Обещай мне - Боковен Джорджия - Страница 17

Диана окаменела от неожиданности. Она сознавала, что произошло нечто неожиданное, но постаралась скрыть свое изумление. Только подыгрывая матери, она имела шанс узнать правду.

— Конечно, сказала. — Диана ни на минуту не сомневалась, что речь шла об Эми. — У нас нет секретов друг от друга.

— Ничего, еще не поздно. — Эйлин потянулась к телефону. — Я могу отменить оплату чека.

— На твоем месте я бы не стала этого делать.

— Да? — рука Эйлин застыла в воздухе. — И почему же?

Диана отлично знала, что должна сделать безошибочный ход. Эйлин Винчестер, как превосходный игрок, уловила бы самый незначительный промах.

— Потому что тогда ты не добьешься, чего хочешь.

Эйлин колебалась, как хищник, настороженно принюхивающийся к слишком легкой добыче, но, не уловив ничего подозрительного, раскрыла карты:

— Ты считаешь, еще есть шанс, что Эми уедет из города?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Диана не нашлась что ответить. Она лихорадочно старалась сложить вместе кусочки головоломки, найти между ними логическую связь. Ответ напрашивался сам собой, но, даже хорошо зная мать, Диана сразу не могла поверить в возможность такого чудовищного замысла. Однако любое другое объяснение просто не имело смысла.

— Ты предложила Эми деньги, чтобы она уехала? Но как ты могла поступить так со своей дочерью?

— Она не моя дочь, — отчеканила Эйлин и со злостью швырнула трубку на рычаг.

Теперь Диана поняла всю глубину отчаяния Эми. Загадка была разгадана: она знала, что толкнуло сестру на трагический шаг. Нестерпимая душевная боль затуманила на миг ее сознание.

— Как горько ты меня разочаровала. Даже тошно говорить с тобой.

— Что ты себе позволяешь? Я твоя мать, и ты должна меня уважать.

— Уважение еще надо заслужить.

Диане показалось, что в первый раз в жизни мать не нашлась что ответить. Но она сумела быстро овладеть собой.

— Это не твоя вина, — сказала Эйлин уже более спокойным тоном. — Это все Эми, с первого дня, как мы взяли ее в наш дом, она не переставала быть источником неприятностей.

— Но, мама, тогда она была всего лишь ребенком!!

— Она непрерывно орала на протяжении полугода. Мы не знали с ней покоя.

— Но многие маленькие дети плачут, это не ее вина.

— До ее появления ты была милой счастливой девочкой. Но под ее влиянием ты переменилась, постепенно стала скрытной, потом тайком пробиралась к ней в комнату по вечерам. Вы секретничали и засыпали вместе. Даже мой строгий запрет не остановил тебя. Из-за нее ты лгала нам с отцом, — Эйлин жестом остановила протестующий возглас Дианы. — Да-да, мне прекрасно известно, сколько раз ты ее покрывала и брала на себя ее вину. Она восстановила тебя против нас, никогда ей этого не прощу.

Бесполезно что-либо доказывать, не стоило и пытаться. Диана отчетливо это понимала, и тогда она решилась задать вопрос, ради которого приехала:

— Зачем вы удочерили Эми?

К ее большому удивлению, Эйлин не стала уклоняться от ответа:

— Это была идея твоего отца. Он стал с ней носиться, как только мы узнали, что не сможем больше иметь детей.

Если Эйлин считала что-то ошибкой, она часто старалась отрицать свою причастность. Ее память оказывалась на редкость избирательной, когда ее это устраивало, но на этот раз Диана не сомневалась, что мать говорила правду.

— Но почему еще одна дочь, а не сын?

— Не в этом дело. Твой отец не хотел, чтобы тебе, как в свое время ему, пришлось расти в одиночестве. Он рассказывал, как упрашивал родителей подарить ему брата или сестру, но они занимались собой и не понимали, как ему одиноко. И он поклялся, что не позволит своему ребенку так же страдать.

— Не помню случая, чтобы тебе не удавалось настоять на своем. Как же ты уступила на этот раз?

— Он убеждал меня, что она станет тебе хорошей подругой, и я, можешь себе представить, имела глупость ему поверить. — Эйлин зло рассмеялась.

