Сердце дракона - Бойе Элизабет - Страница 11

— Это ваш друг, во всяком случае, он так сказал, — говорил гонец, угрюмо горбясь в своей грубой куртке из овечьей шерсти. — Старик с длиннющей бородой и в таком старомодном плаще с капюшоном. Он велел передать вам, что знает, мол, о вашем местонахождении, но присоединится к вам позже, на броде Вапна или в Хафторовом подворье. Что-то вы кружным путем едете на тинг.

— Мы такого человека и не знаем, — отвечал Пер, бросив озадаченный взгляд на Брана. — Он, должно быть, ошибся. — Тем не менее, прежде чем уехать, он дал посланцу монету за труды.

— Брод Вапна, Хафторово подворье, — задумчиво повторил Бран.

— Самые удаленные от побережья места, какие вообще известны, но кроме названий, я о них ничего не знаю. Если Ингвольд хочет вернуться в мир альвов, она, пожалуй, пойдет в глубь суши?

— Боюсь, что да, — вздохнул Пер. — Если и есть конец у известного нам мира, то это, вне сомнения, Хафторово подворье.

Миновав Храппову переправу, они скакали почти без передышки, лишь единожды остановившись у развилки дороги, которая вела к месту тинга. Потом путники свернули со знакомого тракта и направились на восток, и чем дальше углублялись они в почти неизведанные внутренние земли, тем чаще их легкомысленную болтовню прерывало долгое молчание. На Скарпсее дорог было немного, а подворья редки и неблизки — а порой и печально недолговечны — так что карты здесь вряд ли могли помочь.

Путники знали, что дорога, которой они едут на восток, вполне вероятно, приведет их в окрестности брода Вапна. За этим бродом было Хафторово подворье, единственное известное поселение, благодаря которому местные жители не замерзали насмерть зимой или просто не падали духом, терпя поражение в извечной битве с твердой и не слишком плодородной почвой. За Хафторовым подворьем высились валы застывших лавовых потоков, гряды дымящихся гор и ледников, которые отмечали конец владений скиплингов и начала тайн, сокрытых туманом.

Дорога закончилась как раз к закату, выведя путников к небольшой, сложенной из торфа усадьбе, которая прилепилась ко склону зеленого холма, а перед ней высились большие бочки с сеном. Бран подумал, что не видел прежде дома, так похожего на его собственный, и с удовольствием оглядывался по сторонам. Их сердечно приветствовали, как принято встречать путешественников в краях, где они редки. Хозяин усадьбы, Брейскалди, тотчас послал одного из сыновей в соседний дом, по ту сторону холма, где жил его брат Грим, — и новости, и праздники у них были общие. Скоро началось веселье с задушевными разговорами,

Поскольку Грим, Брейскалди и их жены были из того же удела, что и путники. Естественно, у них оказалось множество общих знакомых.За беседой едва заметили, что снаружи ветер усиливается, однако Пер предложил выйти и покрепче запереть скот. Едва только мужчины вернулись в жарко натопленную и ярко освещенную залу, как в дверь громко постучали. Бран еще не совсем пришел в себя после прогулки в темноте, когда приходилось то и дело поглядывать на небо в ожидании Призрачных Всадников, и поэтому вскочил, едва подавив вскрик. Пер побледнел, и глаза его пристыли к двери, которую двинулся открывать не подозревавший ничего худого Брейскалди.

Порыв ветра взметнул знакомую длинную седую бороду и полы старомодного плаща, и незваный гость, войдя в комнату, со стуком опустил на пол посох.

Глава 4

— Ну и погодка нынче ночью! — громогласно объявил вошедший. Тотчас полдюжины детишек с громкими радостными воплями набросились на старика, повисли у него на шее и начали бесцеремонно рыться у него в карманах.

Бран шумно вздохнул и сжал колени, чтобы не было заметно, как они дрожат. Почтенный дедушка с его длинным посохом и старомодным блекло-зеленым плащом так никогда и не узнал, какого страху нагнал он на гостей.

Старик освободил плащ от вездесущих детишек и повесил его просушиться у очага. Затем он окинул загадочным взглядом внуков и проговорил:

— Вот чем хотите поклянусь, когда я подошел уже к самому дому, то увидел, как над крышей летали Призрачные Всадники. Но взрослым я, конечно, об этом не скажу, а то еще перепугаются.

