Связной - Бодров Сергей Сергеевич - Страница 25

и решительно двинулся к машине.

– Нам товарища подхватить еще надо, из соседнего дома, – за углом тормозните у арки.

Леха положил Арчи назад, к Кате. Вернулся за коробкой, которую поставили в багажник.

Такси тронулось. Водитель посматривал то на спящую девицу, то на перебинтованную собаку. Компания была странная.

– Подрался, что ли, пес ваш? – спросил он.

– Ага, – кивнул Леха.

– У меня тоже собаку ротвейлер во дворе порвал… Я этому соседу сказал: если волкодава твоего еще без намордника увижу, сам вас обоих загрызу…

– А кто у вас? – сочувственно спросила Катя.

– Эрдель.

– Вас как зовут, извините?

– Володя…

– Володя, – сказала она очень тихим голосом. Потом пристально посмотрела на него и чуть коснулась рукой затылка.

Володя поморщился, как будто у него заболела голова, и уставился на дорогу.

– Можем не пересаживаться, Леш, – уверенно сказала Катя. – Володя ничего не запомнит.

– Как знаешь, – ответил Леша. – Россолимо, шестнадцать, ветеринарка.

– Подрался, что ли, пес ваш? – спросил таксист.

Леша сидел в приемном отделении клиники. Скулили звери, жалобно щелкал большой белый попутай. Вышел хирург, поставил на стол кусочек свинца, закурил.

– Вот, одну пока вытащили.

Армен с Катей сидели перед вольером. В тесной клетке стояла на карачках голая девка и тихонько выла.

– А ты, Катя, встречала людей, которые от пули заговоренные? – спросил вдруг он.

– Есть такие люди, – ответила Катя. – Зря вы привезли ее…

– Так мы обменять ее можем!

– Никого нельзя под замок сажать… Армен посидел молча.

– Я все спросить хотел… Ты тогда подумать обещала… Катя подняла глаза.

– Слушай, неправильно это как-то… Мы второй раз видимся, друг друга не знаем совсем. Кто ты, кто я…

– Я про тебя все знаю.

– Ну, и какая я?

– Ты – мечтаешь. Цветы любишь, мультфильмы. Мороженое, наверное…

– Какое?

– Шоколадное…

– Терпеть не могу шоколадное.

– Ты не обманываешь никогда. За рулем поёшь, когда одна ездишь…

– Я всегда одна езжу.

– Летать хочешь.

– А сам ты не хочешь разве?

– Хочу… – улыбнулся Армен. – Видишь, а говоришь – ничего друг про друга не знаем.

Катя подумала.

– Знаешь, ты посиди, я к нему поеду. Армен кивнул.

– Лопату купить надо, похоронить собаку.

– Он сам похоронит.

Около операционной дежурил Леша.

– Одну достали, – он показал Кате пулю.

– На вот, хочешь? – Катя вынула из сумочки бутылку водки.

Леша взял с ординаторского стола две пластмассовые мензурки, разлил.

– Борю помянем, – и выпил полную.

Катя чуть пригубила, взяла пулю, покатала в пальцах. Леша налил еще.

– Ну, будь здорова. Замки ты чистенько открыла.

– Только зря, наверное… Лучше бы собачек сберечь надо было, – Катя поставила на стол кусочек свинца.

Леша внимательно посмотрел на нее.

– А что, ты и от пули заговариваешь?

– Не всякого… – тихо ответила Катя.

– А кого?

– Того, кто счастливым не был.

Леха плеснул еще немного, достал сигарету. Они помолчали.

– Тебе лет сколько, Леш?

– Тридцать.

– Ты вот был счастлив когда-нибудь?

– Был. Когда из ямы выбрался. Летал даже. Леша налил еще и выпил.

– А что ты такое сделал, что к тебе ангелы прилетают?

– Да ничего… Ждал просто.

– Может, он к кому другому летел? Заблудился просто…

– Не, там не к кому было…

– Значит, ждать надо?

Леша улыбнулся и пожал плечами.

