Бумажный грааль - Блэйлок Джеймс - Страница 41

Совершенно захваченный врасплох этим сумасбродным, ни к селу ни к городу вопросом, Говард смог только тряхнуть головой.

– Потому что у кур выходной, – очень серьезно ответил самому себе мистер Джиммерс.

Удостоверившись, что висячий замок надежно заперт, он подобрал тяпку и опять вернулся к своему странноватому огородику. Там они его и оставили. Говард еще раз извинился и уехал, чувствуя себя препогано. За такими выходками его уже лет двадцать как не ловили, и он забыл, какое унижение при этом испытываешь.

Он попытался объяснить, что почувствовал при виде призрачной головы, Сильвии, которая заставила его повторить наиболее дикие моменты.

– Знаешь, что я об этом думаю? – спросила она. Говард не знал. – Тебя загипнотизировало. Ты видел сон наяву. Ты только думал, что видишь… Кто там был? Призрак Джона Раскина? Который говорил голосом, похожим на жужжание деревянных пчел? – Она кивнула, но в лице у нее была растерянность, и Говард поймал ее на том, что она искоса за ним наблюдает. Ей, по-видимому, было приятно знать, что Говард лицом к лицу столкнулся с Неведомым и каким потрясением для него это обернулось. Они уже тормозили перед бутиком, когда Сильвия вдруг вспомнила про корзинку для пикника.Они забыли ее у мистера Джиммерса.

– Вот черт, – сказала она. – Она даже не моя, а Рози, женщины, которая работает у меня в магазине. Адски дорогая, там же ее тарелки, скатерть, всякие приборы. Что я ей скажу?

– Давай я за ней съезжу, – тут же предложил Говард, хотя ему вовсе не хотелось встречаться еще раз с мистером Джиммерсом. Но ведь именно так поступают настоящие рыцари. – Тут всего десять минут пути. Я через полчаса вернусь с корзинкой. А Рози… Рози пока скажи, что я по ошибке увез корзинку в багажнике и что как только я это пойму, то сразу же привезу ее назад. А потом я и правда ее привезу. Видишь, как просто.

– Какой ты милый, – сказала Сильвия и перегнулась, чтобы поцеловать его в щеку, а потом отстранилась, прежде чем он успел среагировать. – Видел бы ты свое лицо, когда Джиммерс на тебя напал, – сказала она с притворно свирепым видом.

– Довольно удрученный, э?

– Жалостный. Прекрасно помню эту твою мину, ты то и дело ее в детстве корчил. Помнишь, как тебя застали в саду с Джанеллой Шелли? Не отрицай. Твоя мать отправила ее домой а потом прочитала тебе нотацию о том, что тебя Бог покарает. Помнишь?

– Я… Что? Откуда ты… – Говард лишился дара речи. Он сообразил, что отчаянно краснеет, когда теперь ему поставили на вид тот давний унизительный проступок.

– Я подслушивала на подъездной дорожке, у ворот гаража. Помнишь, я ведь стояла там, когда ты вышел такой пристыженный? Как бы то ни было, на сей раз у тебя был в точности такой вид. Мы с мистером Джиммерсом увидели, что гараж вибрирует, совсем как камертон, и я закричала: «Что же это такое?!», а Джиммерс завопил: «О Господи!», и, по правде говоря, я даже не знала, что мы обнаружим. Помню, думала только: «Он там с Джанеллой Шелли». Если уж на то пошло, кажется, я сказала это вслух, чем, наверное, совсем сбила мистера Джиммерса с толку. Он небось сейчас размышляет, кто такая Джанелла Шелли и где ты ее спрятал после того, как по-свойски обошелся с ней в гараже.

Говард обнаружил, что ему решительно нечего ответить, поэтому хитро улыбнулся, как человек, который старается быть славным малым и не портить другим игры.

– Только посмотри на себя, – сказала она вдруг, делая вид, что сожалеет, что так его срезала. – Я ужасно себя веду, да? Но ты такая удобная мишень. – Она опять его поцеловала опять неожиданно, а потом скользнула к дверце и вылезла из грузовичка. Просунув голову в открытое окно, она добавила: – Спаси корзинку, ладно? Пока Джиммерс не превратил ее в санаторий для мышей или еще что-нибудь.

