Греховные поцелуи - Блэйк Стефани - Страница 58

– Миссис Киллингтон, к сожалению, я не могу выразить это в более мягкой форме. ЦРУ известно, что у вас с Джулсом Марстоном был любовный роман; что в то злополучное утро вы находились с ним в пентхаусе, который арендует некий Милош Алански, деловой партнер Джулса Марстона. Но это всего лишь прикрытие. Квартиру занимали вы и мистер Марстон.

Джильберта была потрясена тем, что этот самый интимный эпизод ее тщательно скрываемой личной жизни раскрыт так небрежно и озвучен столь бесстрастно. Во власти этого невзрачного человека было разрушить ее брак, погубить политическую карьеру Хармона и, что было еще более ужасно для Джильберты, уничтожить ее амбиции и самые большие надежды на будущее.

– Каким образом вы узнали? – кротко спросила она.

Джильберта была напугана этим чудовищем, который играл ею и, как она была уверена, наслаждался каждой секундой своей игры с беспомощной в данной ситуации женщиной.

У Уэллера был довольный вид. Он ответил напыщенно:

– Миссис Киллингтон, ни у кого не вызывает сомнений способность ЦРУ проводить тщательные расследования. Мы неутомимо разыскиваем и расследуем; мы ни перед чем не останавливаемся, чтобы найти то, что ищем.

– Некоторые люди называют это посягательством на частную жизнь, – заметила Джильберта.

– Видите ли, для нас не существует секретов. В век водородной бомбы и межконтинентальных баллистических ракет, когда мир стоит на грани великого побоища, нужно жертвовать личной жизнью ради коллективной безопасности человечества, – заявил Уэллер.

– Ваша риторика меня не трогает, мистер Уэллер. Вы угрожаете мне тем, что знаете о моих отношениях с Джулсом Марстоном? – спросила Джильберта.

– Вовсе нет, миссис Киллингтон. У нас нет никакого намерения приводить в замешательство вас или, – он сделал многозначительную паузу, – губернатора Киллингтона.

– В таком случае каково же ваше намерение? – спросила Джильберта, с нетерпением ожидая, когда неприятный посетитель наконец скажет главное.

Однако Уэллер не потрудился ответить на заданный ею вопрос.

– Миссис Киллингтон, если вы будете честны со мной и поможете, я уполномочен дать вам торжественную клятву, что это... это...

– Вы ищете слово? – спросила Джильберта. – Подсказываю: грязное.

Он улыбнулся.

– Я даю слово, что ваши отношения с Джулсом Марстоном навсегда останутся похороненными в ЦРУ.

«Как зловеще! Навсегда остаться собственностью Центрального разведывательного управления!» – подумала Джильберта и спросила:

– Что вы хотите узнать?

– Я хочу, чтобы вы восстановили в памяти все, что произошло с момента вашего появления в пентхаусе до момента смерти Марстона, каждую деталь, которую вы сможете вспомнить.

– Просветите меня, мистер Уэллер. Если мы с Джулсом находились под таким строгим надзором ЦРУ, как же это вы не знаете, что случилось?

– Миссис Киллингтон, мы не теряем из вида наших людей, но за квартирой Марстона мы не наблюдали. Никакой слежки за ним не было. В управлении его считали в высшей степени благонадежным человеком. Нам было достаточно знать, что он проведет с вами субботу и воскресенье. И конечно же, мы не подозревали, что кто-то замышляет его убить. Итак, пожалуйста, используя ваше слово, просветите меня.

– Одну минуту, мистер Уэллер. Вы говорите, что если я буду откровенна с вами, то это дело останется только в досье ЦРУ. А как насчет полиции? Им вы сообщите что-нибудь? – спросила Джильберта.

– Я дал вам слово. Никто никогда не узнает от меня о вас и Марстоне. Однако если наше внимание привлечет какая-нибудь новая улика, которая укажет на вас как на убийцу Марстона... Таким образом, наше соглашение зависит от вашей невиновности. И пока не будет доказано обратное, преобладать будет наша вера в то, что вы невиновны, – объяснил Уэллер.

– Благодарю за такую любезность. По крайней мере в данный момент вы верите, что я действительно невиновна... Хорошо, я приехала в пентхаус...

