Испытание - Богатырева Елена - Страница 39

— Буду, — грустно улыбнулась Полина.

Всю дорогу она с грустью думала об Артеме. Теперь он вряд ли отыщет ее, если бы даже и захотел. Она не сможет запросто пригласить его к себе. Полина с трудом представляла, что когда-нибудь сможет чувствовать себя хозяйкой в доме отца: непривычная, слишком шикарная обстановка, пусть даже и родные, но мало знакомые люди — Вадим, Андрей, Евгения. Данила приехал из Москвы только ради того, чтобы повидаться с нею, и завтра же вернется к своей Карине…

— Расскажи мне про твою Королеву, — неожиданно попросил Вадим. — Интересно, как живут знаменитости.

— Ничего особенного. Целыми днями она сидит за компьютером, работает. Вот практически и все, что я знаю.

— Неужели никуда не выходит?

— Очень редко. Один раз мы с ней ездили в ресторан отмечать окончание нового романа.

"В другой у них в клубе собирались гости, я там помогала. Хозяйством до меня занималась мать, но у нее что-то с сердцем…

— Бедная женщина. А где находится их клуб?

И как он называется?

— Да это и не клуб вовсе…

Полина принялась расписывать квартиру на улице Декабристов. Вадим слушал заинтересовано, задавал вопросы. Ей нравилось, что он так интересуется ее жизнью.

Когда они подъехали к дому, Полине стало совсем грустно и захотелось плакать. Она так долго мечтала найти родителей, тысячу раз рисовала в воображении их встречу, а все оказалось прозаично и совсем не радостно, если бы не Данила. С Андреем и Вадимом она чувствовала себя скованно и подавленно. С Евгенией и вовсе не могла двух слов связать. Неужели ей придется жить теперь с ними долгие годы?

Вадим помог Полине собрать вещи и через полчаса они уже катили назад.

— Знаешь, — сказал Вадим, — ты пока не говори Королевой, что у тебя нашелся отец.

— Почему? — искренне удивилась Полина. — Разве это тайна?

Она уже подумывала о том, с каким интересом завтра Виктория выслушает ее историю. Может быть, даже положит эту историю в основу своего нового романа.

— Нет, конечно, не тайна. Твоя семья прекрасно обеспечена, и Королева поймет, что надолго ты у них не задержишься. Станет искать кого-нибудь на твое место…

— А ведь действительно! Мне так не хочется уходить от нее!

— Вот и не рассказывай пока. Как-нибудь потом… А может, и не придется…

— Что значит: не придется? — удивилась Полина.

— Это мой маленький секрет, — улыбнулся Вадим.

…В большом доме Андрея Полине отвели просторную комнату. Чего там только не было — великолепная кровать в нише, кресла, стол и маленькое трюмо на комоде. Пустой шкаф был совсем новый и еще хранил запах дерева. Евгения помогла ей разложить вещи, а потом провела по дому, показав ванную, кухню и широкую террасу, увитую плющом и заставленную кадками с тропическими растениями. Отдельную комнату занимала библиотека, и Полина попросила разрешения подыскать себе какую-нибудь книжечку на ночь.

Она осмотрела все стеллажи, но не нашла ни одного издания Виктории Королевой. Полки сплошь были уставлены толстыми философскими томами, нарядными изданиями классики, трудами по экономике, медицине, химии. Вернувшись к себе, она еще раз обошла комнату, дотрагиваясь до мебели и вещей, пытаясь представить, что когда-нибудь они станут для нее привычными и родными. Однако воображение наотрез отказывалось хоть немного помочь ей.

«Это оттого, — говорила себе Полина, пытаясь хоть как-то оправдать свою неудовлетворенность, — что у меня никогда не было дома. Я не привыкла…» Но собственные слова показались предательски лживыми. Был у нее дом. Конечно же, был. Тот, что стоял в лесу, неподалеку от реки. И маленькая клумба под окнами была куда красивее, чем здешние розы и зимний сад на огромной веранде. Здесь все чужое…

Из-за двери раздался голос Андрея:

— Полина, ты еще не спишь?

— Нет, нет.

Он вошел и улыбнулся ей:

— Пришел посмотреть, как ты устроилась, и пожелать спокойной ночи. Ну, нравится тебе здесь?

— Да, очень.

Андрей внимательно посмотрел: голос ее был не слишком радостным.

