Руки вверх, мистер Гремлин! - Больных Александр Геннадьевич - Страница 12

— Черт с ней, — благодушно ответил полковник. Победа моментально вернула ему душевное равновесие. Он с удовлетворением поглядел на цистерну, из которой долетал разноголосый вой. — И куда я их теперь дену? Какие на этот счет последуют указания, товарищ генерал?

Я пожал плечами.

— Удивляюсь вам, полковник. Можно подумать, что вы сами не в состоянии принять решение. Этак кое-кто решит, что вы не соответствуете должности. — Нужно же отомстить ему за доносы. Пусть поволнуется.

Кузнецов слегка побледнел.

— Я распоряжусь.

— Конечно. Я свою задачу выполнил, база избавлена от диверсантов.

— Ясно. Но разрешите спросить: как вам удалось заманить их в эту банку?

— Я применил сразу два приема. Первый — классические образцы. Вспомните крысолова из Гаммельна. Конечно, не обошлось без доли везения. Тяга к прекрасному у этих крыс оказалась настолько велика, что они клюнули на первую же предложенную мелодию. А второй… Я вспомнил, что говорил мой разведчик. Это банда крыс-амазонок. Я рискнул поверить в это.

— И что?

— Опять-таки, помогло знание классической литературы. Жаль, полковник, что вам в академии кроме Строевого Устава никаких других книг иметь не позволяли. Как Тезею удалось справиться с непобедимыми дотоле амазонками?

— Как? — Кузнецов смотрел на меня собачьими глазами.

— Очень просто. Тезей женил их.

— И что?

— На запись флейтовых мелодий я наложил вопли крысаков-самцов во время брачных игр.

— О-о…

— Подготовьте «Вихрь» к пробному полету, — приказал я.

— Вы настолько уверены? — не сдавался полковник.

— Да. Я готов сам встать в конце взлетной полосы.

Когда голова Главного Маршала вынырнула из рамки голо, у меня вырвался невольный возглас удивления. Голо?.. Ох, проговорился-таки. Ведь не даром все время опасался, что разболтаю какую-нибудь важную государственную тайну. Как раньше просто было писать подобные мемуары. Написал «Теоретик Космонавтики» — и все понятно. Кому положено — прочитает «Циолковский», кому не положено — увольте. Видишь «Главный Конструктор» — сразу млеешь от сопричастности к Наивысшим Государственным Секретам. Только узкий круг Самых Посвященных усмехается, они-то знают, что Королева звали Сергеем Павловичем. Промелькнул «Первый Космонавт»… Ах, да… Я совсем забыл, что Гагарина не засекретили. Упущение, стоило.

Впрочем, я немного отвлекся. Голо… Кажется, голографию уже не считают военной тайной. Так вот, на базе всюду стояли голографические приемники. Очень удобно и крайне эффективно, хотя первое время оторопь берет при виде работающей установки. Ниоткуда возникает размытое голубоватое свечение слегка напоминающее растрепанный ватный ком.

В этом коме появляется коричневый зародыш, постепенно приобретающий форму человеческой головы. Голова медленно розовеет… И тебе начинает мерещиться, что здесь произошло жуткое преступление. Недаром первую установку прозвали Иоанном Крестителем. Чтобы научиться разговаривать с человеческой головой, свободно плавающей в воздухе, необходимо изрядное самообладание.

Впрочем, я снова отвлекся. Что меня поразило — пропали знаменитые кустистые брови. Зачем он их отклеил? Сразу много проиграл во внешности, стал каким-то заурядным. Я узнал его только по проницательным глазам, испытующе пронизывающим меня. Откуда я знаю Главного Маршала? Так ведь это именно он, замаскированный под генерал-лейтенанта, вербовал меня на работу.

— Как мне доложили, вы закончили очистку территории базы от чужеродных элементов и внедрившейся вражеской агентуры?

— Так точно, товарищ маршал.

— И первые полеты прошли благополучно.

— Так точно.

Он попытался нахмуриться, не получилось. Тогда спросил:

— Готовы ли вы к выполнению дальнейших заданий?

— Всегда готов! — звонко крикнул я.

