Ожерелье Иомалы - Богданов Евгений Федорович - Страница 12

Хунд понял значение этих слов. Сантери оказался для викингов своим человеком в становище биармов. Усилием воли подавив в себе удовлетворение от встречи с этим человеком, ярл повторил приказание:

— Веди нас к старейшине. Время идет.

Сантери пошел впереди, Рейе, ничего не понявший из этого короткого разговора, — следом за викингами. Дружина Туре и Карле осталась на берегу.

Морской конь — желанный гость. С этими словами связано многое в жизни Сантери, когда он стал на тропу хитрости и вероломства.

Сантери родился и вырос в этих лесах. Когда ему исполнилось двадцать лет, в середине лета к берегу Вины пришли три корабля норманнов, предводительствуемые Свейном Коротконогим. Свейн сошел на берег и стал торговать с местными жителями. Набив мешки и отсеки на кораблях мягкой рухлядью и моржовым зубом, перед самым отплытием он решил разграбить Ой-Ял, рассчитывая на свой сильный отряд в полтораста человек.

Норманны напали на биармов рано утром, перед зарей. Забил сигнальный бубен. Биармы с оружием в руках бежали на место сбора. Среди них был и Сантери с отцовской тяжелой палицей и кожаным щитом.

Биармы яростно отбивались от чужеземцев. Но викинги все-таки потеснили их к опушке леса. Путь отступления был усеян трупами биармских воинов. Среди них корчились в предсмертных судорогах и немногие из норманнов, ужаленные стрелами.

Собравшись с силами, биармы опять бросились на норманнов. Сантери, раненный в плечо, возбужденный схваткой, вырвался вперед.

Он на всю жизнь запомнил тот миг, когда на него с исступленным воем кинулся один из берсерков, самых отчаянных головорезов, тех, которые бросались в бой, обнаженные до пояса, и шли напролом с тяжелыми и острыми мечами, круша все на своем пути.

Увидев берсерка, размахивающего мечом, Сантери струсил и уклонился в сторону. Меч берсерка опустился на голову того биарма, что бежал следом за Сантери.

Сантери не удалось спрятаться в лесу. Норманны, разметав дружину биармов, схватили его и утащили пленником на корабль.

И хотя Сантери был ранен, ярл не выбросил его в море на обратном пути: молодой биарм был крепко сложен, силен и, если его вылечить, мог стать нужным работником в усадьбе Свейна.

Семь раз день сменялся ночью, пока корабли шли к глубокому фиорду близ Усеберга, где была расположена усадьба Свейна Коротконогого. Старуха-знахарка быстро поставила на ноги молодого чужеземца, и Свейн заставил Сантери пасти коров.

Сантери жил вместе с работниками ярла в низкой продымленной каменной лачуге, приткнувшейся к скале на усадьбе Свейна. По утрам он выгонял скот в долину, вечером возвращал его домой. Молодой биарм тосковал по родине. Однажды он попытался бежать, но слуги ярла догнали его, жестоко избили, и Свейн посадил его на цепь, приковав к стене, окружающей двор, рядом с лютым псом-волкодавом. Три дня его держали без воды и пищи, а потом выжгли на лбу клеймо и надели железный ошейник.

Вольная жизнь пастуха кончилась. Сантери выполнял на усадьбе самую черную и тяжелую работу: чистил хлевы, рубил дрова, тесал камни для новой постройки, затеянной хозяином. Воля Сантери была сломлена, он примирился со своей участью. Однажды он попросил хозяина, когда тот проходил мимо:

— Мой господин, прости меня за побег. Я очень прошу сделать меня снова пастухом.

— Для того, чтобы опять бежать и быть повешенным?

— Нет, я больше не побегу. Я буду верен хозяину.

Ярл усмехнулся и ничего не сказал. Он собирался в поход в Данию и решил, что лучше будет, если этот биарм останется на усадьбе при догляде слуг и жены.

Через три месяца Свейн вернулся из похода веселый и подобревший. Три дня в его доме длился шумный пир. Сантери прислуживал гостям, принося из кухни яства и питье, и старался делать все так, чтобы хозяин остался им доволен. Неволя научила его угодливости, хитрости и изворотливости. Ярл это заметил, а на следующее лето опять приставил Сантери к стаду, а осенью дал ему новую одежду и отдельный угол в доме для прислуги. Сантери научился варить пиво из ячменя и постепенно сделался незаменимым работником на усадьбе. Хозяин требовал от него повиновения, и Сантери повиновался.

