Такие люди опасны - Блок Лоуренс - Страница 2

– Я знаю, что ваши вопросники надоели мне до смерти.

– Понятно. Но вы знаете, что они должны показать?

Я пожал плечами.

– Наверное, в своем я уме или нет. Цель политических тестов очевидна, хотя мне кажется, что замутить воду там довольно легко...

– Напрасно вы так думаете.

– Возможно. Я не специалист. Что же касается остальных... Физические тесты я, несомненно, прошел. Со здоровьем и координацией у меня все в порядке. То же самое можно сказать о владении оружием и приемами рукопашного боя. Я знаю, что там замечаний быть не могло. И, наконец, психология. Все это вопросы насчет того, не преследуют ли меня маленькие человечки. Год назад я бы ответил положительно, потому что меня преследовал целый взвод вьетконговцев, но я уклонился в сторону, не так ли?

Он не улыбнулся. Наверное, не нашел в моих словах ничего забавного.

– Полагаю, психологический тест должен показать, есть ли у человека личностные проблемы. К примеру, не гомосексуалист ли он? Не может ли временами терять контроль над собой? Что еще? А, определение коэффициента интеллектуального уровня. Не сомневаюсь, что и с этим у меня в порядке. Потом мне дали собрать водяной кран. Если из-за этого...

– Нет.

– Тем более, что я с детства мечтал стать сантехником, поэтому...

Он закурил.

– Были и другие тесты. Иной раз вы и не знали, что проходите очередную проверку. К примеру, контролировалась ваша эмоциональная реакция, когда вы ожидали начала следующего теста. Психологи – люди изобретательные. – Он огляделся в поисках пепельницы. Я встал и принес ему пепельницу. – Разумеется, психологи все объяснили бы лучше меня. Но говорю с вами я, а не они, так что не сердитесь, если я где-то поплыву. Это не моя епархия.

Я заверил его, что сердиться не буду. Опять же он предупредил, что не владеет терминологией, поэтому объяснять будет на пальцах. Я ответил, что меня это вполне устроит. Он сел, положил сигарету в пепельницу, а я поневоле задался вопросом: а хочется ли мне услышать то, что он сейчас скажет?

– Психологические тесты гораздо сложнее, чем вы это себе представляете. Взять хотя бы тот, с маленькими человечками. Его разработали в университете Миннесоты. ММПИ. Он позволяет составить личностный профиль человека. Определить его склонность к истерии, паранойе и еще Бог знает к чему. Даже если ты знаешь, каковы основные принципы теста, обмануть его очень сложно. Используется он уже много лет...

– Я проходил его два месяца назад.

– Ага!.. Хотели поступить на работу?

Я кивнул.

– И не один раз. Обращался в несколько корпораций. В некоторых хотели меня взять, но не предлагали ничего интересного. В одной предложили пройти этот тест.

– А потом предложили работу?

– Больше они меня не беспокоили.

– Не думаю, что они вас возьмут.

– Правда?

Он кивнул.

– ММПИ показал, что вы не тот, кто им нужен.

– И кто же я, истерик или параноик?

– Ни тот и ни другой. Но для работы в коллективе вы не подходите.

– Продолжайте.

Он задумался.

– Мне трудно об этом говорить, так как я не владею терминологией. Тестов таких много, но я не вижу смысла останавливаться на каждом и говорить, в чем он состоял и как вы с ним справились. Лучше сразу перейти к сделанным нами выводам. И я могу сказать, что выявленный нами синдром встречается достаточно часто. У людей, которые прежде занимались примерно тем же самым, что и вы. Я уже сказал, что от вас можно ждать предательства и некомпетентности. В тот момент мне показалось, что вы меня ударите. – Признаюсь, я с трудом подавил желание от души врезать ему. – Теперь я попробую выразиться яснее. Тесты показали, что у вас нет мотивации, ориентированной в определенном направлении. Другими словами, у вас нет заветной мечты, ради которой вы пошли бы на все. Не нужен вам миллион долларов, не нужна власть, вы не горите желанием грудью встать на защиту какой-либо социальной или политической идеи...

– Это плохо?

– Позвольте мне закончить. Суть в том, что для вас нет ничего сверхценного. Ваше кредо – выполнять порученную работу, жить в сносных условиях и при этом не умереть.

– Сие означает, что я псих?

– Нет. Сие означает, что вы очень даже нормальный.

– Этого я уже не понимаю.

– Другого я и не ожидал. – Он вздохнул. – Из того, что я вам сказал, следует, что вы подходите нам по всем параметрам. – Мне в голову пришла та же мысль. – Вы сделаете то, что вам прикажут, у вас нет честолюбивых замыслов, которые могут сбить вас с пути истинного, у вас нет слабых мест, по которым может ударить противник. Выше я дал характеристику идеального агента.

– Или робота.

– Запомните, что это слово произнесли вы. Оно нам еще пригодится. – Он достал новую сигарету, но не закурил. – Продолжим... Вам недостает мотива, соответствующего нарисованному личностному профилю. У других агентов он есть – тот мотив, который гарантирует, что предателями они не станут. И зовется он искренним стремлением служить своей стране.

Много чего мне захотелось ему сказать, но я предпочел не раскрывать рта.

– Не потому, Пол, что они родились патриотами, а вы нет. Обычно это не главная причина. Иной раз, а точнее говоря, даже довольно часто причина в том, что они потенциальные гомосексуалисты, которым приходится доказывать себе, что они мужчины. Да и не всегда потенциальные. Среди самых лучших наших агентов встречаются и... Ладно, забудем об этом.

– Давайте ближе к делу.

– Да, конечно. Дело в том, что они должны работать на нас. На страну, на Агентство – это не важно. Если они роботы, то контроль за ними осуществляется отсюда, из Вашингтона. Агентство играет важную роль в их жизни, заменяя отца, мать, брата или кого-то еще. Они сделают все, что им прикажут.

– А я нет?..

– А вы нет. Десять лет назад сделали бы, а теперь нет, и в этом вся разница.

– Я все-таки вас не понимаю.

– Разумеется не понимаете, черт побери! – Он провел пальцами по лбу. – Хорошо, давайте зайдем с другой стороны. Неужели вы искренне верите, что воспользуетесь черной пилюлей? – Я воззрился на него. – Таблетка смерти. Цианид в дупле зуба, капсула, вшитая под кожу. Скажем, вас раскрыли, арестовали, должны вести на допрос. И у вас только один способ не выдать противнику интересующую его информацию: покончить с собой. Вы на это пойдете?

– Полагаю, да.

Он покачал головой.

– Если вы так думаете, то ошибаетесь. Я не могу вам этого доказать. Тем не менее, это правда. Не будете вы долго запираться и под пыткой. Не перебивайте меня, Пол! Вы достаточно быстро поймете, что рано или поздно они заставят вас заговорить, а потому следует руководствоваться здравым смыслом и избегать ненужной боли. Вот тогда вы и запоете, как соловей.

– Я не могу в это поверить.

– Мне продолжать?

– Нет, если только вы не сможете привести веские доказательства своей правоты.

– Хорошо. Возможно, этот довод поможет. Вы не будете терпеть боль и не покончите с собой по одной простой причине. Вы все обдумаете и придете к выводу, что особого смысла в этом нет. Стоит ли умирать ради того, чтобы не выдать китайцам крохи информации, которые скорее всего не принесут им никакой пользы? Надо ли терять глаз или руку, даже просто провести бессонную ночь, если в конце концов сказать все равно придется? Зачем погибать, если можно остаться в живых, став двойным агентом? Десять лет назад такие мысли не пришли бы вам в голову. Десять лет назад, рассуждая логически, вы могли бы прийти к выводу, что прыжки с самолета чреваты смертью, и мысль эта могла удержать вас от ухода в десантники.

– Я готов прыгнуть завтра. Если хотите, прямо сейчас.

– Потому что вы больше не боитесь высоты.

– И что с того?

– Речь лишь о том, что вы не боитесь высоты. А кроме того, за эти годы ваш личностный профиль изменился. Можно сказать, вы что-то потеряли. А можно сказать – приобрели. Вы повзрослели и научились думать за себя.

– И это плохо?