Прогулка среди могил - Блок Лоуренс - Страница 28

— Что ты хочешь сказать?

— А я хочу сказать, что если вы мне не говорите, чего вам надо, то как же я могу это для вас раздобыть? Я же еще в первый раз вам это сказал, когда вы разгуливали по Сорок Второй и ничего никому не говорили. Я же еще тогда вам объяснил: скажите мне, чего вы хотите, и я помогу вам это достать.

— Помню.

— Так что же вы путаетесь с этой телефонной компанией, когда могли сразу спросить Ти-Джея?

— Ты хочешь сказать, что знаешь, как заполучить эти номера в телефонной компании?

— Нет, старина. Но я знаю, кто это может. Конги.

— Конги, — повторил он. — Джимми и Дэвид.

— Они братья?

— По-моему, даже не похожи. Джимми Хонг — китаец, а Дэвид Кинг — еврей. По крайней мере, папаша его — еврей. Мать, кажется, пуэрториканка.

— А почему они Конги?

— Джимми Хонг и Дэвид Кинг? Гонконг и Кинг-Конг?

— Ах, вот что.

— И к тому же их любимая игра была «Дон-Ки-Конг».

— Это что, такая видеоигра?

Он кивнул.

— Очень даже интересная.

Мы сидели в закусочной на автовокзале, где он назначил мне встречу. Я пил скверный кофе, а он ел хот-дог и запивал пепси.

— Помните этого придурка по кличке Носок — мы его видели тогда в видеозале? Он из самых лучших, но он и в подметки не годится Конгам. Знаете, как игрок всегда старается не отстать от машины? Так вот, Конгам не надо стараться не отстать. Они всегда впереди нее.

— Ты для этого меня сюда и привел — познакомить с двумя мастерами по части китайского бильярда?

— Старина, есть большая разница между китайским бильярдом и видеоиграми.

— Наверное, есть, но...

— Но это ерунда по сравнению с той разницей, какая есть между играми и тем, чем Конги занимаются сейчас. Я вам говорил, что бывает с ребятами, которые играют в эти игры, — как можно до того насобачиться, что дальше некуда, и становится неинтересно?

— Говорил.

— А еще есть такие придурки, которые начинают интересоваться компьютерами. Так вот, я слыхал, что Конги давно уже занялись компьютерами. Даже приносили с собой компьютер, чтобы опередить видеоигру — ну, чтобы узнать, что машина будет делать, еще до того, как она это сделает. Вы играете в шахматы?

— Знаю, как ходят фигуры.

— Надо будет мне с вами как-нибудь сыграть — посмотреть, что у вас получится. Знаете эти каменные столы на Вашингтон-сквер? Туда люди ходят со своими шахматными часами и изучают шахматные книги, пока ждут своей очереди. Я тоже там иногда играю.

— Ты, наверное, хорошо играешь.

Он мотнул головой.

— Там есть такие придурки, — сказал он, — когда с ними играешь, как будто по пояс в воде бежишь. С ними лучше не тягаться, они всегда на пять-шесть ходов впереди тебя.

— В моей работе тоже так бывает.

— Да? Ну, а у Конгов с видеоиграми то же самое: они всегда на пять или шесть ходов впереди. Потому они и занялись компьютерами, они теперь хакеры. Знаете, что это такое?

— Слышал.

— Старина, когда вы хотите что-то узнать в телефонной компании, вам незачем звонить ни в какую справочную. И не надо говорить ни с каким вице-президентом. Вы идете к Конгам. Они залезают в телефонную сеть и гуляют по ней, как будто это какое-то чудовище, а они у него в крови плавают. Знаете этот фильм, как он там назывался? «Фантастическое путешествие». Так вот, они могут путешествовать по телефонной сети.

— Ну, не знаю, — сказал я. — Если служащий компании говорит, что не представляет себе, как можно получить такие данные...