Камера проехала по темному помещению, типа гаража, потом включили накамерный свет. В цементной яме, прикованный к трубе наручниками, сидел сильно избитый человек в спецназовской форме. Щурился от света. Рядом стояла пластиковая бутылка из-под пепси.

– Фамилия, имя? – спросили из-за кадра.

– Семенов Алексей…

– Громче! – ботинком ему ударили в голову.

Леша подождал и повторил.

– Звание!

– Капитан.

– Корабля, нах? – уточнил ботинок после удара. Кто-то хохотнул.

– ФСБ, – ответил Леша, пуская кровавые слюни.

Ботинок припечатал в третий раз.

Камеру опустили, картинка куда то уехала, мелькнули ноги. Видимо, вошел новый человек, произнесли несколько фраз, потом кто-то вышел. Потом в кадре появились чьи-то спина и затылок.

– Вспомнил, нет? – спросил человек. Леша помолчал, потом помотал головой.

– Вспоминай. Аэропорт помнишь?

– Помню.

– Сапоги с товаром помнишь?

– Помню.

– А девчонки этой как фамилия?

– Не помню.

Человек помолчал, достал пистолет.

– Может, тебе ноги думать мешают?

– Нет.

– Может, ты думаешь, что уйдешь отсюда?

– Нет.

– Правильно. Если уползешь только.

Человек взвел затвор и выстрелил Леше в коленку. Тот выгнулся и ударился головой об трубу. Человек обернулся на камеру, это был Ильяс.

– Чего тебе надо? Убери это, – вдруг наехал он на оператора.

Камера ушла, свет погас.

– Вспоминай.

Ответа не было, в темноте грохнул еще один выстрел.

– Чего с ней делать-то? – спросил Армен. – Молчит целый день.

Катя сидела на лесенке, у выхода на крышу, Леха ходил по комнате.

– Вообще-то их сжигают. Керосином полить – и все дела. Будешь говорить?

Девка, упершись лбом в решетку, не отрываясь смотрела на мертвого пса Борю, который лежал на столе, завернутый в пальто.

– Я бы сжег, даже менять жалко.

Ночью Леша сидел за кухонным столом, под лампой. Опять поминал Борю.

Потом снял с него пропитанное кровью синее пальто и уложил пса в спортивную сумку. Девка, скрючившись, дрожала в своем вольере.

– Чего смотришь? – спросил Леша. – Тебя я по ветру развею.

– Дайте укрыться, пожалуйста, – вдруг тихо попросила она.

Леша замер на секунду, потом все-таки подошел и всунул пальто ей в клетку. Потом сложил в пакет колбаски из холодильника и кое-что со стола.

– В целлофане пирожок – одному щенку должок…

А одну тарелку поставил ей. Взял сумку и вышел.

Она молниеносным движением провела по складкам. Телефон был в кармане. Она включила его и напряженно ждала несколько секунд, пока табло не загорелось наконец зеленым. Она быстро набрала номер.

– Любимый… – прошептала она. – Как ты? Они убиты… Человек спрятан. Сердце бьется… Ты успеешь… С ним Василиса. Меня пусть не ищет, кошка в квартире… Все хорошо, я люблю тебя…

По лицу ее текли слезы счастья. Она открыла панель телефона, вытряхнула медный квадратик сим-карты и, закатав его в хлебный мякиш, проглотила. Остальную закуску она сбросила на пол и, разломив тарелку, острым осколком быстро вскрыла себе вены на руках и ногах.

На рассвете недалеко от реки, где кончается гранитная набережная, стояла оранжевая Лехина машина.

Кружились чайки над трубами завода, стайка собак смотрела, как работает лопатой человек. Он утрамбовал холмик, закинул под кузов лопату и вынул пакет со съестным. Началась печальная тризна, грузовик завелся и уехал.

На Марии Ульяновой Леша остановился, поравнявшись с невзрачной «девяткой» с тонированными стеклами. Опустил стекло, подождал. В «девятке» тоже опустилось стекло.

– Ну что, выследили кого? – спросил Леша. Парень на пассажирском сиденье переглянулся с водителем, подозрительно посмотрел на Лешу.