Противостояние - Шидловский Дмитрий - Страница 72

- Не кривите душой, - вздохнул Алексей, - в нашей системе это всегда будет доступно единицам. Всех миллионерами мы сделать не можем. Но мы можем создать условия, при которых каждый гражданин имеет возможность максимально проявить свою инициативу, имея при этом гарантии определенных социальных благ. Это и есть социальная рыночная экономика. Кстати, вам она нужна не меньше, чем вашим работникам. Им она дает гарантии пропитания, жилья и лечения, а вам - гарантии социальной стабильности. И чем выше уровень социальных гарантий простых граждан, тем стабильнее ваш бизнес.

- Потому мы и поддерживаем вас, Алексей Викторович, - хмыкнул Путилов, - что вы как никто умеете найти баланс между интересами промышленников и наемных рабочих.

- Вот и сейчас я очень советую пойти на компромисс, - расхохотался Алексей. - Тем более что улучшение качества здравоохранения - в ваших интересах. Уверяю, когда вы подсчитаете, насколько сократятся ваши потери от уменьшения больничных, то восславите страховую медицину и рынок медицинских услуг. Я понимаю, вам бы очень хотелось перенести бремя медицинских расходов на бюджет, но... Во-первых, бог велел делиться. Во-вторых, финансирование по линии частных страховых обществ всегда эффективнее, чем бюджетные ассигнования. Если мы полицейскими методами снизили коррупцию, это вовсе не означает, что чиновники на местах будут субсидировать лучших врачей, а не тех, кто с ними в более теплых отношениях.

- Так-то оно так... - проворчал Путилов.

- Господин президент, - произнес подскочивший секретарь, - вас срочно к телефону, из Министерства обороны.

- В чем дело? - нахмурился Алексей.

- На границе идет бой.

- Что?!

Алексей быстро кивнул жене и Путиловым и заспешил к дому. Там, на веранде, стоял большой черный аппарат правительственной связи. Схватив трубку, Алексей проговорил:

- Татищев.

- Это Маклай, - отозвалась трубка. - Со мной только что связался начальник пограничной стражи Попов. В Карельском округе, у заставы номер три, сегодня, около десяти часов тридцати минут утра, границу пересекло порядка взвода североросской народной армии. Пограничники вступили с ними в бой, но запросили помощи. Я разрешил направить в этот район роту пехоты.

- А зачем они пересекли границу?

- Пока неясно. Уточняем. Доложу, как только получу информацию.

- Все правильно, - подтвердил Алексей. - Общевойсковые части применить разрешаю. Пересекшего границу противника уничтожить. Постарайтесь взять побольше пленных, чтобы было чем с Сергеевым торговаться. Я выезжаю в Петербург. Конец связи.

- Есть! - Маклай повесил трубку.

Выйдя из дома, Алексей скомандовал секретарю:

- Машину. Выезжаем в Петербург. Подойдя к жене и Путилову, произнес:

- Мне нужно ненадолго в Петербург. Ничего страшного. Думаю, часа через три вернусь.

- Ты уверен? - беспокойно спросила жена.

- В нашем мире ни в чем нельзя быть уверенным, - пожал плечами Алексей. - Похоже, рядовая стычка на границе. Так часто бывает, когда восточные пограничники увлекаются в преследовании перебежчиков и переходят границу. Думаю, когда доеду до Мраморного дворца, все прояснится. Но на случай осложнений мне все же надо быть в столице.

- Хорошо, возвращайся поскорее, - с тревогой проговорила жена.

- Конечно. - Он повернулся и быстрыми шагами направился к уже выезжавшему из гаража "руссо-балту".

"Ситуация-то стандартная, - думал он, шагая по асфальтовой дорожке, но почему мне кажется, что в этот раз всё сложнее? Нет, не кажется. Это чутье. Оно меня еще не подводило. И я чувствую грозную опасность, нависшую над всеми нами".

* * *

Митинг на Новгородском тракторостроительном заводе проходил, как всегда, шумно, с транспарантами и оркестром. Несмотря на воскресный день, сборочный цех, где была установлена трибуна, ломился от народа. Собственно, все понимали, что неявка на собрание грозит соответствующими оргвыводами. Рабочие будут взяты на заметку в особом отделе завода, что после накопления определенной критической массы "аполитических действий" может привести и к увольнению, и даже к аресту. А уж для мастеров, начальников цехов и отделов, которые в обязательном порядке стали членами партии, неявка без уважительной причины автоматически означала строгий выговор и потерю работы. Уважительной же причиной считалась либо тяжелая болезнь, либо смерть кого-то из ближайших родственников. Иные объяснения не принимались.

Президента встретили бурной овацией. Выйдя на трибуну, Павел обвел взглядом ряды собравшихся. Знакомая серая масса пролетариата, кое-где разбавленная костюмами инженерных и административных работников. Впрочем, сегодня здесь были не только заводчане, но и корреспонденты средств массовой информации. Были здесь представители прессы Северороссии, Советского Союза и стран Восточной Европы, пошедших по пути строительства социализма. Впрочем, в толпе, стараясь быть незаметными, то и дело мелькали сотрудники МГБ, ответственные за безопасность первых лиц государства. Маскировались они замечательно, и вряд ли большинство рабочих или журналистов, видя рядом с собой незнакомого человека в промасленной спецовке или аккуратном костюме, могли догадаться, что это стрелок девятого управления МГБ, готовый в любой момент пристрелить его или любого другого человека, доставшего предмет, похожий на оружие, или даже сделавшего подозрительное движение.

Впрочем, сам Павел выделял в толпе лица охранников безошибочно. Долгие годы боевой практики приучили его сразу замечать среди множества людей тех, кто был потенциально опасен.

Внезапно его взгляд выделил пожилого рабочего, стоящего в третьем ряду перед трибуной. Павел узнал его. Это был тот самый сибиряк из разведроты, с которым они воевали в сорок четвертом. "Жив, значит, курилка", -довольно подумал Павел, откашлялся и начал свою речь.

Говорил он, как обычно, лишь изредка заглядывая в разложенные перед ним листки. Первым делом он проинформировал собравшихся о тяжелом международном положении. Осудил заключенный два с половиной месяца назад, четвертого апреля этого года, пакт о создании блока НАТО. Подчеркнул, что вступление в этот блок так называемой Североросской Республики свидетельствует об агрессивных намерениях ее правящих кругов и военщины, о желании снова навязать свободному народу Североросской Народной Республики ненавистное ярмо капитализма. Он также осудил создание двадцать третьего мая этого года Федеративной Республики Германии, фактически узаконившее раскол этой страны и приведшее к росту международной напряженности.