Сделав несколько шагов, она обернулась и помахала, пока Говард, почти счастливый, выруливал задним ходом на улицу. Он помахал в ответ и медленно поехал прочь, невольно чувствуя электрическое покалывание на щеке там, куда она его поцеловала. Он поглядел в зеркальце заднего вида и заметил следы красной помады, которые стер рукавом свитера. Настроение у него настолько поднялось, что, насвистывая, он нажал на акселератор и двинулся по шоссе на юг, внезапно ощутив в себе достаточно мужества, чтобы еще раз встретиться с курьезным мистером Джиммерсом.

Но мистер Джиммерс больше не окучивал грядки. По пустому лугу вокруг дома гулял ветер, всюду залегли предвечерние тени. Говарда тянуло к жестяному гаражу, он ведь и вполовину не удовлетворил своего любопытство. Если бы только в гараже были одни садовые инструменты, он был бы счастлив и преспокойно занялся бы собственными делами. Но ключа у него больше не было, и, уж конечно, он не мог позволить, чтобы его снова застал за возней у гаража мистер Джиммерс, который на сей раз – и плевать на машину! – вызовет полицию. Или чего доброго выстрелит в него зарядом соли.

Поэтому Говард направился прямо к дому, на ходу усиленно размышляя о мистере Джиммерсе. Кто он такой? Фокусник средней руки и чудаковатый профессор паранормальных наук? А может, хитроумный гений огромного таланта, трудящийся над разгадкой глубокой и подлинной тайны? Жаль, что нельзя просто взять и спросить его. Говард поднялся на крыльцо, снял ботинки и поднял руку, чтобы постучать.

Входная дверь была на несколько дюймов приоткрыта. Несколько удивленный, Говард помедлил. На пороге прилипла грязь, и внутрь тоже уходили следы, будто грязь отвалилась с чьих-то рифленых подошв, – причем этот кто-то явно вошел не по приглашению бдительного Джиммерса. Говард вжался в стену, подальше от того места, где его можно было бы заметить в приоткрытую дверь.

Внезапно подобравшись, он огляделся по сторонам. Теперь он увидел машину – красный «камаро» стоял позади длинной деревянной пристройки, в которой находилась мастерская и прикорнула пилорама. Первым его порывом было уехать – бегом к грузовичку, завести мотор и убраться подобру-поздорову в Альбион, а там вызвать из телефонной будки полицию. Вот только шум мотора насторожит неизвестных в доме и к тому времени, когда приедет полиция, они уже скроются, а мистер Джиммерс… с ним будет… что? Мертв? Ограблен?

А может, тут вообще ничего дурного не происходит? Собравшись с духом, Говард прислушался. И ничего не услышал. Тогда он толкнул дверь, ожидая, что она скрипнет, ударится о стену или загремит, но она распахнулась беззвучно и тем ему помогла.

Пригнувшись, он заглянул в полутемный коридор и тут же пожалел, что на дворе не день, а почти сумерки, поскольку в потемках ничего не разглядел.

И все равно он проскользнул в дом, метнулся через коридор и распластался по стене, где сам он был почти спрятан, но зато мог разглядеть часть гостиной. По игре света на ковре Говард заключил, что огонь в камине еще горит, однако сам камин и глубокое кресло мистера Джиммерса были скрыты за разделяющей гостиную и коридор стеной. Казалось, в комнате никого нет, или по крайней мере по ней никто не ходит: никакого шума, и тени не двигаются.

Говард был уже на полпути к двери, когда на пол комнаты наверху вдруг рухнуло что-то тяжелое, затем раздался приглушенный голос. Дом обшаривали. Заглянув в гостиную, он обнаружил обмякшего в кресле мистера Джиммерса – старик был связан куском веревки. Мистер Джиммерс сидел, опустив голову на грудь. Из раны на лбу медленно сочилась кровь. Говард подошел и, взяв мистера Джиммерса за руку, нащупал пульс, который бился мерно и ровно. Глаза Джиммерса открылись, моргнули, потом расширились – сначала от растерянности, затем от гнева. Он поморщился, словно от усилий ему стало больно.

Покачав головой, Говард приложил палец к губам.

– Это был не я, – прошептал он, глядя Джиммерсу в глаза, чтобы определить, есть ли признаки сотрясения мозга. – Пошевелите правой ногой.

Мистер Джиммерс переставил правую ногу, потом – уже без просьбы – левую и пошевелил по очереди обеими руками.

– Вы их видели? – шепотом спросил Говард.

Мистер Джиммерс медленно повел головой из стороны в сторону и закрыл глаза.