Любовь сильнее расчета - Бойл Элизабет - Страница 8

— Насколько я понимаю, твое молчание означает, что этот человек не упал к твоим ногам, не простил наши долги и не просил ложу рядом с принцем на премьере? — спросил Агги шутливым тоном, он и представить себе не мог, что мужчина способен поступить иначе.

В этот момент Хасим возмущенно фыркнул, как будто даже он почувствовал, что его хозяйке нанесли оскорбление. Агги медленно повернулся на стуле и посмотрел на Райли, на Хасима, затем опять на Райли.

— Ты хочешь сказать, что он остался равнодушен к тебе?

— Да, я сомневаюсь, что он вообще замечал меня.

Райли снова встала и, пробираясь между разбросанными вещами, прошлась по комнате. Одна мысль об этом вызывала досаду. Она была не настолько глупа, чтобы не понимать: причиной ее успеха в театре было не ее актерское мастерство. Нет, билеты распродавались благодаря слухам о ее прошлом, заставлявшим лондонских мужчин еще азартнее стремиться сорвать маску с таинственной мадам Фонтейн.

Поэтому они продолжали покупать абонементы, не пропуская ни одной пьесы и соперничая в бесконечных попытках завоевать ее внимание.

А Райли продолжала вежливо отказывать им, хотя это не мешало наглым оболтусам хвастаться своими подвигами. Она знала, что история о том, как она провела ночь с целым полком принца, рассказанная кузиной Фелисити, — только малая часть того, что болтали о ее похождениях.

Ее удивляло, что никто из них не сознавал, что ее, вероятно, уже не было бы в живых, если бы она совершила за свою беспутную и явно вымышленную жизнь хотя бы половину того, что приписывал ей свет.

Агги, казалось, раздумывал о том, как этот человек сумел не стать жертвой ее кокетства. Вдруг на его лице появилась его знаменитая чувственная улыбка.

— Возможно, следовало пойти мне. Возможно, я бы произвел на него большее впечатление. Возможно, дамы его не…

Райли покачала головой:

— Нет, твоего шарма он бы тоже не оценил.

В этом Райли была абсолютно уверена.

Хотя он и казался внешне таким отчужденным, в душе она не сомневалась, что лорд Эшлин, бесспорно, не чурался женского внимания. Однако ее он счел всего лишь довольно миловидной. Райли не могла объяснить себе, почему это ее так беспокоит, ибо никогда не считала себя неотразимой красавицей. Наверное, он так же слеп, как и его кузина. Да, дело в этом: он близорук и слишком занят, чтобы купить новые очки. Но даже такое объяснение не успокоило ее оскорбленное самолюбие.

— Так что же произошло? — спросил Агги, прерывая ее размышления.

Райли продолжала ходить по комнате, осторожно обходя сваленные как попало вещи.

— Как мы и решили сегодня утром, я пыталась отдать ему часть долга в знак нашей признательности, чтобы он чувствовал себя удовлетворенным, пока мы не откроемся. Но он не захотел и слышать об этом! Его больше интересовало, чтобы его бумаги были в порядке, а его глупая кузина смотрела ему в рот.

Упоминание о кузине пробудило в Агги интерес. Он прижал руку к сердцу.

— Если я правильно понимаю, ты хочешь сказать, что эта глупая кузина — леди?

— Да, Агги, она — леди. И не забивай себе голову всякой ерундой.

Несмотря на то что Агги никогда не искал общества женщин, он не отвергал их внимания, льстящего его самолюбию, или их богатства и часто поговаривал, что женится с выгодой и по расчету, чтобы обеспечить себе безбедную старость.

Намерение, которое, как знала Райли, приведет ее друга к большим неприятностям, когда он в один прекрасный день встретится с оскорбленным родственником или разгневанным сыном. Она отобрала у него баночку и передала ему другую.

— Сомневаюсь, что у нее есть деньги, по крайней мере для тебя.

Но у Агги было свое мнение на этот счет.

Райли погрозила ему пальцем.

— Если и были какие-то деньги, я уверена, теперь их уже нет, — сказала она, надеясь погасить огонек меркантильного интереса, загоревшийся в его глазах. — Она очень глупая женщина. Когда эта кузина Фелисити уставилась на Хасима, я подумала, что ее хватит апоплексический удар.

