Отважная - Блэк Холли - Страница 34

Вэл расслабилась, прижимаясь спиной к его груди и с силой вдавливая в него бедра. От неожиданности он разжал руку – и Вэл освободилась. Равус схватил ее за плечо, но она повернулась и прижалась губами к его губам.

Губы тролля оказались шершавыми и обветренными. Она почувствовала, как его клыки вонзились ей в нижнюю губу. Равус издал низкий гортанный возглас и закрыл глаза. Его рот открылся под ее губами. От запаха холодного влажного камня у нее закружилась голова. Один поцелуй перешел в другой, и все было безупречно, совершенно правильно и реально.

Он резко отстранился и повернул голову, чтобы не смотреть на нее.

– Действенно, – проговорил тролль.

– Я подумала, что ты хотел, чтобы я тебя поцеловала. Иногда мне казалось, что я могу это видеть.

Сердце стучало у Вэл в груди, щеки жег румянец, но она с радостью услышала, что голос ее звучит спокойно.

– Я не хотел, чтобы ты… – медленно произнес Равус. – Я не хотел, чтобы ты это видела.

Она чуть не рассмеялась.

– Ты кажешься таким изумленным. Неужели тебя никогда раньше никто не целовал?

Вэл хотелось повторить поцелуй, но она не решалась.

Его ответ был холодным:

– В редких случаях.

– Тебе это нравилось?

– Тогда или сейчас?

Вэл набрала воздуха и протяжно выдохнула.

– Оба раза. И то, и другое.

– Мне это понравилось, – мягко сказал он.

В этот момент Вэл вспомнила, что он не способен лгать. Она провела рукой по его щеке.

– Поцелуй меня в ответ.

Равус поймал ее руку и до боли сильно стиснул пальцы.

– Довольно, – зарычал он. – Какую бы игру ты ни вела, прекращай ее немедленно.

Вэл вырвала руку, мгновенно опомнившись, и отступила на несколько шагов назад.

– Извини. Я думала…

По правде говоря, она уже не помнила, что именно думала и почему эта мысль показалась ей такой удачной.

– Пошли, – сказал он, не глядя на нее. – Я отведу тебя обратно в туннели.

– Нет! – заявила Вэл. Он остановился.

– Было бы неразумно оставаться здесь, что бы ты ни…

Вэл покачала головой.

– Я не про это. Кто-то нашел наше место. Мне некуда возвращаться.

Ее голос звучал устало, и даже она сама это услышала. Ей уже так давно было совершенно ни к чему и незачем возвращаться.

– Мы оба знаем, что я чудовище.

– Неправда…

– Тебе не к лицу прикрывать гнилое мясо медом. Я знаю, что я такое. Чего ты хочешь от чудовища?

– Все, – серьезно ответила Вэл. – Мне очень жаль, что я тебя поцеловала: это было эгоистично и расстроило тебя, но не требуй, чтобы я притворилась, будто мне этого не хотелось.

Тролль растерянно смотрел, как девушка делает шаг к нему.

– Я не очень-то умею объяснять, – сказала она. – Но я считаю, что у тебя красивые глаза. Мне нравится, что в них золото. Мне нравится, что они не похожи на мои. Свои я вижу все время, и они мне надоели.

Он коротко хохотнул, но не сдвинулся с места.

Вэл подняла руку и дотронулась до его бледно-зеленой щеки.

– Мне нравится все, что делает тебя чудовищем.

Его длинные пальцы погрузились в розовато-оранжевую щетину ее волос, когтистые ногти осторожно легли ей на кожу.

– Я боюсь, что все, к чему я прикасаюсь, портится.

– Я не боюсь испортиться, – заявила Вэл. Уголок рта Равуса чуть приподнялся. Женский голос, резкий, словно удар колокола, разорвал воздух.

– Ты все-таки за ней послал!

Вэл стремительно обернулась. Мабри стояла во дворике, и пряди ее волос развевались на ветру. Взгляды всех фейри устремились к Равусу в предвкушении новых сплетен.

Рука Равуса опустилась Вэл на поясницу. Она едва ощущала у себя на позвоночнике загнутые концы его ногтей. Ровным голосом он ответил Мабри:

– Пусть милосердие леди Силариаль и ужасает, но у меня нет иного выхода, кроме как воззвать к нему. Я знаю, что она явилась говорить с тобой. Возможно, когда королева увидит, как ты несчастна и как много от тебя пользы, она возьмет тебя обратно ко Двору.

Губы Мабри изогнулись в горькой улыбке.

– Мы все должны уповать на ее милосердие. Но сейчас я хочу оказать тебе добрую услугу за то, что ты для меня сделал.

Вэл сунула руку в задний карман, чтобы вернуть Мабри ее гребень. Пока она его вытаскивала, зубцы оцарапали ей руку. Обернутые водорослями жемчужины и крошечные крылышки из панцирей морских ежей украшали верхнюю часть гребня. Глядя на него, Вэл вдруг вспомнила русалку: ожерелье из нитей жемчуга и морских птичек, мертвые глаза, глядящие на Вэл, и волосы, плавающие по поверхности воды, лишенные гребня под пару ожерелью.

Держа гребень в онемевших пальцах, Вэл поняла, что он был снят с трупа.

– Мабри дала мне это, – сказала Вэл. Равус равнодушно взглянул на гребень, явно не придавая ему никакого значения.

– Он с русалки, – сказала Вэл. – Она взяла это с русалки.

Мабри фыркнула:

– Тогда как он оказался у тебя в руке?

– Я же сказала, – повторила Вэл. – Она дала его…

Мабри повернулась к Равусу, ловко прерывая Вэл:

– Ты знал, что она у тебя ворует? Снимает вершки с твоих снадобий, как домовой, который отпивает сливки из бутылки молока? – Мабри схватила Вэл за руку и подняла вверх рукав, чтобы Равус мог увидеть черные отметины на сгибе локтя, словно кто-то тушил о ее руку сигарету. – И посмотри, что она делала: заталкивала себе в вены наш бальзам. А теперь, Равус, скажи мне, кто отравитель. Ты готов страдать за ее ошибки?

Вэл протянула руку к Равусу. Он отстранился.

– Что ты сделала? – спросил он и плотно сжал губы.

– Да, я колола себе снадобья, – призналась Вэл.

Отрицать это сейчас было бессмысленно.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросил он. – Я считал, что они безвредные, просто снимают у волшебного народа боль.

– Это вещество… оно дает тебе… оно делает людей… такими, как фейри.

Вэл прочитала ответ на его лице: «Тебя не пугало, что я чудовище, потому что ты сама чудовище».

– Я был о тебе лучшего мнения, – проговорил Равус. – Я был о тебе самого высокого мнения.

– Мне очень жаль, – откликнулась Вэл. – Пожалуйста, позволь мне объяснить.

– Люди, – бросил он с отвращением. – Лжецы, все вы. Теперь я понимаю ненависть матери.

– Может, я и лгала про это, но я не лгу про гребень. Я не лгу!

Тролль схватил Вэл за плечо. Его пальцы были такими тяжелыми, что ей показалось, будто ее стиснули камни.

– Теперь я понимаю, что ты во мне полюбила. Снадобья.

– Нет! – возразила Вэл.

Когда Вэл посмотрела Равусу в лицо, то увидела свирепого незнакомца. Его когтистый большой палец надавил на пульсирующую у нее на шее жилку.

– Думаю, тебе пора уйти.

Вэл медлила.

– Просто позволь мне…

– Уходи! – крикнул он, оттолкнув ее, и сжал пальцы в кулак – такой тугой, что его когти вонзились в ладонь.

Вэл попятилась. Горло ее жгло огнем. Равус повернулся к Мабри.

– Скажи, что ты радуешься, что отомстила мне. По крайней мере, скажи мне это.

– Нисколько, – ответила Мабри с кислой улыбкой. – Я просто оказала тебе услугу.

Вэл побрела обратно по дорожке, прошла сквозь стену тумана, через рощу и поднялась к замку. Слезы застилали ей глаза, сердце болело. И там, глядя на далекое мерцание городских огней, Вэл вдруг подумала о матери. Что она чувствовала, когда Том и Вэл исчезли? Хотелось ли ей вернуться назад и все изменить, если была бы возможность?

Поднимаясь вверх по камням, Вэл заметила красный огонек гвоздичной сигареты Рут еще до того, как увидела их временное пристанище. Когда Вэл приблизилась, Рут встала.

– Я решила, что ты снова меня бросила.

Вэл посмотрела на спящих Лолли и Луиса. Луис изменился: глаза у него были обведены темными кругами, а кожа сильно побледнела.

– Я просто решила пройтись.

Рут сделала еще одну долгую затяжку, и с сигареты начали сыпаться искры.

– Ага, конечно. И твой друг Дэйв тоже просто захотел пройтись.

Вэл вспомнила празднество и подумала, что Дэйв мог бы там оказаться вместе с лакомками, растерянно бродящий среди своих капризных господ.