Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Фьезоланские нимфы

Боккаччо Джованни

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Фьезоланские нимфы - Боккаччо Джованни - Страница 13

Изменить размер шрифта:

CLXIX

И в этой жизни тяжкой изнывая,

Однажды Африко печальный пас

Свои стада и, взоры подымая

Рассеянно, бродил за часом час,

Все о своей любезной размышляя,

Из-за которой таял он и гас.

И вот увидел он источник ясный,

Светившийся светлей звезды прекрасной.

CLXX

Деревьями густыми окруженный,

Местами сенью веток затемнен

Он был. Полюбовался им влюбленный,

Сел у корней; склонился грустно он,

Раздумьем о злосчастье сокрушенный,

К какому был любовью приведен.

В воде себя узнав, он поразился,

Как мрачен вид его, как изменился.

CLXXI

И вот, к себе исполнен состраданья,

Сраженный переменою своей,

Не в силах он удерживать рыданья,

Все горше плачет он, все горячей

И день злосчастный первого свиданья

Уже проклясть готов душою всей.

«Ах, — молвит, — за какие прегрешепья

Влачу я жизнь, не зная утешенья!»

CLXXII

И, опираясь на руку щекою,

А на колено локоть положив,

Он говорил и слезы лил рекою:

«О злая жизнь моя, пока я жив!

Так этою отягчена тоскою,

Пускай растает, словно снег в разлив.

А я, как хворост на огне, сгораю,

И нет спасенья мне, нет мукам — краю.

CLXXIII

Уйти от страсти к девушке жестокой,

Пленившей сердце мне, я не силен, —

Чтоб не желать ее с тоской глубокой

Всего превыше. Вижу — заключен

В столь крепкие оковы, одинокий,

Что день и ночь пылать я обречен

В огне недвижно: выйти нет надежды,

Коль смерть не поспешит закрыть мне вежды».

CLXXIV

Потом, любуясь, он глядел на стадо:

Резвилися коровки и бычки,

Он видел — целовались; всем отрада

Была в любви, не ведавшей тоски.

Он слушал птиц; полны живого склада,

Звучали их любовные стишки,

И весело пичужка за пичужкой,

Влюбленные, порхали друг за дружкой,

CLXXV

Любуясь, Африко грустил без меры:

«Счастливые созданья, вы верней,

Вы более меня друзья Венеры,

И как вы радостней в любви своей,

В усладах тех, каким не знал я веры!

И как должны хвалить вы горячей

Амура за любовь, за упоенье,

Что вам дано сполна — и в разделенье!

CLXXVI

Вы стройно песни радости поете,

Порхаете, беспечны и легки,

А плачу я, в страданьях и заботе

И день, и ночь, изнывший от тоски;

Исход я вижу в смертной лишь дремоте,

Свободы жду от гробовой доски,

Отрады, хоть малейшей, ждать не смею

От завладевшей волею моею».

CLXXVII

И тут, вздохнув глубоко и умильно,

Расплакался так горько мальчик мой,

И слезы полились так изобильно,

Что щеки, грудь казалися рекой,

Струями слез омоченные сильно, —

Так злостной был охвачен он тоской.

И к светлому склонившись отраженью,

Беседовал он с собственною тенью.

CLXXVIII

И с нею потуживши над собою,

Слезами переполнивши поток,

Сменяя долго мысль одну другою,

Он несколько сдержать рыданья мог

При мысли, поманившей дух к покою,

Открывшей в сердце тихий уголок,

Напомнившей о сладком упованье:

Венера ведь дала обетованье.

CLXXIX

Но видя — не приходит исполненье,

А между тем он до того дошел,

Что чувствует уж смерти приближенье,

Сказал: «Венера бед моих и зол

Ведь и не помнит; зреть ли ей томленье,

Которым смертный рок меня борол?»

Почтить богиню жертвоприношеньем

Решает он — как напоминовеньем.

CLXXX

Он на ноги встает, идет он живо

Туда, где неба не закрыт простор,

Умелою рукою взял огниво,

Разводит видный, блещущий костер.

И целую поленницу, красиво

Срубив ее, над пламенем простер.

Потом овечку, что глазам отрада —

Тучна была, — он быстро взял из стада.

CLXXXI

И, взяв ее, к огню подвел; сначала

Между колен своих установил;

Потом, как дело знающий немало,

Ее он прямо в горло поразил

И кровью, что по капле истекала,

Он окропил огонь; и разделил

Овечку на две части, и руками

Поспешными их возложил на пламя.

CLXXXII

Одну за Меизолу оп возлагает,

Другую — за себя, чтобы узнать,

Не чудо ли сейчас же воссияет;

Во благо, в зло ль — ее лишь увидать,

Всю па пего надежду возлагает.

Он уповает, должен уповать!

И на колени он к земле склонился,

В таких словах к Венере обратился: