Соло для влюбленных. Певица - Бочарова Татьяна - Страница 25

Однако на Милу нашло какое-то невероятное упрямство. Знай себе ходила и ходила. И доходилась. Дождалась-таки того момента, когда Калитин возвратился домой один. Сидела в своем кустарнике и глазам не верила: неужели он? Без девицы и ноги едва передвигает. Сначала подумала, что Сережка порядком выпивши, настолько, что идти почти не может. Иногда с ним такое бывало, нечасто, правда. Но потом, приглядевшись, поняла – не то. Трезвый он, как стеклышко, просто сильно избитый. Лицо в крови, рука висит плетью. И никого рядом, кто бы помог.

Это было неслыханным везением. Правда, тогда Мила и подумать не успела, что ей повезло. Как увидела свое сокровище ковыляющим к подъезду на подкашивающихся ногах, так и вылетела из засады – на подмогу.

Сергей ее даже не узнал поначалу: кто такая, метр с кепкой, на пацана похожая, кидается ему под ноги. Но, видно, шибко плохо ему было – лишних вопросов задавать он не стал, а покладисто оперся о подставленное Милой плечо.

В квартире Сережкиной никого не было, родители ушли в гости. Мила помогла Сергею добраться до кровати, собственноручно промыла ему раны, перевязала их найденным в аптечке бинтом, вскипятила чайник, приготовила ужин из оставленных родителями продуктов.

Когда Сергей слегка оклемался, то поведал своей спасительнице историю, которая с ним приключилась. История была банальной – познакомился в автобусе с девушкой, та сама подошла. Пару раз встретились, сходили в кино, погуляли в парке. А через несколько дней его на остановке встретила компания. Оказалось, новая знакомая в недавнем прошлом вела лихой образ жизни. Друзей ее было шестеро, а Сережка – один. Результат был налицо, в прямом смысле этого слова: здоровенный фингал под глазом, разбитые губы и, вдобавок ко всему, вывихнутая рука.

Мила слушала рассказ Сергея, сочувственно кивала головой, бегала на кухню за анальгином, а в душе у нее все пело. Наконец-то он обратил на нее внимание, пусть таким странным способом, но обратил же!

Потом вернулись из гостей его родители, долго благодарили Милу, охали, ахали, выговаривали сыну, что его амурные похождения до добра не доведут. Конца их разборки Мила не дослушала, ушла домой. Неделю Калитин в школу не ходил, но зато Мила каждый день теперь навещала не только подругу Катю, но и его, своего единственного и неповторимого.

Может быть, судьба вознаградила Милу за терпение и самоотверженность, а может, произошедшее с Сергеем заставило его призадуматься, не пора ли кончать с таким образом жизни, который он привык вести, но тот вечер положил начало отношениям между ними. Тем отношениям, о которых Мила могла лишь мечтать.

Они встречались ежедневно, одноклассницы сохли от зависти, Сережка дарил Миле букетики, покупая их у стоявших возле метро бабулек, и, кажется, перестал замечать, что половина окружающего мира состоит из коротких юбочек, длинных волос и губок бантиком.

Он нагулялся, дозрел до того, до чего другие ребята дозревают гораздо позже, – может, потому, что слишком рано начал.

Оказалось, у него была заветная цель – поступить после школы в Щепкинское училище. Он мечтал быть актером. Это сблизило их с Милой еще больше,, потому что та серьезно занималась вокалом и собиралась в Гнесинку. Профессии, выбранные ими, были смежными, творческими, преимущество одной перед другой они могли обсуждать часами.

Когда Катька выписалась наконец из больницы, их роман был в самом разгаре.

Подошло лето, Сергей сдал экзамены в «Щепку» и прошел. Мила после каждого сданного экзамена убегала в туалет, где ее долго и мучительно рвало над раковиной, но все же умудрилась поступить в училище Имени Гнесиных на вокал. Через месяц после экзаменов они с Сергеем расписались, а еще через четыре месяца родился маленький Сережка, Сергей Сергеевич.

В ту пору деньги в Милиной семье зарабатывала мать, бывшая товароведом в большом универмаге. Мила была у нее единственной и поэтому ни в чем не знала отказа. Она просидела год в академическом отпуске, а потом на материны деньги Сережке-младшему наняли няню. Молодые поселились в однокомнатной квартире, доставшейся Калитину в наследство от бабушки, тем самым избежав трудностей, которые ждут на первых порах почти всех молодоженов, вынужденных ютиться рядом с родителями.

Словом, жизнь была не жизнь, а сплошная сказка. Утром – училище и институт, вечером – веселая студенческая компания. Сын подрастал на руках у няни и у бабушек, восемнадцатилетние родители учились и гуляли вовсю. Отношения между Милой и Сергеем по-прежнему оставались хорошими, она была на седьмом небе от счастья, Сережку обожала, училась легко и с удовольствием.

А дальше, если перефразировать известную поговорку – и не было бы несчастья, да счастье помогло. То самое, Милино счастье.

На втором курсе Сергея заметил довольно известный режиссер. Красивый, яркий, музыкальный студент понравился ему. Калитина пригласили на пробы в снимающийся фильм. Пробы вышли удачными, Сергея утвердили на роль. Почти весь учебный год он пробыл на съемках.

Потом вскоре фильм вышел на экран и имел успех. Молодой артист, сыгравший одну из главных ролей, Сергей Калитин, что называется, в одно утро проснулся знаменитым. Ощущение было воистину волшебным. Его стали узнавать на улицах, приглашать на различные встречи, на телевидение, даже пару раз написали о нем в газетах. Мила не уставала радоваться за мужа. То, что произошло, не казалось ей неожиданностью – она всегда считала, что Сережа с его внешностью и талантом добьется славы и известности.

У них появились деньги. Свои, а не родительские, настоящие, большие деньги, а с ними и многочисленные новые друзья. Дни были расписаны по минутам – интересные тусовки, модные компании, словом, все, о чем только мечтать можно. А тут вскоре подоспело новое предложение – еще одна, уже самая главная роль в фильме другого режиссера. Он согласился сразу, не раздумывая. На съемки нужно было ехать в Таллин. Зимнюю сессию третьего курса пришлось отложить на лето.

Фильм получился чуть хуже первого, не таким ярким, но все равно добротным и в меру интересным. Сразу после выхода его на экраны кинотеатров Сергею предложили третью роль. Она ничем не отличалась от предыдущих. Кое-кто из друзей и училищных преподавателей стали советовать отказаться, говорили, что Сергей слишком молод, успеет еще поработать, а сейчас нужно учиться, приобретать профессионализм. Говорили, что роли, которые предлагают Калитину, неглубокие, поверхностные, своего рода клише, штамповка, от которой трудно будет потом отделаться.

Сергей не послушался. Мила, конечно, поддержала его, хотя в глубине души ее мучили сомнения. Сережка почти не учился, с курса на курс его переводили авансом, как особо талантливого и профессионально востребованного, жизнь у него стала суматошной, и ее совершенно невозможно было хоть мало-мальски распланировать. Все это было тяжеловато для семьи, однако Мила не рискнула спорить с мужем. Сергей вновь уехал, на сей раз в Киев.

Фильм провалился с треском. В кинотеатрах было пусто, появилась разгромная статься в «Культуре». Сергей тяжело переживал неудачу. Замкнулся, перестал улыбаться, подолгу молча сидел в комнате, глядя в никуда пустыми глазами. Мила, как могла, утешала его, уговаривая больше не принимать подобных предложений.

Но предложений больше и не последовало. Вот теперь они с Сережкой в полной мере поняли тех, кто предостерегал их от слишком легкой удачи. Киношный мир на Калитине поставил крест, выжав из него до конца то, что лежало на поверхности. Для исполнения других, более глубоких и сложных ролей нужны были настоящие профессионалы, а не смазливый мальчик, по сути ничего еще толком не умеющий.

Мила с горечью видела, как день ото дня тает круг их друзей, слышала, как неделями молчит телефон, некогда разрывавшийся от звонков. Постепенно заканчивались и деньги. Нужно было снова одалживаться у матери. Мила несколько раз начинала разговор о том, что неплохо бы мужу подзаработать где-нибудь, но Сергей на ее слова не реагировал. Он вообще изменился, стал угрюмым, раздражительным, мог часами лежать на диване или также часами пропадать неизвестно где. Возвращался поддатый, злой, на Милины вопросы отвечал односложно или просто не отвечал. На четвертый курс его не перевели, а вскоре вовсе отчислили за постоянные прогулы.