Бумажный грааль - Блэйлок Джеймс - Страница 53

М-да, отпуск принял весьма опасный оборот. Его приключения в доме Джиммерса сами по себе были опасными, но по сравнению с этим казались лишь детской игрой – пусть даже и с обрезом. Господи Боже, он ведь собирается вломиться на склад, выкрасть гараж мистера Джиммерса, угнать грузовик. И ради чего? Ради Сильвии? Ну, едва ли. Ради дядюшки Роя? Не совсем. А ведь ему следовало бы попытаться отговорить дядю от этой затеи. Тетя Эдита сочла бы его героем, если б он сумел их остановить. Это же называется соучастие при проникновении со взломом. Он вот-вот поможет дяде попасть в тюрьму, а дурачество с домом ужасов полетит в тартарары. Сильвия его убьет.

Словно чувствуя, что Говарду не по себе, дядюшка Рой похлопал его по колену.

– Хочешь подождать нас «У Уинчела»? – спросил он деловито, словно ничего позорного тут не было.

Говард покачал головой:

– Вы оба по горло будете грузовиком заняты.

– Ничего особенного мы с ним делать не будем, – сказал Беннет, заталкивая недоеденный пончик в белый бумажный пакет. – Речь не об удобстве. Никто никому ничем не обязан. Как только колесо покатится под откос, назад уже пути не будет.

Говард промолчал, но не потому, что думал, как повернуть назад. Он не мог подождать «У Уинчела». Или он с ними, или нет. И никакой середины – никаких тебе «выбираю не выбирать». Нельзя быть заговорщиком до первой схватки. И почему-то, сидя ночью в мини-вэне, готовясь нанести удар по врагу, он впервые за много месяцев – а может быть, и лет – почувствовал, что что-то имеет значение. Словно он целую вечность смотрел на мир одним глазом, а теперь открылся второй, и мир обрел глубину. Запустив руку в карман, он достал перчатки из козленка и, натянув их, несколько раз сжал и разжал пальцы. Потом надвинул пониже шапку-чулок и поправил, чтобы смотреть в прорези для глаз.

– Господи всемогущий, – сказал дядюшка Рой. – Ты похож на убийцу из ИРА. Если хотя бы за версту завидишь копов, немедленно выкинь перчатки и маску. Да они тебя застрелят, как только увидят в таком виде! Имя бригадира на лесоскладе запомнил?

– Джек Макдональд.

– Вот-вот. Хороший человек. С ним ты будешь в безопасности. Он уже заготовил алиби, но мне бы не хотелось заставлять его лгать без необходимости. Он скажет, что послал тебя в «Бензин и кормежку» за дюжиной обсыпных пончиков. Дал тебе три доллара.

– Лежат у меня в нагрудном кармане, – сказал Говард.

– Тебе нужно еще раз посмотреть на его фотографию?

– Не-а.

– Чем ты занимаешься на лесопилке?

– На шлифовальном станке работаю. Дядюшка Рой помолчал минуту.

– В общем и целом, шоссе без необходимости не пересекай. Машину бросишь там, где депо упирается в лесосклад, а потом пойдешь искать нас к старой библиотеке. Но сперва убедись, что стервец за тобой погнался. Ему не придет в голову, что это мы пришли за гаражом – такой расторопности от нас не ждут, поэтому, думаю, ты сможешь увести его на пару кварталов. Или подальше, если получится. Поиграй с ним в прятки. Времени нам нужно ровно столько, чтобы взломать замок и открыть ворота. Сдается мне, он рано или поздно вернется, чтобы позвонить старухе. Мы перережем провод, и ему придется ехать в «Бензин и кормежку», чтобы позвонить оттуда из таксофона.

Он снова умолк. Время разговоров кончилось. Они проговаривали все с полдюжины раз, и все трое знали, что план слишком уж оптимистичный.

– Пора, – сказал Говард, открывая дверцу и выскальзывая в ночь.

Дядюшка Рой завел мотор и проехал задом полквартала по Тиссовой до условленного места, где они уговорились ждать. Говард неуклюже перебежал через стоянку, похлопывая себя по оттопыренному карману, в котором лежали две фейервер-ковых «бомбы с вишнями» и одноразовая зажигалка.

Улицы были пустынны, ближайшие дома стояли темные. По шоссе проплыла, направляясь куда-то на север, машина, но в остальном все спали, кроме Говарда, ночного ветра да тех двоих в мини-вэне. Если забыть о холоде, условия почти идеальные. Говард засунул руки под мышки, пытаясь согреть их сквозь перчатки.

