Бумажный грааль - Блэйлок Джеймс - Страница 23

– Не уверен в чем? Буду счастлив помочь. И комиссионные мне не нужны, во всяком случае – не от племянника.

– Конечно, конечно. Но ведь комиссионные предлагает музей. Они даже деньги со мной передали – на расходы. Все дело в одном художественном произведении, которое мне полагается приобрести – не знаю, рассказал ли я про это в последнем письме. Это произведение, принадлежавшее Майклу Грэхему, представляет собой эскиз к японской гравюре на дереве. Но Грэхем умер, а у Джиммерса ничего толком не узнаешь. Я тут чужак, и мне нужен кто-то местный, кому тут доверяют. Ну, словом, вы – если вы сможете за это взяться. Я в общем и целом пришел к выводу, что одному мне с этим не справиться. Неприятно взваливать это на вас, вы же по горло заняты домом ужасов и прочими проектами…

Дядя был бледен, как привидение из «студебекера». Открыв вдруг бумажный пакет, он зубами выдернул из бутылки пробку. Пакет он предложил Говарду, который тут же глянул в боковое зеркальце: от мысли прихлебывать алкоголь за рулем ему стало немного не по себе.

– Нет, спасибо.

– Чистая амброзия, – сказал дядя, отхлебнув добрый глоток. – Любое другое за пояс заткнет. – Трясущейся рукой он снова закрыл бутылку. – Мой тебе совет, забудь про… как ты его назвал?

– Рисунок старого японского художника. Думаю, Хокусаи. Грэхем его где-то спрятал. Джиммерс теперь утверждает, что рисунок исчез, но я не могу судить, сам ли Джиммерс его прибрал или его украли. Разумеется, я ни в чем не хочу его обвинять.

– Ну, сам знаешь, каково тут у нас на севере. Сплошь загадки. Джиммерс – одна из самых больших, темная лошадка. Рано или поздно рисунок всплывет в одном из антикварных магазинов Сан-Франциско, и пару месяцев Джиммерс будет как сыр в масле кататься. Скажу откровенно: не стоит тебе в это ввязываться. Если рисунок исчез, то исчез. Уверен, что будь он еще у Джиммерса, он бы назвал свою цену. Считай, что пропавшего не воротишь.

– Может быть, – протянул Говард. – Но, думаю, мне следует попытаться его вернуть: должен же я как-то отчитаться перед музеем. Мне нужен совет, причем того, кто знает местных. Но за просто так я его не приму, так что предложение комиссионных остается в силе. Если не поможете вы, придется обратиться к кому-то еще, а мне этого не хочется.

– Говорю тебе, толку от меня ни на грош. Выбросишь деньги на ветер.

– Что ж, все честно. Вы меня предупредили.

– Конечно, если станет горячо, – загадочно произнес дядюшка Рой, – я на твоей стороне. Ты будешь трудиться не один.

Говард кивнул, благодаря за обещание и удивляясь, к чему, собственно, оно относится.

Он остановился перед домом, и они оба вышли. Говард решил больше не упоминать про «предмет», о котором говорил Горноласка в баре. «Тише едешь, дальше будешь», – сказал он самому себе.

– Пойдем со мной. – Дядюшка Рой направился за дом, вдоль леса. Остановившись у сарая-пристройки, он вытащил из скоб щепу и вошел внутрь. С крюка в потолке свисал аварийный фонарь, толстый оранжевый провод от которого уходил куда-то под дом. Дядюшка включил свет, выдвинул ящик, вытащил оттуда рулон наждачной бумаги и затолкал бутылку в самый дальний угол. – Эдита крепкие напитки не жалует, – пояснил он. – У меня есть и домашняя бутылка, но уверен, за ней она приглядывает. Она просто зверь, когда у нее в руке мерная палочка. Ничего не имеет против, если исчезнет пара пива, но вот бутылки виски мужчине должно хватать на полгода, а если не хватает, он просто пьянь. Проще ей потакать, чем с ней спорить. Это в браке первостепенно. Ссорься ради забавы, но не ради выгоды.

Они неспешно дошли до задней двери, дядюшка Рой рассказывал Говарду о своих планах дома ужасов, рассчитывал стоимость билетов и прибыль, потом перешел на проект амбарных досок, а с них – на залы игровых автоматов и то, сколько можно заработать на транспортировке куриного гуано, и все дальше и дальше уводя разговор от домовладельцев, рисунков на рисовой бумаге и многообразия загадок, которыми, казалось, был прямо-таки насыщен океанский ветер.

8

Вечером Говард оказался в желтой «тойоте» Сильвии, движущейся по прибрежной трассе к Мендосино. Обед прошел довольно напряженно. Дядюшка Рой так серьезно и оптимистично расписывал перспективы дома ужасов, точно выбивал инвестиции. Устроить его предполагалось в пустующем помещении ледохранилища в гавани, за «Чашей и Англией». Его друг Беннет «работает там день и ночь». Говард так и не понял, Беннет – это имя или фамилия. Дядюшка Рой ведал главным образом деловой и творческой стороной. Этот Беннет умел орудовать молотком и гвоздями и готов был работать «по наитию». Дядюшка Рой пообещал «оттащить туда Говарда завтра с утра пораньше» и пару вещей ему показать.

Впрочем, веселые и убедительные фантазии дядюшка Роя нисколько не оживляли атмосферу. Тетя Эдита сидела с таким лицом, словно дом ужасов ей наскучил или – хуже того – представлялся еще одной неминуемой финансовой катастрофой. Говард сознавал, что их положение настолько серьезно, что потеря нескольких сотен долларов вполне тянет на «финансовую катастрофу».

Сильвия говорила мало. Ее вроде бы слегка смущала тема дома ужасов, будто у нее было собственное мнение, но она не могла его высказать, не вызвав ссоры между родителями. Говард кивал и улыбался, произносил вежливые фразы, стараясь не накалять страсти, от чего несколько утомился и предложил Сильвии после обеда поехать куда-нибудь выпить. Она согласилась, не раздумывая.

И теперь, подъезжая к Мендосино, Говард пытался болтать ни о чем, однако Сильвия казалась подавленной и была неразговорчива.

– От дома ужасов вполне может быть прибыль, – сказал он. – У нас на юге они популярны. Очередь из детей тянется на квартал.

Поглядев на него в зеркало, Сильвия пожала плечами.

– Может быть, – не стала спорить она. – Мистер Беннет уже угробил на него уйму материалов. По большей части – утиль, так что, если дело провалится, большой потери не будет – с точки зрения финансов, конечно.

– Верно. Именно так я и думал. И вообще у дядюшки Роя недурной реквизит: глазные яблоки, призрачная женщина и все остальное.

Сильвия посмотрела на него так, будто он шутит.

– Но ведь мама тревожится не из-за денег. Нет, конечно, и из-за них тоже, но не в первую очередь. Думаю, ей невыносимо, что он снова выставит себя на посмешище. Она без оглядки в него верит, поэтому всякий раз, когда он хватается за новую идею, страдает она. Она уже видела его провалы и не хочет – ради него же, – чтобы он снова прогорел.

– Я сегодня говорил с домовладелицей, не помню, как ее звали.

– Наверное, это была миссис Лейми. Она бывает просто отвратительной. Иногда мне кажется, что ей нужны не только деньги.

– Дядя попугал ее резиновой летучей мышью. Сильвия едва заметно улыбнулась, словно эксцентричные выходки дядюшки Роя ее все же радовали. Потом ее лицо снова помрачнело.

– Если я потеряю магазин, – сказала она, – мы потеряем дом.

– Скверно. Дом держится на магазине?

– Весной и летом, когда на побережье полно туристов, нам живется неплохо, но в остальное время едва-едва сводим концы с концами. Папа получает пособие по безработице, но сам знаешь, чего оно сейчас стоит. Как бы то ни было, я перебиваюсь. Организую вечеринки нью-эйдж, продаю товары по каталогам, это что-то дает. Вчера я как раз такую вечеринку устраивала, вот почему Джиммерс не мог меня найти. Родители ушли играть в пинокль. Как бы то ни было, отец обладает способностью растрачивать деньги по мелочам, когда мы получаем немного вперед. До дома с привидениями был аквариум в гавани. Он раздобыл толстое оконное стекло и забрал себе в голову, что можно склеить гигантский аквариум и закачивать воду из океана. Он даже подал на грант по изучению обитателей морских глубин. По ходу дела собирался продавать рыбу с картошкой.

– Не вышло?

– Нет. – Она покачала головой.

– Он хочет как лучше.

– Конечно, он хочет как лучше. К тому же он оптимист. Всегда вот-вот сорвет куш. Собирался сорвать его на музее привидений, и на нем разорился. По счастью, у него уже нет хоть сколько-нибудь крупной суммы, чтобы еще во что-нибудь ее вложить.