Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дежа вю - Болучевский Владимир - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

— Ныряй быстрей, на твою рожу пялятся.

— А тебе стыдно со мной рядом стоять? Я тебя компрометирую, да?

— Да залезай ты.

— А знаешь, как я догадался? — продолжал он, когда джип, вырулив из подворотни и мягко перевалившись через бордюрный камень, вывернул на Малый проспект. — Потому что других-то машин во дворе не было. Понял? Вот тебе: редкостный дар предвидения — раз, — начал оттопыривать на американский манер пальцы от сжатого кулака, начиная с большого, — дедукция — два, феноменальная память — три, железная логика — четыре и могучий, нечеловеческий интеллект — пять. Вот! Понял? Просто пальцев на руках не хватает. А ты говоришь, пустая… — он опустил голову на грудь и, глубоко вздохнув, заснул.

Волков поднял с правой стороны черное тонированное стекло и, не отрывая взгляда от потока машин, с удивлением и удовольствием прислушался к движениям того, что заспанно ворочалось, разминая затекшие бугры мышц, и, еще не открыв глаза, скалило зубы в сокровенной глубине его сущности. В нем просыпалось нечто, даже бывшими сослуживцами за глаза с оп8асливым уважением называемое «Волчара».

— Я к вам пришел навеки поселиться. — Адашев-Гурский бросил сумку в прихожей квартиры Волкова, снял куртку и уселся на диване в гостиной.

Значит, так, — Петр посмотрел на часы. — Устраивайся. Ни к телефону, ни на звонки в дверь не подходи. На улицу… — он взглянул на лицо Александра, — ну, с этим тоже пока понятно, — вышел из комнаты, позвякал чем-то в ванной и, вернувшись, протянул ему небольшой, яркий тюбик с иностранной надписью и флакончик с прозрачной жидкостью без этикетки. — Вот этим намажешь рожу, пока окончательно не разнесло, втирай, будет очень горячо, потерпи, а вот это закапай в глаза сразу, я тебе сейчас пипетку принесу. Через пару дней из дому сможешь выйти. Теперь… Дай-ка мне свои ключи, у меня еще дела сегодня, я их раскидаю, а потом, , пожалуй, домой к тебе загляну.

— Зачем?

— Ну, не знаю… Белая, говоришь, и все?

Там вот что. Я, когда одевался, зацепился краешком и порвал. Не порвал даже, а так — лоскуток по самому низу. Я его и оторвал совсем. Не пришивать же?

— Понял. По низу лоскуток оторван.

— Натюрлих.

— Ладно. Короче, я скоро буду, есть захочешь — разберешься, телик вот смотри. Нэша Бриджеса.

— Дон Джонсон — зе бэст. Петя, а если я пить захочу?

— Отдыхай, Пафнутий…

Выйдя из дому, Волков сел в машину, выкатился на Чкаловский проспект и остановился на перекрестке, пережидая красный свет.

У него, как всегда, еще с вечера были запланированы на сегодняшний день кое-какие текущие дела, но это была рутина, связанная с его теперешней работой, обыденная и скучная, а то, что ворочалось в нем, просыпаясь, уже выпускало когти и уже ощущало голод.

Поэтому, дождавшись зеленого, Волков резко повернул направо и, выехав мимо Дворца молодежи на набережную, поехал на Васильевский остров.

Оставив джип в сотне метров от подворотни, он вошел в парадную, поднялся на пятый этаж, открыл дверь квартиры, запер ее за собой, сделал несколько шагов по прихожей и, по причине не проснувшегося еще окончательно профессионального чутья с опозданием среагировав на что-то неуловимо неясное, резко обернулся, с отчаянием осознавая, что уже не успевает, дернулся и… потерял сознание.

Металлический привкус во рту и странное сердцебиение были первыми ощущениями, которые зафиксировал его возвращающийся разум. Петр пошевелился и обнаружил, что самым постыдным образом пристегнут за правую руку к кухонной батарее.

Кухня была пуста. Дверь закрыта. Ярость попавшего в капкан дикого зверя ослепила на секунду удушающей красной волной и отхлынула, сменившись более страшным ледяным спокойствием.

Шерсть на загривке зверя стояла дыбом, глаза широко раскрыты, пасть оскалена.

Отвернув манжет брюк, Волков свободной рукой отлепил полоску «липучки», к которой был прикреплен маленький ключик, бесшумно разомкнул браслет и, освободив запястье, вернул полоску обратно за манжет.