— Ты еще не привыкла, — мягко сказал он. — Уверяю тебя, через неделю все наладится.

Он обнял Полину за плечи и, притянув к себе, поцеловал в щеку.

— Спокойной ночи, доченька.

— Спокойной ночи.., папа, — произнесла она с запинкой.

Андрей вышел, а Полина без сил опустилась на кровать. От его поцелуя ее передернуло…

Андрей вернулся в кабинет, где его ждал Вадим.

— Ну как? — спросил тот. — Что скажешь?

— Не слишком приятно признаваться в этом, но ты прав, девочка, похоже, в замешательстве, — пожал плечами Андрей. — Либо придется потратить несколько месяцев на то, чтобы приручить ее…

— Ты имеешь в виду — ломать перед ней комедию долго и прилежно? Кому это нужно? — презрительно хмыкнул Вадим.

— Либо… — Андрей вздохнул, — провести ее через посвящение.

— Через короткое посвящение, — подчеркнул Вадим. — Она не нашего поля ягода.

— К сожалению…

Андрей смотрел на сына с затаенной гордостью. С того самого дня, когда он занял место Сенечки во главе группы на Алтае, он мечтал сделать из этого мальчика необычного человека, способного стать его правой рукой и продолжать все то, что тогда он еще только замышлял. А для этого сын должен был вырасти сильным, не ведающим чувства вины и угрызений совести, привычным к таким вещам, о которых порой и взрослый сильный мужчина помыслить не может… И вот — перед ним плод его многолетних усилий. Будь на месте Полины кто другой, кого нужно было бы перетянуть на свою сторону и заставить встать под свои знамена, он не задумался бы ни на минуту, выбрав «короткое посвящение». Но она была его дочерью, в ее жилах текла его кровь, и он готов был ждать, пока она сама не примет решения…

Однако Вадим прав: зачем испытывать судьбу?

Лучше действовать наверняка. Обычное посвящение было предназначено для тех, кто сам мечтал вступить в ряды их помощников. Эти ребята не знали практически ничего об их деятельности, но готовы были на все, с черной завистью наблюдая, как на их глазах меняется жизнь тех, у кого на плече появлялась маленькая «летучая» метка. Человек преображался на глазах. Он становился строг, сосредоточен, в голосе сквозила необыкновенная уверенность в себе, за спиной тенью стояла чья-то сила и жесткая воля. И самое главное, что выводило завистников из себя — такой человек больше не рылся в карманах в поисках мелочи, а носил дорогое портмоне с крупными купюрами и тут же съезжал на собственную квартиру от родителей. «Меченый» выглядел в глазах бывших друзей постигшим ту самую тайну благополучного бытия, которая им никак не давалась. И они готовы были броситься за ним вслед, стоило ему только позвать, безрассудно, не спрашивая, чем придется платить, готовые скрепить контракт с могущественным хозяином пусть даже собственной кровью…

Для этих молодых ребят Вадим, начитавшись книг о древних обрядах, сам разработал ритуал посвящения, дающий ему над человеком почти неограниченную власть. Неделя поста и медитаций со специально подготовленными тренерами, разрыв старых связей, символическая смерть и возрождение для новой жизни. Теперь, когда он закончил ремонт своего клуба, последняя ступень посвящения — «смерть» — разыгрывалась как театрализованное представление. Имитируя убийство, адепту наносили легкое ранение — по сути царапину, которая не требовала даже пластыря — и погружали в специальную капсулу, напоминающую гроб, где он должен был провести ночь. Капсулу опускали в подвал, что гарантировало непроницаемую тишину, символизирующую смерть…

Утром посвященный возвращался в круг своих друзей и торжественно встречал вместе с ними рассвет своей новой жизни. Такое посвящение глубоко врезалось в подсознание человека.

Но кроме обыкновенных «рабочих лошадок», Вадиму с Андреем требовались специалисты в той области, с которой был связан их бизнес. В этом смысле Данила представлял для них особенный интерес. Его образование и фонтанирующая изобретательность позволяли использовать его талант сразу по нескольким направлениям. К тому же Данила не доставил им хлопот. Он был счастлив встрече с отцом и дважды счастлив возможностями, которые тот ему предоставил. Мальчик работал как вол и вскоре начисто позабыл о прозябании в маленькой университетской лаборатории и деньгах жены. Его пьянил карьерный взлет, возможность чувствовать себя настоящим мужчиной и всеобщее уважение в фирме отца.