— Дело в том, что не только наземная база пострадала от неприятельских диверсий. Тринадцатого, — он подчеркнул это число, — начали поступать тревожные сообщения с орбитальных баз. — Маршал многозначительно умолк. — Сейчас я раскрываю вам важнейшую военную тайну, за разглашение которой вы будете расстреляны без суда и следствия. Учтите, не спасут ни погоны, ни заслуги. Для обеспечения безопасности государства и поддержания на должном уровне боеспособности Ракетных Войск Стратегического Назначения, разумеется минимально достаточном, ни на йоту выше, мы были вынуждены приступить к реализации программы «Трезубец». Только сумасшедший или предатель может говорить о каком-то разоружении. Строительство общего дома, фундамент которого успешно заложил незабвенный Иосиф Виссарионович, идет стремительными темпами, но пока далеко от завершения. И требовать в такое время ослабления наших оборонных усилий было бы изменой Родине! — Маршал патетически сверкнул глазами. — Мы не допустим ослабления нашего ядерного потенциала возмездия либо его технической устарелости. Именно для его совершенствования была разработана программа «Трезубец». На орбиту были выведены три боевые станции: «Сварог», «Перун» и «Хорс». Они вращаются на геостанционарной орбите над жизненно важными центрами потенциального агрессора и несут на борту ракеты с термоядерными боеголовками. Если только они посмеют… Мы врага разобьем малой кровью, могучим ударом! — Он немного успокоился и продолжил: — Но, как вы понимаете, даже упоминать о них нельзя. Для всех это объекты Москва-997, -998, -999. Понимаете?

Чего ж тут странного? Если сейчас, пребывая в знойных степях, я на самом деле находился в Москве-777, то почему бы остальным почтовым отделениям не крутиться на орбите? Оттуда до Москвы, по-моему, даже ближе.

— Значит, на этих станциях тоже началась какая-то чертовщина?

— Совершенно верно, вы подобрали исключительно точное определение — чертовщина. Неполадки, которые не объясняются никакими техническими причинами. Все механизмы и агрегаты станции исправны — и тем не менее отказывают. А еще начинаются видения… Феномены… — Он произнес это слово с ударением на втором слоге.

— Значит, я должен лететь туда и разобраться?

— Нет. Вы обязаны лететь и устранить все препятствия нашим миротворческим усилиям.

— Слушаюсь, — с деланным энтузиазмом отозвался я. Воистину — дай черту палец, он и руку оттяпает. Не стоило соглашаться даже на самый маленький шажок к работе с КГБ. Уже запрягли в оглобли и понукают. Лететь в черные бездны мне не улыбалось. Но как точно я все предвидел! Вспомнить бы, чего я тогда еще напророчил, что меня еще ждет? А пока…

Приказ есть приказ!

«ДЕРЖИТЕСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ ТОРФЯНЫХ БОЛОТ…»

Оставшиеся до отлета дни были до предела заполнены самыми различными хлопотами. Первой в списке числилась станция «Сварог», та самая, которая страдала от видений. Или привидений. Командир станции чего-то недоговаривал. Боялся. Готовиться следовало на земле, с орбиты за всяким пустяком, забытым по рассеянности, просто так не сбегаешь, приходилось волочь с собой несколько контейнеров. Ерофей, например, потребовал телегу различных прутьев. Да-да, не удивляйтесь, подобно Кузнецову. Любой захудалый волхв отлично знает силу омелы, орешника, папоротника. Мы второпях этого с собой не взяли и были вынуждены сейчас летать в ближайшие леса, собирать.

Я готовился немного по-другому. Поскольку нечисть, судя по белым лицам командиров станций, буйствовала особенно сильная и нахальная, я решил взять с собой ручной пулемет с хорошим запасом патронов. Сами понимаете — с серебряными пулями. Главный Маршал поморщился, когда я выставил счет, однако расходы утвердил.

Потом пришла телега осиновых кольев для заколачивания в могилы вурдалаков и упырей… Кузнецов только рукой махнул. Везти дрова на орбитальную станцию?! Никогда! Я предложил ему очистить станции самому. Он сдался.

Тем временем Зибелла безуспешно разыскивал рыжую крысу, чтобы перемолвиться с ней накоротке парой словечек. Но та словно сквозь землю провалилась, подземный лабиринт опустел — духу крысиного не осталось…