Осторожно поднялся с пола, осмотрелся и, взяв в правую руку скалку, подошел к кухонной двери. В квартире явно кто-то был.

Скользнув в угол, Петр посмотрел на скалку и подумал: «Увидел бы кто — засмеяли».

— Эй, козлы! — сказал он громко обиженным тоном. — Вы чего творите-то?

Послышались шаги, дверь распахнулась, и кто-то самонадеянно резкий шагнул на кухню, подставив на секунду скалке бритый затылок.

— А-а!.. — жалобно вскрикнул Петр одновременно со звуком удара. Мягко закрывая дверь и подтаскивая грузное тело к батарее, он продолжал причитать:

— Не на… до!.. Зачем же нога-ами… А-а!.. Прицепив бритого бугая к болтавшимся на батарее наручникам, он увидел под распахнувшейся легкой курткой на брючном ремне мощный немецкий электрошок. «Ах ты, гад… Каской драться?»

— Ногами!.. — вскрикнул он со всхлипом, прицельно попав носком ботинка в точку позади пельменеобразного уха.

Мельком заглянув в пустую ванную и, одним взглядом окинув прихожую, шагнул к приоткрытой двери в комнату, где, стоя к нему вполоборота и ошарашено глядя на зажатый в его руке электрошок, выдвигал ящик комода парень в полосатой рубашке.

— Гутен морген! Битте, аусвайс… — улыбнулся Петр.

Парень вышел из оцепенения, гибко присел на раскоряченных ногах, задрал почти вертикально локоть согнутой левой руки и выставил чуть согнутую правую с раскрытой ладонью.

— Ну так и есть. «Смертельная борицу»… Не спуская с парня глаз, Петр медленно и мягко прошел в комнату, нехорошо оскалился и тихо сказал:

— Сынок, мы ж не на татами. Я тебя зубами рвать буду.

Моментальный переброс электрошока из правой руки в левую, треск, голубая дуга — все это, отвлекая внимание, слилось в одно движение, и в тот же самый момент страшный удар ногой в пах сломал парня пополам и отбросил к стене.

— Ипон, — констатировал Петр, вынимая из заднего кармана брюк собственные наручники. Присел на корточки, похлопал бойца по карманам свободных светлых слаксов и из одного из них вынул свой телефон.

— Ну, дружок, — сказал укоризненно, глядя в безумно выпученные глаза. — Это уж и вовсе неспортивно.

Застегнул браслет вокруг запястья правой руки, пропустил под коленкой и пристегнул к лодыжке левой ноги.

— Так, — сказал, распрямляясь, — чем дальше, тем страньше…

Он задумчиво оглядел перерытую вторично комнату, походил, заглядывая за батареи, под диван, откидывая поролоновые подушки кресел и дивана. Затем вышел в прихожую и покрутил там головой в разные стороны. Открыл дверь туалета и посмотрел за унитазом, в ванной заглянул под ванну.

Зашел на кухню.

Здоровяк, пристегнутый к батарее, был еще в ауте, но уже утробно хрюкал и ворочал башкой.

— Что, дружок, похмелье? — нежно спросил Волков и, вынув из внутреннего .кармана пиджака плоскую коробочку, вытряхнул на ладонь пригоршню очень мелких таблеток. Убрав коробочку в карман, он открыл холодильник, вынул из него початую бутылку водки и отвинтил крышку. Подойдя к потерпевшему, поставил водку на пол и, стиснув ему щеки двумя пальцами, всыпал в открывшийся рот таблетки. Потом щедро залил их водкой, вставив горлышко в пасть и держа второй рукой челюсть снизу.

— Я понима-аю, мы не хотим, — приговаривал он, удерживая мычащую и пытающуюся отплевываться голову, — мы не любим, мы, наверное, спортом занимаемся, да? Нам нельзя-я, мы только ликерчик любим сладенький и дяденьков незнакомых электричеством пырять. Ну, там, кокса[1] дорожку-другую, и больше ни-ни.

Через несколько секунд клиент затих, тяжело посапывая и так и не открыв глаза.

— Вот и хорошо, маленький, вот и славно, — Петр ласково гладил его по бритой башке. — Будем баиньки. А дяденьков трогать не будем. Иные-то дяденьки и головку отшибить могут совсем, да? А так — она у нас есть, мы ей кушенькать будем. И вспоминать: что такое с нами случилось и как маму зовут.

Взяв бутылку, он прошел в комнату и проделал ту же процедуру со вторым.

вернуться

1

Кокс— кокаин