Враги - Шидловский Дмитрий - Страница 76

Нельзя допустить, чтобы этот проклятый буржуазный строй продолжал существовать. Раньше для Павла это была лишь теория, но теперь... Он помнит трупы своих соратников, он помнит лицо несчастной изнасилованной Инги. Он будет мстить... Нет, не только мстить. Он будет драться за тот мир, где больше не останется войн и насилия. И он уничтожит всех, кто встанет у него на пути. Когда-то в нем была любовь. Ее убили. Он знает, кто убил, он не простит. Он приложит все силы, чтобы отомстить. Но он не допустит старых ошибок. Он все рассчитает, спланирует, он все сделает, чтобы мир пошел по второму пути.

Он уже видит, как краснознаменные полки и дивизии первыми идут в наступление и сметают Гитлера и буржуазные режимы Северороссии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Югославии. Уже к концу сорок первого Красная армия выходит к Ла-Маншу и Бискайскому заливу, штурмует Испанию. Северороссия? Мы сомнем ее. И все счета будут закрыты, долги оплачены. Алексей для него уже не личный враг, а лишь часть огромной системы, сдерживающей развитие человечества. Алексей - часть мира лжи и насилия. Павел ненавидит его как часть этого мира. Алексей стал обычным белым офицером.. Придется признать, что как друг Алексей больше не существует. Теперь есть только классовый враг - Алексей Татищев, которого надо уничтожить. Павел ненавидит силу, которая свела их в том бою, проклинает себя за то поражение... Но как дорого оно стоило ему! Он отплатит. Его борьба со старым миром - уже не просто борьба идеологий, теперь это личное.

К сорок третьему году в Европе только Великобритания останется буржуазной. Но падение британского империализма - это лишь вопрос времени. Первый удар по британскому льву будет нанесен на юге. Красная армия перевалит через горы Афганистана и подарит свободу народам Индии. Индусы, безусловно, поддержат нас в борьбе против колонизаторов. Потом будут опрокинуты японские войска. Социалистический Китай, социалистическая Япония. Какой восторг, какая перспектива! Народное восстание в Индокитае закончит дело, и вот вся Евразия - коммунистическая. После этого взять Австралию дело техники. Потом - долгое противостояние с США. Перепрыгнуть океан - это не шутка. Но насколько будет проще, если ни в Европе, ни в Азии не останется буржуазных режимов. Конечно, можно будет опереться на национально-освободительное движение народов Латинской Америки. И тогда свершится! Социализм победит по всему миру. Тогда можно будет отложить винтовку и взять... А что взять? Весь смысл его жизни в борьбе. Он ничего другого не умеет, кроме как воевать и вести подпольную работу, а это по определению не будет нужно после полной победы социализма. Ему будет уже за пятьдесят. Но разве это возраст для борца за счастье человечества? Ничего, он найдет, или ему найдут, применение. В обществе тотальной справедливости ненужных, потерянных людей не бывает. Тогда начнется настоящая жизнь, в которой...

Но в пятьдесят третьем году умрет товарищ Сталин и начнется вакханалия разоблачений. Этого допустить нельзя. Что делать? Все просто. Надо поддержать товарища Берию. Он разоблачит антипартийный заговор Хрущева, и тогда страна пойдет дальше сталинским курсом. Ведь Берия - верный соратник Сталина, за что и был... будет убит предателями.

Две возможности, два разных пути. Крушение социализма нужно предотвратить любой ценой. Человечество должно пойти другой дорогой. Он знает какой. Павел видит тысячу возможностей добиться полной и окончательной победы социализма во всем мире... Но откуда у него это противное чувство, что судьба готовит ему новую ловушку? Почему одна мысль не дает покоя: "Если видишь два диаметрально противоположных пути, события обязательно пойдут по третьему, неожиданному, не похожему ни на один из них"?

До него донесся лязг открываемого глазка, потом скрежет отпираемого засова. Что-то рано сегодня", - машинально подумал Павел.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла широкая фигура тюремщика.

- Сергеев, - гаркнул он, - на выход, с вещами.

Быстро собрав вещи и завернув их в одеяло, Павел вышел в коридор, встал лицом к стене, дождался, пока стражник запрет дверь, и пошел в указанном им направлении, вдоль ряда железных дверей.

"Перевод в другую камеру или тюрьму?" - недоуменно размышлял он. Длинными переходами его провели в административный корпус, в один из кабинетов, где с заключенными обычно работали следователи. Там за письменным столом сидел Алексей в гражданском костюме в тонкую полоску, белой рубашке, при галстуке и в начищенных до блеска туфлях. Стражник вышел из кабинета и запер дверь.

- Ну, здравствуй, - усмехнулся Алексей. - Рад видеть тебя... в таком виде.

- Здравствуй, - буркнул Павел. - Надеюсь увидеть тебя в таком же.

- Возможно, увидишь,- произнес Алексей, - но не сейчас.

- Зачем звал? - процедил Павел.

Алексей поднялся, взял со стола лист бумаги и прочитал:

- Павел Сергеев согласно постановлению Верховного Суда Северороссии, на основании ходатайства господина президента, вы будете обменены на арестованного в РСФСР гражданина Северороссии графа Этгардта. С этого момента вам запрещается появляться на территории Северороссии. В случае попытки незаконного проникновения на ее территорию или осуществления деятельности, направленной на подрыв государственных устоев Северороссии, вы будете осуждены на основании уголовного уложения Республики Северороссии, а оставшийся вам по состоянию на первое мая тысяча девятьсот двадцать второго года срок будет добавлен к вашему новому сроку тюремного заключения.

Он посмотрел на Павла. Тот приосанился:

- Я вернусь сюда на танке.

- Как удачно, что мы недавно приняли решение о расширении производства противотанковых пушек. - Алексей положил лист на стол перед Павлом и вышел.

* * *

Через час Павла, вымывшегося в душе, переодетого в костюм, белую рубашку, галстук, лакированные туфли и шляпу, два стражника вывели в тюремный двор. Поверх сковывающих его запястья наручников был наброшен плащ, так что со стороны могло показаться, что человек просто несет верхнюю одежду.

Во дворе стояли два автомобиля. У того, что побольше, ждали Алексей и... Павел не без труда узнал майора Колычева, взявшего его в плен в том бою. Колычев, как и Алексей, был в гражданском. Около второго автомобиля курили четверо мужчин в темных костюмах. По их внушительному виду и по тому, как оттопыривались пиджаки с левой стороны, Павел сразу понял, что это охранники.