Флибустьерское море - Блон Жорж - Страница 21

Озеро-лагуна, как мы говорили, неглубокое. Флибустьерская армада двигалась крайне медленно, повинуясь указаниям двух лоцманов, прибывших с Мигелем Баском и прекрасно знакомых со здешними местами. Эти люди раньше «жили среди испанцев» и даже были женаты на испанках.

Защитники Гибралтара во все глаза следили за маневрами пиратов. Ко второй половине дня семь их кораблей остановились меньше чем в миле от берега и убрали паруса. Погода стояла облачная, было душно, начал накрапывать дождь. Орудия пиратов молчали. Батареи защитников тоже: суда стояли вне досягаемости береговых пушек.

Настала ночь. Жившие в Гибралтаре испанцы входили и выходили из города по единственной дороге, причем только до наступления темноты. Но индейцы и негры-рабы превосходно знали окрестные болота и могли ходить по ним даже ночью. К полуночи губернатор Мериды, принявший на себя командование обороной, получил донесение, что пираты высадили десант немного западнее города.

– Они стоят на берегу и ждут.

– Вместе с пушками?

Нет, орудия они не выгрузили. Ну что ж, можно было с уверенностью сказать, что до рассвета пираты не рискнут идти по болоту.

Дождь кончился. Незадолго до того, как забрезжил рассвет, губернатору доложили, что десант, обойдя город с суши, вышел на настоящую дорогу.

Это свидетельствовало, что их проводники хорошо знали местность. Однако, обнаружив завалы, пираты заколебались, не зная, что делать дальше.

Полчаса спустя, когда уже окончательно рассвело, оба губернатора, стоя на гребне редута, своими глазами увидели то, на что они едва смели надеяться: пираты решительно двинулись по ложной дороге.

Их было триста восемьдесят человек, вооруженных пистолетами, саблями и кортиками.

– Наша сила, – сказал Олоне, – будет в решимости и быстроте действий.

Теперь колонна тащилась медленно, словно больная змея. Справа и слева поднималась не столь высокая, но очень густая растительность. Прямо в прорезе дороги маячила городская стена, над которой тяжело нависло серое небо.

В голове колонны шли два проводника, за ними Олоне и Мигель Баск. Можно было бы бранить проводников и даже отсечь им голову, но это ничего бы не дало. Они старались, как могли, да и сам Олоне высказался за то, чтобы двигаться к городу именно этой дорогой. Вернее, этой тропой, хотя она и была достаточно широка. Еще двести шагов, и люди начали вязнуть. Пока никто еще не провалился, но при каждом шаге приходилось вытягивать ногу, по щиколотку уходившую в жижу. Продвижение замедлилось.

– Надо идти дальше, – твердил Олоне. – Ближе к укреплениям почва непременно станет тверже.

Едва он произнес это, как провалился по колено. Дорога вилась дальше, но было видно невооруженным глазом, что почва становится все более зыбкой. Олоне обернулся к отряду и громко скомандовал:

– Рубить ветки и набрасывать гати! Пойдем по настилу.

Приказ был исполнен быстро: каждый знал, что ему делать, – маневр не был в новинку. Большинству флибустьеров доводилось пробираться по губчатой почве тропических краев в сезон дождей, когда без гатей из набросанных ветвей не обойтись. Работа спорилась. Колонна медленно, но неуклонно продвигалась вперед.

Неожиданно раздался глухой орудийный выстрел, за ним – залп. Редут заволокло черным дымом, вокруг флибустьеров в грязь зашлепали ядра.

В те времена пушки вели прицельный огонь лишь с очень близкой дистанции, а между выстрелами следовали довольно долгие паузы. Олоне взмахом сабли распорядился продолжать работу, его перекошенное лицо не предвещало ничего хорошего ослушнику. Пираты лихорадочно накладывали ветви. Ядра падали теперь не в грязь, а на гати; осколки с визгом летели окрест. Застонали первые раненые, но работа продолжалась.

Люди обрубали саблями ветки обочь дороги и быстро мчались в голову колонны, чтобы бросить их под ноги. Мучительное продвижение, казалось, не кончится никогда. Люди действовали как автоматы. Но по мере приближения к редуту огонь становился все точнее. А когда пираты оказались в пределах досягаемости испанских мушкетов, движение застопорилось. Минуту спустя мушкеты хлопали уже без перерыва, ветки и клочья грязи летели во все стороны.