Бран и Пер обменялись обеспокоенными взглядами. Дети принялись докучать деду, требуя какой-нибудь душераздирающей истории, и он принялся с нарочитой медлительностью раскуривать трубку, а его невестка добродушно укорила:

— Скажет тоже, Призрачные Всадники! Вы, отец, слишком уж одиноко живете в своем доме на холме.

— А вот как раз сегодня у меня был гость! — объявил старик, весело блестя глазами. — Юная дама зашла в мой дом и спросила дорогу до Гнупова ущелья. Ее платье и старый выцветший плащ мало чем отличались от лохмотьев, а башмаки были совсем разбиты, но я-то сразу почуял, что при всем своем неприглядном виде сама она не из простых. Я подумал — уж не с той ли она стороны, где живут гномы и альвы.

— Ох, дедушка! — смущенно пробормотали старшие сыновья Брейскалди, поглядывая на Пера с его оружием и самоуверенным видом, не говоря уже о собственном рабе, дородном и мягкосердечном Бране — оба гостя, хоть и были немногим старше их, ехали с побережья по важным мужским делам. Юным отпрыскам Брейскалди вовсе не хотелось прослыть неучеными деревенщинами.

— Эх вы, молодые скептики, — укорил их дед. — Я-то всю жизнь верил в волшебство, и до сих пор ничто меня не переубедило. А в ваших селениях нынче не модно верить в волшебство, не так ли, мой юный и отважный друг?

— Да, немодно, — подтвердил Пер.

Но Бран тотчас подхватил:

— А мы оба верим и в чары, и в тех, кто их творит, и хотели бы услышать побольше о твоей гостье. Как она выглядела? Сказала ли она, куда направится после Гнупова ущелья?

— Была она худенькая, со светлыми волосами, увязанными под платок, — отвечал старик, задумчиво затянувшись из трубки.

— И она ничего не сказала о том, куда держит путь, упомянула лишь, что хочет навестить свою тетку, живущую близ Хафторова подворья.

— Именно туда мы и направляемся, — пробормотал Пер. — Может, нам удастся там ее повстречать.

Когда Пер сказал, что они едут к Хафторову подворью, старик поглядел на него с каким-то непонятным выражением.

— А вы бывали там прежде? — осведомился он. — Место это… как бы лучше сказать… странное.

— Опасное? — быстро спросил Бран.

— Да не то чтобы… хотя, пожалуй, там может быть и опасно. Я-то слишком стар, чтобы пускаться в такое путешествие.

— Там, наверно, какое-нибудь колдовство! — вставил один из внуков, и все семейство изумленно поглядело на двоих путников.

Брейскалди беспокойно шевельнулся.

— Да уж, если этот ветер продержится подольше, без колдовства нам урожая не собрать.

Разговор перешел на овец, картофель и суровую погоду, которая на Скарпсее не в диковинку.

Бран не слышал ни слова из этой беседы. Ингвольд была в доме старика, где-то поблизости, на холме!.. Он придвинулся ближе к дедушке и, когда разговор на время затих, спросил:

— А что, Гнупово ущелье — это кратчайший путь к

Хафторову подворью? Мы-то собирались ехать через брод Вапна, но если есть дорога покороче, мы бы не прочь о ней разузнать.

Трубка старика погасла, но он не заметил этого.

— Этой тропой в последние годы никто не пользовался.

Немногие даже знают о ней. Называется место Гнуповым ущельем, потому что в незапамятные времена жил там вот такой, как я, старый пень. Был он сущий отшельник, как, впрочем, и я сам, хотя и не такой счастливый. — Старик обвел взглядом круг зачарованных лиц. — Поезжайте по едва заметной дорожке, что ведет к моему дому, только не до самого дома. Там, где я обычно поднимаюсь по склону холма, старая тропа огибает подножье холма и ведет в ущелье. Чем дальше в горы, тем уже дорога, но она непременно выведет вас к самому Хафторову подворью.

Дети снова начали упрашивать дедушку рассказать сказку о Призрачных Всадниках, и он охотно принялся за жуткое повествование. Бран ушел оттуда ко взрослым, которые все толковали об урожае и торговле, и сам делал вид, что слушает их, пока, задремав, едва не свалился с кресла. Это был знак, что детям пора укладываться спать, а Грим и его семейство должны возвращаться домой. Дедушка упрямо стоял на том, чтобы ночевать у поденщика, в закопченной хижине, которая напоминала ему свою собственную и не так скрипела и стонала ночью, как дом Брейскалди. Бран и Пер скоро остались одни внизу, у очага, и в его красноватых отсветах улеглись спать, прислушиваясь к реву ветра и поскрипыванию балок.