Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Восемь миллионов способов умереть - Блок Лоуренс - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

К концу дня заглянул в кинотеатр на Таймс-сквер. Там шли две картины с Клинтом Иствудом — в одной он играл лихого полицейского, который улаживает дела методом планомерного отстрела разнообразных негодяев. Публика почти сплошь состояла из типажей, за которыми он гонялся. Они радостно завывали всякий раз, когда Клинту удавалось всадить пулю в очередную жертву.

Я пообедал пловом со свининой и овощами в румыно-китайском ресторанчике на Восьмой авеню, снова позвонил в гостиницу, затем зашел в бар Армстронга выпить кофе. Ввязался в беседу у стойки и думал, что проторчу там весь вечер, но ровно в восемь тридцать спохватился, кое-как отвязался от своих собеседников и отправился через улицу, а затем — вниз по узким ступенькам, на собрание.

Сегодня выступала женщина, которая допивалась до полной отключки, когда муж был на работе, а дети — в школе. Как-то раз, вспоминала она, один из ребятишек обнаружил ее валяющейся на полу в кухне, но ей удалось убедить ребенка, что она занимается йогой...

Когда подошла моя очередь, я сказал:

— Я Мэтт. Сегодня я просто слушаю.

* * *

Заведение под названием «Келвин смол» расположено на углу Ленокс-авеню и Сто двадцать седьмой. Это узкое, длинное помещение; вдоль одной из стен тянется бар, а напротив выстроились в ряд столики. В дальнем конце, на возвышении, находилась площадка для джаз-банда, и, когда я вошел, там выступали два очень черных африканца с короткими стрижками, в очках в роговой оправе и костюмах от «Брукс энд бразерс». Они тихонько наигрывали какую-то джазовую мелодию — один, сидя за небольшим пианино, другой, проводя щеточками по цимбалам. Судя по внешности и издаваемым ими звукам, они являли собой половину квартета «Современный джаз».

Услышал я их еще с порога, потому что, едва успел переступить его, как все посетители тут же умолкли. Я оказался в этом заведении единственным белым мужчиной, и присутствующие не спускали с меня глаз. Там были какие-то белые женщины, сидевшие за столиком с неграми, потом еще две черные женщины за одним столиком и еще, должно быть, десятка два мужчин каких угодно, кроме моего, оттенков кожи.

Под их взглядами я прошел через все помещение в туалет. Перед зеркалом стоял высоченный, как игрок в бейсбол, парень и расчесывал распрямленные волосы. В воздухе витал аромат помады для волос, он смешивался с резким запахом марихуаны. Я вымыл руки и высушил их под сушкой в потоке горячего воздуха. Высокий продолжал причесываться.

Когда я вышел, все разговоры тут же снова смолкли. Я опять двинулся к двери, стараясь идти как можно медленнее и играя мышцами спины и плеч. Насчет музыкантов, не знаю, не уверен, но, похоже, все остальные присутствующие могли похвастаться не одним приводом в полицию. Сутенеры, наркоманы, игроки, осведомители... Словом, «сливки общества».

Внимание мое привлек человек, сидевший на пятом табурете от входа. Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем я узнал его. Мы познакомились несколько лет назад, и тогда у него были прямые волосы. Теперь же он был завит в стиле афро. На нем был желто-зеленый костюм и туфли, сшитые из кожи какой-то рептилии, — возможно, принадлежавшей к исчезающему виду.

Я отвернулся, сделав вид, что не заметил его, и вышел на улицу. Прошел немного по Ленокс и остановился под уличным фонарем. Минуты через две-три в дверях появился он. Постоял секунду и вихляющей, разболтанной походкой направился ко мне.

— Привет, Мэттью! — сказал он и протянул руку для дружеского хлопка. — Как поживаешь, дружище?

Хлопка с моей стороны не последовало. Он оглядел меня с головы до пят, картинно выкатил глаза, покачал головой, сложил ладони вместе, потом, потерев их о брючины, уперся в узкие бедра.

— А ты, я смотрю, процветаешь. Ройял?

Он горделиво приосанился. Звали его Ройял[1] Уолдрон, и некогда я знавал чернокожего полицейского с пулеобразной головой, который был мастак придумывать ему разные клички — от Королевского Трона до Сиденья Унитаза, — и в конце концов стал называть его просто Какуном. Какун сказал:

— Так, помаленьку. Кое-что продаю, кое-что покупаю. Ну, ты понимаешь.

— Ага.

— "Не мешаешь жить друзьям, будешь сам и сыт, и пьян". Так говаривала моя матушка. А как ты оказался здесь, Мэттью?

— Ищу одного парня.

— Может, уже нашел? Ты ведь теперь не в полиции, нет?

— Нет. Вот уже несколько лет, как свалил.

— И хочешь что-то купить, да? Что хочешь и сколько можешь потратить?

— А чем ты торгуешь?

— Да всем помаленьку.

— Бизнес с колумбийцами по-прежнему процветает?

— Да пошли они! — сказал он и провел ладонью по брюкам. Наверняка в этих зеленых штанах у него был револьвер. Револьвер тут был почти у каждого посетителя «Келвин смол». — Этим колумбийцам палец в рот не клади, — замесил он. — Прямо подметки на ходу рвут. Может, ты дури зашел купить?

— Нет.

— Так чего тебе надо, приятель?

— Ищу одного сутенера.

— Черт, да ты только что видел там десятка два. Их тут у нас — что кукурузы в поле.

— Мне нужен сутенер по имени Чанс.

— Чанс...

— Ты его знаешь?

— Может, и знаю.

Я ждал. Мужчина в длинном плаще брел по тротуару, останавливаясь у каждой витрины. Он бы заглянул в них, но это было невозможно — во всех магазинах завели стальные шторы, типа тех, которыми закрывают вход в гараж. Но он все равно останавливался перед каждой лавкой и внимательно изучал эти шторы, словно в них таился какой-то особый, ведомый только ему смысл.

— Из тех, кто глазами покупает, — заметил Рой-ял.

Мимо проплыл сине-белый полицейский автомобиль, замедлил ход. Сидевшие в нем полицейские придирчиво оглядели нас, Ройял пожелал им доброй ночи. Я промолчал, они — тоже. Машина отъехала, и он заметил:

— Чанс сюда не часто заглядывает.

— А где его лучше искать?

— Трудно сказать. Может вынырнуть где угодно, но вообще он не из тех, кто любит шляться без дела.

— Да, мне говорили.

— А ты где искал?

Я побывал в кафе на Шестой авеню и Сорок пятой улице, в баре с пианино в Виллидже, в нескольких барах на Сороковой. Ройял выслушал все это и задумчиво кивнул.

— В «Маффин-Бургер» соваться нет смысла, — сказал он, — тем более что девок своих он по улицам не водит. Это я точно знаю. И все равно он вполне может возникнуть и там, соображаешь? Запросто может.

Я к тому говорю, что возникнуть-то он может, где угодно, а вот болтаться не любит. Ты меня понял?

— Так где ж мне все-таки искать его, а, Ройял?

Он назвал пару мест. В одном из них я уже побывал, просто забыл ему сказать. Остальные постарался запомнить. А потом спросил:

— А что он вообще за человек?

— Ну, елки! — ответил он. — Он сутенер, кто ж еще!

— И он тебе, вижу, не нравится?

— При чем тут нравится или не нравится! Все мои друзья — люди деловые, Мэттью, а какие у нас с Чансом могут быть дела? Никаких. Потому как ни один из нас не покупает то, что продает другой. Ему не нужна моя дурь, а мне совсем ни к чему его киски! — Зубы его сверкнули в хищной улыбке. — Когда у мужчины с аппаратом все в порядке, к чему тратиться на девок? Они и за так, за бесплатно, рады.

* * *

Одно из заведений, упомянутых Ройялом, находилось в Гарлеме, на Сент-Николас-авеню. Я дошел до Сто двадцать пятой улицы — широкая, людная, она была хорошо освещена, но я к этому времени начал испытывать нечто вроде нервной чесотки, оказавшись единственным белым среди целого сонмища цветных.

Я завернул за угол, на Сент-Николас, и, пройдя пару кварталов, оказался у входа в клуб «Камерун». Это был более низкосортный вариант забегаловки «Келвин смол» — с музыкальным автоматом вместо оркестра. В мужском туалете страшная грязь, в одной из кабинок кто-то громко сопел. Нюхал кокаин, вероятно.

У бара не было заметно ни одной знакомой физиономии. Я стоял там, пил содовую и разглядывал черные лица, отражавшиеся в зеркале за стойкой. И тут — в который раз за вечер! — подумал, что могу смотреть на Чанса и не узнавать его. Имевшееся у меня описание подходило к доброй трети присутствующих. Фотографии его я не видел. Знакомым полицейским имя Чанс ничего не говорило, а если считать, что это вовсе не имя, а фамилия, то и в списках у них она не значилась.

вернуться

1

Королевский (здесь и далее примечания переводчика).