«Камаро» был не заперт, что оказалось весьма кстати, поскольку разбивать окно он бы не стал. И хвала небесам, никакой сигнализации тоже не было. Это бы его погубило, хотя самому угону придало бы размах. Было бы чудесно, если б в замке зажигания торчали ключи, но их там не оказалось. Ну, конечно, вор за свои ключи держится. Придется запускать самому – впрочем, оно даже и лучше.

Для начала Говард послушал под задней дверью склада, но ничего не разобрал. Вполне возможно, что внутри вообще никого нет, в таком случае сложный отвлекающий маневр – пустая трата времени. Но, если бы никто это место не охранял, тут ведь и машины не было бы. Отходя от сарая, он в последний раз проверил, нет ли кого на шоссе. Ничего, только ночная тишина – ни пешеходов, ни патрульных машин. Он махнул стоявшему вдалеке мини-вэну, и фары мигнули: «давай».

Тогда он забрался в машину, оставив дверцу приоткрытой. Провода зажигания нашлись под приборной доской и, бросив еще один быстрый взгляд по сторонам, Говард, рванув их на себя, скрутил оголенные концы, чтобы высечь искру. Мотор ожил, и он легонько надавил на газ.

Не спуская глаз с задней двери – не появятся ли там признаки жизни, – он оставил мотор несколько секунд работать вхолостую. Потом переключился на заднюю, проверил ручник и отъехал от склада, разворачивая машину носом к шоссе, чтобы, если придется, сразу по нему рвануть. Говард еще пару раз взревел мотором в надежде, что человек внутри просто услышит и выйдет посмотреть. Он подумал было, не нажать ли на гудок, но потом сообразил, что большего идиотизма со стороны угонщика ждать трудно, и отказался от этой затеи.

А вот «бомбы с вишнями» застанут врага врасплох. Он проснется, услышит рев мотора, решит, что это выхлоп двигателя, и задумается, а кто, черт побери, хулиганит за пакгаузом. Осторожно выглянет наружу и с ужасом увидит, что… Не отрывая взгляд от двери, чтобы не пропустить, кто из нее выскочит, Говард опустил стекло. Достав «бомбы с вишнями», он взял их в левую руку, но так, чтобы запальные шнуры не соприкасались друг с другом. Потом, высунув левую руку в открытое окно, он правой щелкнул зажигалкой, поджег оба шнура и, швырнув бомбы в сторону двери, стал яростно крутить ручку, чтобы стекло поднять.

Бомбы взорвались одна за другой и прогремели, как выстрелы. Прошла секунда. Внутри зажегся свет, потом снова погас, и дверь открылась. Говард еще несколько раз крутанул стартер и лишь потом рванул к Тисовой, разбрасывая задними колесами фонтаны пыли и гравия. У выезда на улицу он секунду подождал, давая врагу сообразить, что к чему. Говард видел его сквозь поднятую пыль: надевая ботинок, тот прыгал на одной ноге по стоянке. Говард разом утопил тормоз и акселератор, потом чуть ослабил тормоз, от чего шины завертелись, будто машина села в яму. Враг ровно на минуту нырнул в пакгауз за пальто, снова вылетел в открытую дверь, закрыл ее за собой и побежал по траве, пытаясь нагнать Говарда прежде, чем машина снова тронется.

Говард прикусил губу, выжидая до последнего, глядя, как враг приближается. В лунном свете было видно, что лицо у него перекошено от ненависти. Это был тот самый, кто обшаривал дом Джиммерса в кошмарном парике. И футболка на нем была та же, и по телосложению подходил. Бежал он галопом, слегка приволакивая одну ногу, и копался в карманах пальто, будто нащупывал там что-то. Говард еще раз прокрутил шины, рывком переключил трансмиссию и сдал назад на дикие десять футов, едва не сбив врага, а потом снова перешел на третью, и машина выскочила на Тиссовую.

Трясясь по ухабистому проселку, ведущему к Стеклянному пляжу, он направлялся прямо к океану. Дорога уходила в никуда – точнее, заканчивалась тупиком приблизительно через двести ярдов. Говард исходил из того, что враг это знает, и побежит за ним, сочтя угонщика не знающим местности олухом. Ему нужно хотя бы на квартал увести врага от пакгауза, заставить его повернуть за угол, выйти на утесы, все равно куда, лишь бы подальше.