— Ты хочешь сказать, что никогда, даже в самом начале, не считала Эми своей дочерью?

— У меня уже была дочь, та, которую я родила. Как я могла испытывать то же самое к чужому ребенку?

— Но когда Эми появилась в доме, она была всего лишь крохотным существом, без прошлого, с одним только будущим.

Эйлин села в кресло и стала бесцельно перекладывать бумаги, передвинула дорогое пресс-папье, изготовленное в виде золотой клюшки для гольфа, вернула на подставку изящную ручку и смахнула в ящик, отделанный золотом, нож для разрезания бумаги.

— Я не жду, что ты сможешь сейчас меня понять, но когда у вас со Стюартом появится собственный ребенок, тебе вспомнятся мои слова. Мне наплевать, что там написано в книгах. Между матерью и ее ребенком существует особая связь, повторить которую искусственно невозможно. И те, кто уверяет, что любят приемных детей как родных, либо неосознанно обманывают себя, либо просто беззастенчиво лгут.

Теперь все встало на свои места. Преимущественное и благосклонное внимание к собственной дочери не имело прямого отношения к ее послушанию и примерному поведению, как не были связаны поступки Эми с постоянной строгостью к ней и неизменным холодным равнодушием.

— Ты никогда не любила ее, даже не пыталась полюбить, — заключила Диана.

Эйлин приняла позу королевы, восседающей на троне и готовой вершить суд над ничтожными подданными.

— Я терпеливо выслушала тебя, но с меня достаточно. Мы дали этой девочке все, включая фамилию твоего отца. Она жила в прекрасном доме, посещала лучшие школы, имела отличную возможность устроиться в жизни. И чем же она нам отплатила? Отец не станет тебе рассказывать, а я сама видела, как с ним едва не случился удар, когда ему попалась на глаза заметка в газете, да еще на первой полосе. Он даже хотел уйти из совета. Какое унижение, я никогда ей этого не прощу.

На Диану нежданно лавиной нахлынули воспоминания. Это были болезненные моменты, о которых многие годы она предпочитала не думать. Перед ее глазами всплыла картина: мать сидит на диване, а Эми робко жмется к ней, старается примоститься рядом, но ее останавливает недовольная гримаса на лице Эйлин. Когда Диана подросла, отец сам учил ее водить машину, а Эми отправили учиться на курсы. Карл и Эйлин не пропускали ни одного школьного праздника, в котором участвовала Диана, а для Эми у них почти никогда не находилось времени, независимо от важности события.

Всю жизнь родители воспитывали Диану в соответствии с правилами, которые даже не упоминались по отношению к Эми. Светские манеры, бесконечные наставления — все это вдалбливалось ей в голову с утра до вечера. От Эми всего лишь требовалось поведение, не порочащее семью. Казалось, никого не волновала ее дальнейшая судьба, когда она вырастет и начнет самостоятельную жизнь.

— Когда вы решили взять ребенка, как вы нашли Эми? Почему выбрали именно ее? — спросила Диана.

— Зачем тебе знать? — вопрос явно застал Эйлин врасплох.

Диане удалось обуздать гнев. Начав спорить, она бы ничего не добилась, а только обострила отношения с матерью. Она перевела разговор на другое.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы Эми уехала из города?

— Я сделала это ради отца и тебя.

— Эми не уедет, если только у нее не появится для этого особая причина. Что, если мне поискать ее настоящую мать? Это может стать неплохим мотивом, как ты считаешь?

— А почему ты уверена, что ее мать захочет встретиться с ней? — с сомнением спросила Эйлин.

— Прошло почти двадцать шесть лет. Может быть, сердце ее смягчилось. Я знаю, со многими женщинами так случается.

— А если нет?

— Но почему ты не хочешь со мной согласиться? У тебя есть предложение получше?

— Не могу понять, почему ты так печешься об Эми? Что она сделала для тебя?

Эйлин ее проверяла. Диана чувствовала, что должна продолжать игру и добиться расположения матери.

— Я делаю это не ради Эми, а для вас с отцом. Нашей семье давно уже нужны мир и согласие. И если для этого необходимо найти настоящих родителей Эми, я этим займусь.