Враги - Шидловский Дмитрий - Страница 61

* * *

Очнувшись, Павел обнаружил, что он лежит на охапке соломы. Вокруг царила темнота. Голова раскалывалась, в левой руке ощущалась пульсирующая боль. Ощупав себя, он понял, что рука и голова аккуратно перебинтованы, а кожанка и все оружие отсутствуют. Ощупью Павел добрался до бревенчатой стены и, пройдя вдоль нее, нашел дощатую дверь; через щели виднелось звездное небо. Толкнув дверь, убедился, что она заперта снаружи.

- Смирно сидеть, краснопузый, - донесся из-за двери грубый голос, - а то через дверь пальну.

Пошатываясь, Павел вернулся на охапку соломы. Все сомнения рассеялись. Он в плену. Поворочавшись несколько минут, он снова провалился в забытье.

Проснулся он от резкого пинка под ребра. Над ним стояли два солдата в форме царской армии, с североросскими знаками различия. Солдаты держали автоматические винтовки с примкнутыми штык-ножами.

- Поднимайся, сволочь, - процедил один. - Пошли на допрос.

Неспешно встав, Павел привычно заложил руки за спину. Второй солдат тут же связал их кожаным ремнем и толкнул Павла к выходу. Первый, закинув винтовку за плечи, пошел впереди, а второй, с оружием наизготовку, шагал за пленным.

Когда они вышли на улицу, Павел зажмурился от яркого солнечного света. Оказалось, что эту ночь он провел в амбаре богатого крестьянского дома, во дворе которого сейчас располагалось не меньше взвода солдат. Павел сразу прикинул, что шансов сбежать слишком мало... И тут его взгляд упал на подростка в военной форме без знаков различия, сидевшего у забора. Это была Инга. Ее никто не охранял, к ней никто не подходил. Было ясно, что она может спокойно подняться и уйти на все четыре стороны. Но она сидела на земле, обхватив голову руками. Павел понял все...

Легкий укол штыком в спину и грубый окрик конвоира заставили его зашагать к дому.

Пройдя через крыльцо, они поднялись по внутренней лестнице на второй этаж. Там его ввели в жилую комнату богатого, топящегося по-белому, псковского крестьянского дома. В красном углу, под образами, сидел Алексей в форме североросского генерал-майора. Павел заметил, что кроме двух "Георгиев" его грудь теперь украшают еще три североросских ордена: два "князя Андрея" и один Северный крест.

- Ну, здравствуйте, товарищ комбриг, садитесь, - ухмыльнулся Алексей, указывая на скамью возле стола. - Конвой свободен.

Грохнув прикладами об пол, конвойные вышли. Павел опустился на скамью. Посмотрев исподлобья на Алексея, произнес:

- Кто меня взял?

- Майор Сергей Колычев, - ответил Алексей. - Потомственный фехтовальщик, большой мастер штыкового и рукопашного боя. Я учусь у него.

- Нет, - помотал головой Павел, - какая часть?

- Моя гордость, - откинулся назад Алексей, - полк специального назначения в составе Управления государственной безопасности. Я приложил все свои силы и знания, чтобы создать войска, опережающие свое время на несколько десятилетий. Рад сообщить, что твоей бригады больше нет. Полторы тысячи моих ребят разделали твои пять тысяч в капусту. Я потерял тридцать пять человек убитыми и шестьдесят два ранеными, а ты - пятьсот сорок два убитыми, девятьсот девяносто три ранеными и семьсот шестьдесят два, извини, шестьдесят три, включая тебя, пленными. Остальные рассеяны по лесам и вылавливаются тыловыми частями Юденича, который берет сейчас Лугу. Да, прошлой ночью мы взяли мосты и переправы к югу от города, а утром подошли наши передовые части, закончив окружение... Сейчас эта территория - уже наш тыл.

- Злорадствуешь, - процедил Павел.

- Рад, - жестко ответил Алексей. - Мне осточертело все. Полтора года я дерусь с вами, и конца-краю не видно. Все мы озверели на этой дурацкой войне. Поверь, я сделаю все, чтобы эта вакханалия на крови поскорее закончилась.

- Все равно вы обречены, - процедил Павел.

- Нет, обречены вы, - помотал головой Алексей. - Вас не только обманули, но и предали. Ты думаешь, Ленин не знал, предлагая Оладьину мир, что это означает разгром Зигмунда, а стало быть, и вашей бригады?

- Значит, такова была историческая целесообразность, - пожал плечами Павел.

- Что меня бесит в тебе, Паша, - проговорил Алексей, - так это упертость. Бей тебя хоть в хвост, хоть в гриву, ты как твердил свои заученные лозунги, так и твердишь.

- Ты тоже, - оскалился Павел.

- Нет, Паша, я меняюсь, - возразил Алексей, - постоянно, ежечасно думаю, анализирую, ищу.

- Это потому, что ты в душе понимаешь, что не прав, - произнес Павел.

- Это потому, что я живу, стараюсь понять мир. Да, я знаю, что бываю не прав. Но ты считаешь, что все понял. Дурак, выдумал себе светлую идею и топишь людей в крови за нее. И чем яснее становится, что идея твоя нереальна, тем больше крови ты готов пролить, чтобы сделать мир таким, каким он тебе привиделся.

- Ты тоже, - буркнул Павел.

- Нет, я каждый раз стараюсь идти по пути, который приведет к наименьшим жертвам. Это мой критерий выбора. Видишь ли, когда я перевалил через первую сотню трупов, я понял, что если не остановить этот маховик, то все мы просто захлебнемся в крови. Но я защищаю тот мир, в котором хочу жить, а вы нападаете на него.

- Мы тоже защищаем свой мир, - парировал Навел.

- Ничего вы не защищаете, - вспылил Алексей, - только разрушаете. Если хотите жить по-коммунистически, откупите земли, создайте свои колхозы, покажите, как хорошо жить у вас, как рентабельны ваши хозяйства.

- Так ведь не дадите колхозы-то... - хмыкнул Павел.

- Отчего же? - ухмыльнулся Алексей. - Дадим. Кстати, таких попыток даже в этом мире уже достаточно было. И Оуэн, и "Новая гармония"*. Если коммуны разваливались, то только из-за амбиций и лени коммунаров, а не из-за происков злобных буржуев. А если и сохранялись, то никогда не добивались особых успехов. Между прочим, в новую конституцию специально вставлен пункт о коллективных хозяйствах. Я настоял, чтобы выбить у вас почву из-под ног.

- Филькина грамота эта ваша буржуазная конституция, - процедил Павел.

* Эти попытки создать коммуны имели место и в нашем мире.

- Достал ты меня, - рыкнул Алексей. - Закончим на этом.

- Что, в расход? - грустно улыбнулся Павел.

- Нет, - покачал головой Алексей. - Много мне стоило трудов адмирала убедить, но мы строим правовое государство. Вас будут судить за мятеж.