Агги откинулся на спинку стула.

— Дай я догадаюсь. Она захотела посмотреть на язык твоего друга.

— Конечно, захотела.

Все всегда хотели посмотреть на язык Хасима, вернее, на его отсутствие.

— И он согласился?

Райли подняла брови:

— А как ты думаешь?

— Какая прелесть! — Агги улыбнулся Хасиму. — Она упала в обморок? Вскрикнула? Попросила показать еще раз? О, почему мне никогда не удается увидеть такую великолепную сцену?

Терпение Райли иссякло, и она подбоченилась.

— Агги! Тебе бы следовало понять, что этот новый патрон не собирается помогать нам. Более того, он ожидает полного возвращения долга.

Услышав ее заявление, Агги мгновенно утратил свою театральную манерность.

— Выплатить наши долги? — Он поднялся со стула, чтобы видеть ее глаза. — Как грубо с его стороны! Ты, конечно, шутишь? Смеешься над стариком? Выплатить наши долги Эшлину — для этого потребуется…

Райли закончила за него:

— Отдать все до последнего фартинга. Затем нам пришлось бы сдать на слом декорации и реквизит, заложить костюмы и украшения и найти покупателя на мебель, чтобы набрать недостающую сумму.

Агги не ответил и с ошарашенным видом плюхнулся на стул, Райли впервые видела его таким. Но молчание и Агамемнон — вещи несовместимые.

— И ты со своим очарованием не смогла убедить его?

— Мои чары, если можно так выразиться, дали нам отсрочку. Можно сказать, мы с лордом Эшлином пришли к соглашению.

Агги возмущенно поднял брови:

— Какой же гнусный тупой болван! Как он посмел! Я этого не потерплю. Я вызову негодяя на дуэль за то, что он своим шантажом скомпрометировал тебя. Моя невинная девочка не какая-то кокетка! — Он схватил шпагу, оставшуюся в реквизите с постановки «Гамлета», и широко размахнулся, заставив Райли и Хасима отбежать в дальний угол. — Я заколю этого грязного болвана только за то, что он посмел предложить такое!

Райли покачала головой:

— Агги! Положи шпагу.

Не слыша ничего, кроме собственного голоса, Агамемнон продолжал размахивать и колотить шпагой по их убогой мебели, поражая своего воображаемого врага и выкрикивая в адрес нового лорда Эшлина все известные ему проклятия из обширного репертуара шекспировских пьес.

— Агги, довольно! — воскликнула Райли. — Что ты так раскричался?

— Этот лорд Эшлин! Как он посмел воспользоваться нашими долгами, чтобы заставить тебя стать его любовницей.

— Ты — старый дурак, я ничего не говорила об этом. Соглашение состоит в том, что я буду учить его племянниц, как им стать такими же очаровательными, как я, когда играю на сцене. Понимаешь, привлекательными для мужчин, чтобы они смогли поймать для себя богатых мужей.

Агги раскрыл рот, и по выражению его лица Райли могла предположить, что правда показалась ему еще более отвратительной, чем предполагаемое предложение графа.

— Что? На что ты согласилась? — прошипел он.

— Ты уже слышал. Я должна обучать его племянниц.

— Нанялась в учительницы? — Он поперхнулся на последнем слове. — Это неслыханно! Показывать свои таланты вне театра? Одному из них?

— Кричи и плачь сколько хочешь, но дело сделано, — сказала Райли.

Агги тотчас же разразился новой тирадой о священных тайнах сценического искусства, раскрываемых ею публике. Идея обучать племянниц графа нравилась Райли не больше, чем Агги, но разве у нее был выбор? Райли не хотела думать о четырех неделях, которые ей придется провести рядом с лордом Эшлином, — это слишком волновало ее. Она признавалась себе, что он довольно привлекателен.

Райли подсунула пальцы под парик и почесала голову. Сложное сооружение из конских волос всегда вызывало у нее головную боль. А от обличительных речей Агги у нее застучало в висках. Она повернулась к нему.

— Пожалуйста, помоги мне снять это.

— Конечно, душа моя.

Забыв о своих высокопарных речах, Агги сел рядом и начал осторожно вынимать шпильки из ее парика, стараясь не задеть волосы.