Один в толпе - Боковен Джорджия - Страница 23

– Я еще не знаю.

– Хотите, я поспрашиваю, может, кто купит вашу гитару? Много вы за нее не получите, в этих местах такого добра навалом, но если не будете шиковать, хватит, чтобы добраться до дома.

– Гитара – это единственное, что у меня есть, – сказал он, смущенно улыбнувшись. – А дом мой там, где мой пикап.

Ну умница! Стояла в полушаге от двери, нет, надо было рот открывать. Неужели она никогда не научится сдерживаться? Она внимательно на него посмотрела. Вид у него – с забинтованной головой и в халате размера на три больше – был не самый привлекательный, но в лице было что-то неуловимо знакомое. Что-то такое располагающее, роднившее его с ее друзьями, соседями, приятелями, которых она знала всю жизнь.

Все равно она сдастся и позовет его к себе. Это так же неизбежно, как то, что персик, который она выбирает, обязательно оказывается червивым.

– У меня есть комнатка над гаражом. Если хотите, можете там некоторое время пожить. Предупреждаю, на особый комфорт не рассчитывайте, но все равно ночевать там удобнее, чем в пикапе.

– Почему вы мне это предлагаете?

– – Возможно, потому, что господь не наградил меня чувством осторожности. Иначе я просто передала бы вам очки через дежурную медсестру и спокойно поехала бы дальше по своим делам. Нет, мне обязательно надо было подняться сюда, проверить, как вы. Вот ведь дура!

Решила, что вы здесь маетесь одиночеством и будете рады компании.

– Простите меня. Просто я привык к тому, что люди, которые мне что-то предлагают, обязательно хотят чего-то взамен.

Если он надеялся, что кто-то будет тешить его самолюбие, то он крупно просчитался. Холли решила раз и навсегда поставить все точки над «и».

– Знаете, никак не могу себе представить, чего бы мне захотелось получить от вас.

– Хотите сказать, что не находите во мне ничего привлекательного?

– Мне не хотелось бы оскорблять ваши чувства.

– Ничего страшного. Можете особо не деликатничать. Я и сам представляю, какой у меня сейчас видок. Впрочем, похоже, вы любительница резать правду-матку.

Ишь какой выискался. Ну она не будет его жалеть!

– Полагаю, если вы примете мое предложение, нам сразу же надо будет обговорить кое-какие условия. Начнем с того, что я вам даю неделю на поправку. Если вы решите остаться дольше, вам придется платить за проживание.

– И сколько же?

– Двести пятьдесят долларов в месяц за комнату и стол. – Эта цифра возникла сама собой. – Или же на ту же сумму услуги по ремонту и починке. – Она с удивлением поняла, что относится к этой идее с неожиданным энтузиазмом. Лучше бы он согласился платить. Деньги ей будут очень нужны. Но неплохо к январю и дом в порядок привести. – Час вашей работы оценим в пять долларов.

– Это ваш дом?

– Можно сказать, моего деда.

– А дедушка возражать не будет?

– Какое ему дело?

– Вы же сказали, что это его дом.

– В каком-то смысле. Во всяком случае, это был его дом до тех пор, пока он не отправился в Аризону. Решил найти богатую вдову и научиться играть в гольф.

Коул улыбнулся:

– Зов свыше?

– Да нет, просто проснулся как-то утром и понял, что это последний шанс.

– А что, если я буду работать больше пятидесяти часов в месяц? Вы будете мне доплачивать?

– Я не могу. Мне необходим каждый цент. У Арнольда в мотеле всегда есть какие-то неполадки, так что вы и у него сможете подзаработать. Пожалуй, на бензин, чтобы снова отправиться в путь, вам хватит, а больше, как я поняла, вам и не надо.

– Пожалуй.

Это был не совсем тот ответ, на который она рассчитывала. С Нилом Чэпменом явно что-то творилось. Что именно, она знать не желала. У нее своих проблем по горло, а времени на их решение в обрез. Чтобы удостовериться, что он понял ее правильно, она повторила:

– Мы с вами обсуждаем чисто деловое соглашение. Мне нужен помощник по дому, больше ничего.

– Мне ничего другого и в голову не приходило. Честно говоря, Холли, вы не в моем вкусе.

Она чуть было не рассмеялась, услышав в его голосе защитные нотки. Она-то хотела убедиться, что ничего в нем ее не привлекает, а вместо этого нарвалась чуть ли не на оскорбление. Оказывается, отвергать – это одно, а быть отвергнутой – совсем другое.

– Ну, значит, мы отлично поладим.

– Может, вы подождете? Мне надо несколько минут, чтобы переодеться.

То есть как? Может, она не так его поняла? Куда это он намылился?

– Зачем? Если я не ослышалась...

– Не ослышались. Я собираюсь отсюда выбраться.

– Нельзя! – Она испугалась при мысли о том, что этот сумасшедший на ее руках потеряет сознание или, хуже того, впадет в кому. – Медсестра сказала мне мнение врача. Он считает, что вам надо пробыть в больнице еще не менее суток.

– Я всего-навсего ушиб голову, – сказал Коул и, подойдя к шкафу, достал оттуда пластиковый пакет со своими вещами. – Со мной и не такое случалось.

– Стойте! – решила остановить его она. – Вы не можете это надеть, у вас вся одежда в крови. Я возьму ее домой, постираю, а завтра привезу чистое.

Он открыл пакет, заглянул внутрь, нехотя снова его закрыл и спросил:

– А вы не привезли вещи из мотеля? Там у меня в чемодане есть смена.

– Я их оставила в конторе.

– А вы не могли бы...

– Сегодня вечером я приехать не смогу. Я и так на работу опаздываю. – Вспомнив, что ему ничего не известно о ее жизни, она пояснила: – По вечерам я работаю официанткой.

Он на минуту задумался.

– Хорошо, я сам туда доберусь. Если вы дадите адрес, я на такси доберусь до мотеля, пересяду в свой пикап и буду ждать вас у вас дома.

– На такси?

– Ах, да. Мне придется одолжить у вас пару долларов.

– Я же сказала вам...

– Холли! – прервал он ее. – Обещаю, я вам эти деньги верну, если хотите – вдвойне. Могу дать расписку. Пожалуйста, не будем об этом спорить.

Так вот как все разворачивается. Одно только «пожалуйста», и от ее решительности и следа не осталось. Она стянула с плеча сумочку, нашла кошелек, вытащила несколько купюр, протянула ему и шагнула к двери.

– А адрес? – напомнил он ей.

Ах да, на чем бы ему написать? Нил уже протягивал ей листок.

– Попросите Арнольда, чтобы он объяснил, как туда добраться, – сказала Холли, написав название улицы и номер дома. Она перекинула сумку через плечо. – Если вспомню что-нибудь важное, оставлю вам на кухонном столе записку.

– Ладно. Но как я попаду внутрь?

– Задняя дверь не запирается. Кстати, она как раз нуждается в ремонте.

– Прежде чем вы уйдете...

– Что еще? – спросила она нетерпеливо.

– Я просто хотел сказать «спасибо».

Она вовсе не собиралась улыбаться; она чувствовала, что снова сделала все для того, чтобы ее использовали, она опаздывала из-за него на работу, она взвалила на себя ненужную ношу, она... Но он сказал это простое слово так искренне, так мило, что улыбка на ее губах появилась сама собой.

– Добро пожаловать! – неожиданно для себя ответила Холли и вышла.

Нет, все-таки она редкостная дура! Уникальный экземпляр!

Выехав из мотеля по направлению к Мэривиллу, Коул не сводил глаз с дороги. Его озадачило то, как дежурная медсестра, прекрасно знавшая, что он сейчас не может заплатить даже за то время, которое провел в больнице, уговаривала его остаться. Она сказала ему, что никогда не слышала про то, чтобы человек выписывался вопреки рекомендациям врача, и вела себя так, словно воспринимала его поступок как личное оскорбление.

Идя вызывать такси, он увидел свое отражение в стеклянной двери. Видок был не из лучших. Он целый час доказывал свое право уйти и выглядел устало, под глазами красовались огромные круги. Одежда в пятнах крови, забинтованная голова и всклокоченные волосы дополняли картину. Но, пожалуй, если бы он выглядел лучше, водитель «Скорой», которого он остановил в коридоре, чтобы узнать, как можно вызвать такси, не сжалился бы над ним и не предложил подвезти до мотеля. Стало быть, нет худа без добра. Ему удалось даже сохранить деньги Холли.