После похода в Англию ярл занемог. Он постарел, осунулся. Жена его Ингибиорга — светловолосая красавица, вдвое моложе мужа, ухаживала за ним, как за малым ребенком. Но дни Свейна Коротконогого были уже сочтены. Он решил оставить по себе хорошую память друзьям-викингам, которым предстояло еще много походов в разные моря и чужие дальние земли. Свейн вспомнил о Сантери и позвал его к себе.

— Пришло время тебе возвращаться на родину. Я отпускаю тебя в Бьярмаланд.

— Мой господин! — сказал Сантери. — Теперь моя родина здесь. Ты щедро и милостиво ко мне относишься, и я умру на твоей земле.

Свейн нахмурился и чуть повысил голос:

— Траллс мне возражает? Он хочет, чтобы я приказал утопить его в фиорде?

Сантери испуганно замолчал. Ярл бросил на земляной пол к ногам биарма кожаный кошелек с серебром.

— Вот тебе деньги для того, чтобы в Бьярмаланде ты мог обзавестись домом и хозяйством. Но эти деньги тебе надо отработать. Это — плата вперед. В Бьярмаланде ты будешь нашим человеком. Когда туда придут драккары норвежцев, ты должен будешь сказать им: Морской конь — желанный гость и оказывать нашим людям всяческие услуги. Они будут щедро вознаграждать тебя. У викингов должны быть везде свои глаза и уши.

Ярл помолчал и после некоторого раздумья добавил:

— Может быть, со временем я позову тебя сюда, если тебе нравится здесь. Тогда я дам тебе дом и женю на красивой норвежской девушке. Все может быть… А теперь иди.

В середине лета, когда ярла уже не стало, его сын посадил Сантери на корабль, идущий в Альдейгьюборг «Альдейгьюборг — Старая Ладога», и оттуда Сантери после долгих мытарств, пробираясь лесами и болотами, возвратился на родину, в Ой-Ял.

Перед входом в хижину старейшины Сантери остановился и знаком приказал снять мечи. Карле, Туре и Орвар отстегнули пояса с мечами и сложили их у входа. Сантери отворил низенькую дверь и пропустил ярлов вперед.

В большой комнате с закопченным потолком было пусто. Ярко пылал очаг. Сантери показал на широкую сосновую скамью у стены, и гости сели. Виночерпий отворил дверь в следующую комнату и громко сказал:

— Почтенный старейшина! Вик-Инг пришли к тебе в гости. Свои мечи они оставили за порогом.

Сантери отошел от двери и, обогнув очаг, встал рядом с Рейе. Лица биармов, багровые от пламени, стали непроницаемыми.

Из внутренней комнаты вышел Хальмар. На нем просторная куртка из выделанной кожи, обшитая красивым узором по воротнику, подолу и рукавам, новые полотняные штаны и легкие сапоги из лосиной кожи с загнутыми носками, украшенные кусочками оленьего меха и цветного сукна. На голове старейшины — массивный серебряный налобник с золотым амулетом — соболем на лбу.

Викинги встали и поклонились. Рослые ярлы чуть ли не задевали головами низкий потолок. Старейшина пригласил их сесть, сел и сам на трехногий стул с резной спинкой.

Хальмар хлопнул в ладоши, и двое биармов внесли стол с угощением. Тут были деревянные блюда с жареным мясом лося, бочонок с брагой, запеченная утка на глиняном блюде, вяленая и соленая рыба — сиги, семга, сельдь и щука.

Хальмар не подал виду, что знает по-норвежски и сказал на родном языке:

— Гости устали и проголодались. У Холодного мыса им, наверное, подвело животы. Все, что на столе, прошу есть и пить. На голодный желудок серьезный разговор вести нельзя. В голодном животе поселяются злые духи. Изгонять их нужно медом и пищей. От пищи человек становится добрее и разумнее.

Хальмар улыбнулся и подал знак Сантери. Тот перевел эти слова. Викинги заулыбались, закивали и подвинулись ближе к столу. Хальмар налил в деревянные кружки меда.

Рейе, стоя позади очага, вглядывался в лица викингов, осматривал их одежды, вслушивался в отрывистую чужеземную речь.