Испытание - Богатырева Елена - Страница 42

Она вошла в его комнату и попыталась взять себя в руки. Она не должна этого делать! Это неприлично в конце концов! Это подло и… Но как бы она себя ни уговаривала, руки уже шарили в сумке Артема, выуживая бумаги, рубашки, носки и…

— Что ты делаешь? — неожиданно раздался с порога голос Кости.

Лариса вздрогнула и резко обернулась.

— Что-то случилось, — сказала она. — Я чувствую.

— Где Артем?

— Он только что ушел. А я вот.., не могла остановиться…

Лариса была словно не в себе. Она смотрела на Костю широко открытыми глазами и губы у нее дрожали.

— Я нашла, — сказала она наконец, — вот…

Артем всю дорогу мысленно подгонял поезда метро. Выбравшись из метро, он сразу же перешел на бег и вскоре, лишившись последних сил, стоял перед дверью Полины. Артем звонил в дверь, не отрывая пальца от звонка. Ему никто не открывал, но он пытался успокоить себя: она спит, ей нужно проснуться, встать, что-нибудь накинуть… Она — сова. Ей трудно вставать по утрам. Но она обязательно откроет! Вот сейчас возьмет и откроет…

Он звонил ровно пять минут, но Полина не открыла. Если с ней что-то случилось… Нет, он не хотел даже думать об этом. Может быть, она осталась ночевать у Королевой? Или сегодня ее попросили приехать пораньше? Артем решил заехать к ней на работу. Около половины восьмого, по дороге в метро, он набрал номер бывшей секретарши Свешникова.

— Катя, — строго начал он, — извините, что так рано, но это очень важно. Вы знаете, кто был юристом Свешникова?

— Симакин его фамилия, — зевнув покорно ответила Катя, — имя-отчество не помню. Он всегда по фамилии представлялся.

— Он случайно не из фирмы «Афины»?

— Нет, этот новый. Его уже жена наняла.

— Кого его?

— Сан Саныча. Фамилии не знаю. Она в первые дни без него только в туалет ходила. А так — все чирикали за закрытой дверью…

— Спасибо, Катя.

Сан Саныч в переводе на родной русский значит Александр Александрович. То есть — А. А, Снова совпадение? Артем ускорил шаг. У дома Виктории Королевой он остановился и посмотрел по сторонам. Вот ведь он, дом, в котором жил некто Кирилл Галицкий. Наверно и подъезд из окна Королевой виден… Уже у подъезда он вспомнил про строгого консьержа, о котором рассказывала ему Полина. Что ж, так даже лучше. Пусть позвонит Королевой и попросит Полину спуститься вниз.

Однако столик консьержа оказался пустым.

Артем подождал его, но время шло, а его не было, и беспокойство Артема от этого только увеличивалось. Он шагнул к лифту. Лучше попасть в глупое положение, чем опоздать хотя бы на минуту.

Он позвонил, но ему никто не ответил.

В сердцах Артем толкнул дверь и она неожиданно поддалась. В просторном холле горел свет.

— Здравствуйте, — крикнул Артем на всякий случай, но ему никто не ответил.

Он переступил порог и прикрыл за собой дверь. В квартире стояла тишина, показавшаяся Артему зловещей. Мысль о том, что он все-таки опоздал, парализовала его настолько, что он с трудом передвигал ноги. Решив обойти квартиру, Артем свернул направо и попал на кухню. В мойке лежало несколько грязных тарелок и чашек, на стеклянной поверхности плиты красовались засохшие пятна от кофе. Непохоже, чтобы здесь кто-нибудь прибирал. Мог ли он обогнать Полину по дороге сюда? Следующая комната оказалась кабинетом Виктории. Об этом нетрудно было догадаться по компьютеру и стеллажам с книгами. На краешке стола он заметил смятый листок бумаги, но развернуть его не успел: в квартире раздался странный звук, напоминающий то ли стон, то ли вой собаки. Артем машинально сунул листок в карман и, вернувшись в холл, прислушался. Звук повторился более явственно — похожий на мычание, но определенно человеческое. Доносился он из-за закрытой двери, ведущей в одну из комнат.

Артем бросился в комнату, там, на полу, привалившись к дверному косяку, лежала сухопарая пожилая женщина, по описанию Полины очень похожая на мать Виктории — Дину. В волосах у нее запеклась кровь и тоненькая струйка крови засохла на щеке.