– Вперед!

Олоне по колено в болоте шел под огнем, вопя и размахивая саблей. Мигель Баск и проводники вплотную следовали за ним, чуть поотстав, мелкими группами двигались флибустьеры. То и дело кто-то валился носом в грязь. Испанцы перебили бы всех нападавших, если бы не густой черный дым, застилавший местность. Неожиданно Олоне нырнул в облако дыма и побежал: как и предвидел главарь флибустьеров, перед самым редутом почва стала тверже. Однако путь здесь преграждал широкий и глубокий ров, а прямо за ним изрыгали смертоносный свинец шесть пушек.

Орудия были заряжены картечью, и первый же залп выкосил почти целиком голову колонны. Потери были бы еще больше, не иди флибустьеры врассыпную.

Олоне был человеком храбрым до безрассудства, но не бездарным командиром. Взмахом сабли он приказал поворачивать назад.

Если вы хотите узнать, чего стоит войско, проследите, как оно ведет себя сразу после кровавого поражения. То, что удалось совершить Олоне в подобных условиях, проливает новый и довольно неожиданный свет на собственно военные качества флибустьеров. Ведь многие видят их некой анархической вольницей, способной лишь нападать из засады.

Отряд пиратов в полном боевом порядке отошел в зону, недосягаемую для мушкетного и орудийного огня испанцев. Маневр был совершен быстро, учитывая сложность местности. Олоне приказал подобрать раненых и после краткой передышки распорядился:

– Будем прорываться по другой дороге.

Другая, настоящая дорога шла по тверди, но она была перерезана, как мы помним, препятствиями. Флибустьеры начали быстро растаскивать завалы и забрасывать ямы, если не было возможности обойти их кругом. Работа была изнурительная, и продвижение шло столь же медленно, как и по тропе-ловушке. Было ясно, что люди выдохнутся, не успев вступить в бой.

– Остановимся. Будем прорываться по дороге через болото. Испанцы не ждут нас там. Бегом!

Вряд ли новый приказ был встречен с восторгом – да и какая войсковая часть стала бы радоваться такому обороту дела?

Пираты зачертыхались, но, облегчив душу богохульствами, последовали, а вернее, побежали за Олоне.

Не станем приукрашивать этих людей. Флибустьеры сражались не за родину, не ради славы, не за веру или за идею. Они жаждали набить карман. И, чувствуя близкую добычу, стоившую такой крови, они, как и их предводитель, не допускали мысли о возможности вернуться домой не солоно хлебавши.

Испанцы, сидя за надежными укреплениями, наблюдали за маневрами своих врагов внимательнее, чем предполагал Олоне. Возможно, они удивились, что пираты вновь кинулись на тропу-ловушку, но пушки их стояли на прежних местах, и нападающие были встречены столь же плотным убийственным огнем, как в первый раз. Губернатору, следившему с гребня редута за полем боя, казалось, что супостаты будут перебиты за считанные минуты: картечь хлестала в упор по колонне, бойня была чудовищной.

Да, так и есть – пираты дрогнули и повернули назад. Впрочем, он не был уверен, что угадал их маневр: видимость закрывали плотные клубы порохового дыма... Нет, вот показался, ковыляя, один флибустьер, за ним еще и еще. Колонна нападавших обратилась в паническое бегство. Бандиты удирали, спасая свою проклятую шкуру, ибо их душам все равно было суждено вечно вариться в адском котле!

Испанцы на укреплениях завопили от радости, осыпая ругательствами беглецов. Грозные искатели добычи с трудом тащились теперь по гати, а вслед им летели ядра.

– Открыть ворота! Догнать пиратов и перебить всех мерзавцев до единого!

Недавних осажденных захватило пьянящее чувство мести – прикончить, добить, изничтожить бегущего противника, еще час назад внушавшего сильный страх. И тут уже трудно было урезонить кого-либо доводом о том, что отсидеться за стенами куда надежнее, раз флибустьеры уносили ноги после второго кровавого урока.