Джильберта ничего не упустила – ни сексуальные отношения, ни интимные разговоры с Джули, ни мнимый телефонный звонок ее брату. Описала, как они наблюдали за величественными кораблями, которые уходили в грандиозное плавание по Гудзону, как оставила на террасе Джули, наблюдавшего в бинокль за этой процессией, и пошла принять душ. У Джильберты на лбу блестели капельки пота и дрожали руки: она вновь переживала это мучительное мгновение, когда обнаружила любовника с разбитой головой...

Джильберта откинулась в кресле и длинными пальцами прикрыла глаза.

– Извините, это так живо в моей памяти, словно происходит здесь и сейчас.

– Я понимаю... – откликнулся Уэллер. – Это было очень подробное перечисление всех событий. Сколько времени, по-вашему, прошло с того момента, как вы ушли с террасы в душ, и до тех пор, пока вы вернулись и обнаружили тело?

– Самое большее двадцать минут, – ответила Джильберта.

Уэллер стиснул руки, лежавшие на коленях. Было видно, что он напряженно анализировал услышанное.

– Это невероятно! Вы сказали, что не было никаких признаков взлома с целью ограбления, и полиция подтвердила это. Значит, одно из двух: или Марстон сам впустил убийцу, поскольку это был кто-то из знакомых, вызывающих доверие, или убийца вошел в квартиру незамеченным. У кого еще, кроме вас двоих, был ключ от квартиры?

Джильберта молчала, не желая бросить тень на Милоша.

– У управляющего, во-первых, – сказал Уэллер, отвечая на собственный вопрос. – И, вероятно, – агент многозначительно взглянул на нее, – у Милоша Алански.

– Да, действительно, Милош иногда пользовался квартирой в наше отсутствие, когда приезжал в город по делам. Но во время убийства его даже не было в Нью-Йорке, полиция это подтвердила, – сказала Джильберта.

– Верно, – согласился Уэллер и, покачав головой, сказал: – Меня поражает во всей этой истории то, что убийца прятался в квартире все время, пока вы упаковывали вещи и относили их в гараж, ожидая момента, когда можно будет перебросить тело Марстона через стену. Есть лишь одно возможное объяснение: убийца не рассчитывал на ваше присутствие там и был вынужден ждать, чтобы успешно осуществить свой план, то есть сделать так, чтобы смерть Марстона выглядела как самоубийство. И при сложившихся обстоятельствах, если только вы не предадите гласности вашу историю или полиция не предъявит какую-нибудь новую улику, то в протоколах будет записано: самоубийство.

– Милош сказал почти то же самое, – вздохнула Джильберта. – Один вопрос, мистер Уэллер. Не могли ли Джулса убить из-за его связей с ЦРУ? Ведь такое не так уж редко случается.

– В данный момент мы как раз проверяем эту версию. Сейчас я могу вам сказать только одно: в последний раз Марстону поручили дело, угрожавшее нашей национальной безопасности.

– Тогда мне кажется совершенно очевидным, что вы нашли мотив для убийства, – заметила Джильберта.

– Очевидно, но не окончательно... Вернемся к телефонному звонку, который, по словам Марстона, он сделал вашему брату. Вы уверены, что Марстон не упомянул о чем-нибудь, что в тот момент вы могли посчитать несущественным? – спросил Уэллер.

– Как я вам уже сказала, он казался взволнованным после этого разговора и не захотел обсуждать его, – ответила Джильберта.

– Я нутром чувствую, что этот телефонный разговор был с убийцей. – Уэллер поднялся. – Ну что ж, не буду больше отнимать ваше драгоценное время, миссис Киллингтон... Вы не поверите тому, что я скажу – и я не могу вас винить, – но для меня этот разговор тоже не был приятным. Я не люблю играть роль чрезмерно любопытного человека, но управление должно было выяснить, можете вы или нет предоставить какую-нибудь важную информацию помимо той, которую сообщили полиции. Они могут закрыть это дело как самоубийство, – мрачно сказал он, – но мы полны решимости найти убийцу Марстона. И мы это сделаем. – Его голос понизился до шепота, а в глазах вспыхнул зловещий огонек. – Но в протоколе все равно будет записано: самоубийство.

Джильберта встала и проводила его до двери.