Увидев Артема, женщина в ужасе закатила глаза и застонала, пуская слюну и бессмысленно дергаясь.

Артем склонился над ней и попытался успокоить.

— У вас дверь открыта, — сказал он. — Я звонил, звал, но никто не ответил. Что с вами? Вам плохо? Вызвать «скорую»?

Женщина открыла глаза и, не мигая, уставилась на Артема.

— Где телефон? — спросил он, и она показала глазами на стол.

Артем снял трубку и набрал номер «скорой», отвечая на вопросы дежурной. Пока он говорил, взгляд его блуждал по бумагам на столе. Это были черновики какой-то доверенности. «Я, Рубахина Дина… — читал Артем. — ..доверяю Калягину Александру Александровичу…» Он едва не выронил трубку. Здесь же были паспортные данные Калягина и адрес, по которому он прописан.

Дина снова замычала. По ее телу прошла судорога, она обмякла и повалилась на бок. Артем пощупал ее пульс и похолодел: похоже он был последним, кто застал ее в живых. С минуты на минуту должна приехать «скорая помощь» и ему совсем не хотелось, чтобы его здесь застали. Артем быстро обошел оставшиеся комнаты и, убедившись, что Полины нет, собрался уходить. Он вернулся в комнату Дины и забрал со стола черновик доверенности с адресом Калягина. Положил в карман и тут только вспомнил, что там уже лежит скомканная бумага, найденная в комнате Виктории. Он развернул ее и прочел: Протасов Николай Андреевич, Б. Пушкарская…

Артем остановился как вкопанный. Так куда же теперь? К Калягину или к Протасову? Вдали послышался вой сирены. Нет, сначала, пожалуй, стоит выбраться на улицу, а не то «скорая» подоспеет. Артем тяжело вдохнул и вышел на лестницу, решив пробежать мимо старика консьержа, отвернувшись к стене, и ни под каким видом не отвечать на его вопросы. Но в вестибюле за столом по-прежнему никого не было…

Артем вышел на улицу и, свернув за угол, достал карту. К Калягину получалось ближе. Если пройти между домами, то совсем близко…

Обычно, чтобы познакомиться с очередной жертвой, Виктория дожидалась вечера. Но сегодня, пошатавшись по городу около двух часов, она решила, что с нее достаточно. Так ребенок, стремясь закончить надоевшую игру, не слишком следит за тем, чтобы соблюдать правила или получить результат: быстро ставит кубики один на другой и кричит «готово!». Не заботясь о том, что домик его не простоит и минуты… Виктория чувствовала себя сегодня таким ребенком. Она тысячу раз прокляла себя за то, что дала Дине уговорить себя. «В последний раз!» — она вспомнила умоляющие глаза матери и не стала демонстративно кружить по городу, чтобы ее заметили.

В три часа дня Виктория вошла в офис господина Протасова на Большой Пушкарской…

Полина и Поповна, умиротворенные, шли по Невскому проспекту и не спешили расставаться.

Поповна прижимала к груди книгу, подаренную Викторией Королевой, а Полина улыбалась, глядя как счастлива великанша.

— Давай зайдем в кафе-мороженое, — предложила Полина.

Ей так не терпелось поделиться хоть с кем-нибудь переменами в своей судьбе.

— У меня нет денег, — робко возразила великанша. — Может, посидим на лавочке в скверике?

— Нет, мороженого. Я тебя приглашаю!

Полина смотрела на Поповну с гордостью.

Может она себе позволить доставить человеку радость? Тем более человеку, которого наверно никто никогда никуда не приглашал.

Полина усадила Поповну за крошечный столик, упорхнула к стойке и вернулась с двумя вазочками мороженого. В руках у великанши вазочка казалась крохотной, ела она степенно и очень аккуратно, держа ложечку двумя пальцами. Полина рассказала Поповне о том, как долго пыталась устроиться на работу и как неожиданно для себя попала к Виктории. Полине хотелось рассказать и о том, что она нашла своего отца, но она не знала с чего начать…

Кто-то тронул Полину за плечо. Вадим вежливо улыбнулся ее спутнице и, наклонившись к Полине, прошептал: