Брак по расчету - Боковен Джорджия - Страница 42

— Что ж, этого вполне следовало ожидать, — усмехнулась Ребекка. — Я так и думала.

Крис беспокойно заерзала.

— Вы хотите сказать, он меня обманул?

— Нет, не обманул, а… скажем так… умолчал об одном важном обстоятельстве. Видите ли, будучи женатым, ему будет неловко появляться без вас на людях. Особенно в первое время. Ведь всем будет любопытно на вас посмотреть, вы же заполучили самого завидного жениха в городе! — Крис хотела что-то возразить, но Ребекка поспешно добавила: — Я вас прекрасно понимаю, но что поделаешь? Такова человеческая природа… А женщины, те ночами не будут спать, пока не выяснят, чем вы пленили Мейсона. Что в вас есть такого, чего нет у них?

— Ну, это понять не сложно! — рассмеялась Крис. — У меня есть его сын. Как только слухи просочатся в газеты, страсти быстро улягутся.

— А как они могут просочиться?

— Да Мейсон сам все расскажет!

— Вы думаете? Но разве в газетах появилось хоть слово о том, что у него есть сын? Нет! Об этом до сих пор знают только посвященные.

«А ведь и правда!» — потрясенно подумала Крис.

Для газетчиков известие о том, что у Мейсона Уинтера обнаружился пятилетний сын, было бы подобно взрыву бомбы. Весь город уже давно только об этом бы и говорил. Эта новость была похлеще сделки Мейсона с сенатором Монтойей, о которой столько говорили после показа по телевизору злополучной видеопленки, на которой был скрытой камерой запечатлен момент сговора. А с другой стороны, судя по тому, что она сегодня увидела, коллеги Мейсона знали о существовании Кевина. Знали, но помалкивали. И это тоже было симптоматично. Так ведут себя только преданные друзья. Но как мог Мейсон Уинтер завоевать такую любовь?

— Вы правы. В газетах о Кевине не было ни слова, — признала Крис. — Но теперь-то Мейсону зачем это скрывать?

— Как зачем? — изумилась Ребекка. — Да газетчики вам проходу не дадут! Жизнь Кевина превратится в сущий ад. Нет, Мейсон никогда этого не допустит!

— Да, но как он тогда объяснит наше появление?

— Не знаю. Это у него надо спросить, — пожала плечами Ребекка и снова потянулась к серебряному кофейнику. — А вы подумайте над моими словами… Я не хотела бы показаться навязчивой, но вам с Мейсоном лучше изображать настоящую, крепкую семью.

— Но это невозможно… — запротестовала Крис, однако Ребекка не дала ей договорить.

— В Валентинов день в художественном музее будет устроен благотворительный бал, — сказала она, жестом останавливая собеседницу. — У нас в городе создана новая организация. Она разрабатывает программы помощи детям наркоманов, и это будет первый сбор пожертвований.

Крис почувствовала, что для Ребекки предстоящий вечер — это не просто повод поразвлечься и показать свой новый наряд.

— По-моему, вы знакомы с этими программами не понаслышке? — осторожно предположила она.

— Вы правы! — заулыбалась Ребекка. — Я вхожу в оргкомитет. Мейсон всех нас втянул в какую-то общественную деятельность. Тревис, например, занимается устройством детских площадок в бедных районах. Мы все так или иначе задействованы в жизни города.

Крис уже была готова рассказать Ребекке о том, как она тоже участвовала в подобной программе. В ее обязанности тогда входило читать обитательницам трущоб лекции о гигиене беременности. Она тогда очень переживала, глядя на матерей-наркоманок и представляя себе Участь их несчастных детей.

Но это не та тема, которая подходит для светской беседы.

«Если мы подружимся, — решила Крис, — я еще успею ей рассказать. А если нет, то пусть знает обо мне как можно меньше».

— А кому помогает Мейсон? — невольно за интересовалась Кристина.

— Спросите лучше, кому он не помогает. Я столько раз говорила ему, что так нельзя. — Ребекка поставила чашку на стол и, пододвинувшись к Крис, доверительно произнесла: — Мейсон, конечно, сам вам про бал не скажет. И тем более, раз вы договорились… но я уверена, что он был бы вам очень признателен, если бы вы…

— Прошу вас, давайте сменим тему, — отрезала Крис, которой не понравилось, что ее загоняют в угол.

Да и потом, при одной лишь мысли о том, что ей придется провести вечер рядом с Мейсоном вне дома, среди совершенно посторонних людей, у Крис испортилось настроение. Господи! Десять лет такой жизни — и она превратится в полную идиотку!

