только затихающий вдали шум поезда.

Пульс Дюрока постепенно становился реже, он сглотнул слюну, чтобы избавиться от кислого привкуса во рту. Затем он недовольно покачал головой, начиная испытывать холодное раздражение по поводу собственного страха, все еще не отпустившего его. Возможно, он становится слишком стар для подобных бросков. Дюроку приходилось видеть, как это случалось с другими сотрудниками секретных служб. Каждый активно действующий агент имеет свой определенный запас храбрости. И когда этот запас истощается, ему приходит конец как разведчику, и он годится только для стерильной и бесполезной канцелярской работы.