Враги - Шидловский Дмитрий - Страница 70

Гражданская война разметала семьи. Часто было так, что муж оказывался в Крыму (который в этом мире благодаря перевороту, устроенному генералом Слащеным в октябре двадцатого, остался в руках у белых) или эмигрировал в Северороссию, Францию, Германию или США, а его жена оказалась в Москве, Твери или Костроме. Бывало, что эмигранты старались выкупить детей своих ближайших родственников, погибших от красного террора или голода в период гражданской войны. Братья и сестры, родители и дети стремились воссоединиться. Сделать это они могли единственным способом - заплатив выкуп большевикам. Его сумма колебалась от ста до тысячи царских золотых рублей, в зависимости от того, как оценивали человека представители советской власти*.

Алексей использовал алчность большевиков в своих целях. Вытребовав у Оладьина немалое финансирование и используя неофициальные фонды Управления госбезопасности, он принялся скупать лучших специалистов в различных областях. Их приглашало (разумеется, формально) на работу североросское Министерство по науке и техники, предлагая контракты в многочисленных научных институтах. На самом деле вся эта деятельность, как и само министерство, полностью контролировались Алексеем. Еще в девятнадцатом году он убедил президента создать целую сеть институтов прикладной математики, физики, в том числе и ядерной, аэродинамики, химии и многих других наук. Особое внимание он уделял областям знаний, которым, как он знал, в будущем суждено сыграть огромную роль в развитии человечества. Алексей поручил агентуре разыскивать самых видных специалистов на всей советской территории и приглашать на работу в Северороссию.

* Здесь полное соответствие событиям нашего мира. Действительно, с 1918 по 1928 г. советские власти активно торговали людьми, вымогая деньги у эмигрантов, желающих вызволить своих родных и близких.

Люди соглашались с радостью. Голодные, обнищавшие, лишенные прав и даже возможности дать высшее образование своим детям*, считавшиеся у себя на родине людьми второго сорта, "представители буржуазных сословий" были рады выехать в "нормальную", с их точки зрения, страну. С ними заключался долгосрочный контракт, на счета созданных ЧК подставных фирм переводились деньги, и специалист мирового класса выезжал в Северороссию. Менее охотно финансировал Оладьин "покупку" видных гуманитариев, но и здесь Алексею часто удавалось убедить его "потратить деньги". Разумеется, ученые и инженеры выкупались с семьями, чтобы ЧК не могла шантажировать их впоследствии.

Кроме того, североросская госбезопасность активно выступала посредником при выкупе эмигрантами своих родственников. Иногда даже помогала получить им ссуды на эти цели. Для Алексея это решало две проблемы. Во-первых, его главная цель - вывоз ученых и высококвалифицированных инженеров из страны победившего пролетариата - становилась не столь очевидной для чекистов. Во-вторых, таким образом он налаживал связи с представителями многих российских старинных дворянских родов, имевших большое влияние на высшую аристократию европейских держав. И в-третьих... ему казалось, что если он может помочь людям, попавшим в беду, то он просто обязан это сделать. И здесь отступали все расчеты. Он бросался на помощь сразу, как только видел, что люди, пострадавшие от большевиков, нуждаются в нем. Для Оладьина, для своих подчиненных, для членов правительства он был расчетливым руководителем грозной спецслужбы, скупавшим передовых ученых за рубежом. Однако в глубине души он знал, что делает это с одной целью - спасти людей от коммунистического гнета.

* В нашем мире в СССР также до 1930-х гг. существовали серьезные ограничения, а фактически запрет на поступление молодежи "буржуазного происхождения" в вузы.

Как бы то ни было, его политика приносила вполне ощутимые результаты. Не успели большевики и глазом моргнуть, как страну победившего пролетариата покинуло огромное число ученых и инженеров высочайшего класса. Только во второй половине двадцать первого года чекисты начали относиться к заявкам северороссов на выезд людей более избирательно. Их впервые стала интересовать не только цена, предлагаемая "буржуями", но и уровень выезжающего специалиста. Впрочем, Алексей быстро понял, что ЧК и полуграмотные партработники вовсе не в состоянии понять, является ли человек по-настоящему перспективным ученым и что значат его разработки для прогресса. Они просто отслеживали его запросы и старались не выпускать наиболее интересных ему людей. Тогда он сменил тактику. Теперь, когда возникала необходимость вывести именитого ученого, по всей Европе и Америке спешно разыскивались его родственники, которые должны были формально выступить с инициативой выкупа. Если таковых не находилось, то в качестве "племянников и кузенов" выступали подставные люди, нанятые североросской госбезопасностью. Дело уже было поставлено на широкую ногу. Большинство из переехавших в Петербург из РСФСР профессоров и академиков предоставили по длиннющему списку фамилий своих учеников, ассистентов и студентов, подававших, с их точки зрения, большие надежды. Теперь Алексей расширил интересы своей службы и, кроме научных светил, активно скупал "перспективную молодежь".

Вот именно такими "выкупленными" пассажирами и был наполнен этот поезд. Они уезжали в неизвестность, бросая свои дома, имущество, друзей, без надежды вернуться. Они хватались за возможность перебраться в Северороссию, как утопающий хватается за соломинку. Для них это был шанс начать новую жизнь.

"Что же, - подумал Алексей, - борьба продолжается, и этот раунд, кажется, я выиграл. Качество - это всегда качество. Северороссии еще придется сражаться с советским монстром. Численное преимущество всегда будет у Москвы, поэтому мы можем победить только качеством. Для них люди единицы, штыки, подданные. Для нас - личности. Они оболванивают свое население, мы повышаем уровень его образования. Они ценят золото и деньги, мы - людей, которые способны их заработать. Они будут вторгаться к нам несметными полчищами, мы противопоставим немногочисленную, но прекрасно вооруженную профессиональную армию. Посмотрим, кто кого".