— Мы с Мейсоном, конечно, поговорим на эту тему, — холодно продолжала она, — но вообще-то я не собиралась быть его тенью.

— Вы правы, — вздохнула Ребекка. — Это ваши личные дела. Мне просто хотелось вас предупредить… чтобы вы смогли принять разумное решение.

Она немного помолчала, откинувшись на спинку кресла, а потом с легкой усмешкой добавила:

— Знаете, Крис, должна кое в чем вам признаться. В последнее время у меня по отношению к Мейсону просыпаются материнские чувства. Все хочется его от чего-то оградить, от кого-то защитить. А порой не от кого-то, а от него самого.

Крис внимательно посмотрела на собеседницу.

— По-вашему, его и от меня нужно защищать?

— Только до тех пор, пока вы не узнаете его поближе, — сказала Ребекка. — Уверена, что потом это уже не потребуется.

— Что ж, спасибо за откровенность.

— Мне кажется, Крис, мы могли бы стать друзьями.

— Наверное, но не сразу. Мне нужно привыкнуть, понимаете, мое положение довольно двусмысленное… — смущенно пробормотала Крис.

— Я прекрасно понимаю вас, — кивнула Ребекка. — Ну, а теперь давайте о делах. Я вас заболтала, а вы, наверное, не рассчитывали задерживаться здесь так надолго.

— Ничего страшного, — пожала плечами Крис. — Мне только хотелось бы успеть доехать до этого дома засветло, чтобы как следует его разглядеть.

Ей вдруг опять стало до боли обидно. Как же бессовестно Мейсон с ней обошелся! Не поговорил с ней, не показал дом, а вместо этого спешно смотался.

— Отличная мысль! — бодро воскликнула Ребекка, делая вид, будто не замечает перемены настроения Крис. — Поезжайте туда прямо сейчас. Я уверена, что вам дом понравится. — Она встала и подошла к письменному столу. — И Кевину тоже.

Ребекка вынула из ящика большой конверт и протянула его Крис.

— Здесь все, что вам понадобится, включая телефоны грузчиков и дизайнеров. Вообще-то дом в отличном состоянии, но, возможно, кухню и солярий вам захочется переоборудовать по своему вкусу.

Крис постаралась справиться со вспышкой раздражения. Вымещать на Ребекке свои эмоции было несправедливо.

— Отлично, и спасибо вам, Ребекка. Теперь только осталось узнать адрес. — Она взяла в руки конверт.

Ребекка звонко рассмеялась.

— Прошу прощения! Я была совершенно уверена, что Мейсон вам сообщил. Он так ликовал, купив этот дом, что я думала, он всем растрезвонит…

У Крис голова пошла кругом. Может, существует два разных Мейсона? Тот, которого знала она, был неспособен ликовать из-за покупки дома. Как он тогда выразился? «Это всего лишь дом…» Что же привело его в столь буйный восторг?

— И где это? — настороженно спросила она.

— Рядом с вашим домом. Кажется, в соседнем квартале.

Крис потеряла дар речи и несколько секунд молча смотрела на собеседницу. Нет… наверное, она все-таки ослышалась…

— Но… почему это так радовало Мейсона?

— Как почему? — удивилась Ребекка. — Он не хотел вырывать вас с Кевином из привычной обстановки. Вам и так придется ко многому привыкать. Вот он и старался подыскать дом в том же районе, чтобы не разлучать вас с друзьями и не отрывать Кевина от его школы.

— Но я думала… Впрочем, это неважно… — Она махнула рукой.

Однако Ребекка все поняла.

— Вы еще многого о нем не знаете, Крис.

— Да-да, я вижу… — откликнулась потрясенная Крис.

Однако, выйдя от Ребекки, она не ринулась сломя голову осматривать новый дом, в котором ей предстояло прожить как минимум десять лет, а проехалась по местам своего детства, словно перекидывая мостик между той Крис, которой она была когда-то, и собой теперешней.

Седьмую чашку кофе за этот день Крис выпила в «Ява-Сити». Посетители приходили и уходили, а она все сидела, наслаждаясь своим одиночеством в постоянно меняющейся толпе. В конверте, который дала ей Ребекка, оказалось несколько сюрпризов. И прежде всего короткая Деловая записка Мейсона: он разрешил ей покупать для дома все, что она сочтет нужным, ни на чем не экономя, и приложил список магазинов, в которых она если и бывала, то не чаще двух раз в год, когда там устраивались предпраздничные распродажи.