— Старина, да вы меня не слушаете, что ли? — Он вздохнул, потом, изо всех сил потянув через соломинку, допил остатки пепси. — Вот вы хотите узнать, что происходит на улицах, что делается на Сорок Второй, или на Баррио, или в Гарлеме, — как вам это узнать? Пойти, что ли, и начать расспрашивать мэра?

— Ах, вот оно что, — сказал я.

— Понимаете, к чему это я? Они могут гулять по всей телефонной сети. Знаете, кто такая Мамаша Белл[19]? Так вот, им ничего не стоит заглянуть ей под юбку.

— А где мы можем их найти? В зале для видеоигр?

— Я же вам говорил, они давно потеряли к ним интерес. Так, заходят туда время от времени — посмотреть, что новенького, но подолгу там не сидят. Мы их не будем искать. Они будут нас искать. Я сказал им, что мы придем сюда.

— Как ты с ними связался?

— А как вы думаете? По пейджеру. Конги всегда где-нибудь поблизости от телефона. А знаете, неплохой был хот-дог. Вам бы никогда и в голову не пришло, что в такой дыре можно съесть что-нибудь приличное, но хот-доги здесь подают нормальные.

— Это значит, что ты хочешь еще?

— Запросто. Надо дать им время, чтобы доехать сюда, а потом они захотят посмотреть на вас, прежде чем подойти. Убедиться, что вы один и что они смогут слинять, если вас испугаются.

— А чего им меня пугаться?

— А вдруг вы какой-нибудь полицейский, который работает на телефонную компанию? Старина, да ведь Конги вне закона! Если Мамаша Белл до них доберется, не миновать им хорошей порки!

— Дело в том, — сказал Джимми Хонг, — что нам приходится все время быть настороже. Те, кто ходит в костюмах, убеждены, что хакеры — самая большая угроза Америке со времен желтой опасности. В прессе то и дело расписывают, что хакеры могли бы натворить, если бы только захотели.

— Уничтожать информацию, — сказал Дэвид Кинг. — Вносить изменения в данные. Стирать память.

— Истории получаются, конечно, занимательные, только они упускают из виду одно: мы никогда такой чепухой не занимаемся. Они думают, что мы собираемся подложить динамит под рельсы, а мы всего-навсего ездим зайцем.

— Ну, конечно, время от времени какой-нибудь недоумок запускает вирус...

— Но чаще это не хакер, это какой-нибудь псих, у которого зуб на компанию, или кто-то вносит ошибку вместе с самопальной программой.

— Дело в том, — сказал Дэвид, — что Джимми не в таком возрасте, когда можно рисковать.

— В прошлом месяце восемнадцать стукнуло, — пояснил Джимми Хонг.

— Так что стоит им нас поймать, его будут судить как совершеннолетнего. Это если считать по документам, а если говорить об уровне развития...

— Тогда Дэвида отпустят, — перебил Джимми, — потому что он еще не дорос до сознательного возраста.

С того момента, как они решили, что мне можно доверять, остановить их было невозможно. Джимми Хонг был ростом около ста восьмидесяти восьми, тощий, с прямыми черными волосами и длинным мрачным лицом. Он явился в пилотских очках с оранжевыми стеклами, но просидев с нами минут десять-пятнадцать, сменил их на очки в роговой оправе с круглыми бесцветными стеклами и сразу стал похож не на хиппи, а на зубрилу. А Дэвид Кинг был не выше ста семидесяти, круглолицый, рыжеволосый и веснушчатый. На обоих были тренировочные куртки с эмблемой «Метрополитенз», хлопчатобумажные штаны и кроссовки «Рибок», но даже в одинаковой одежде они никак не походили на близнецов.

Однако если закрыть глаза, обмануться было очень легко. Они говорили одинаковыми голосами, употребляли одни и те же выражения, и каждый из них то и дело договаривал за другого начатую фразу.

Мысль о том, чтобы принять участие в расследовании убийства — в подробности я не слишком вдавался, — им понравилась. А ответы служащих телефонной компании на мои вопросы их позабавили.

— Это просто прелесть, — сказал Джимми Хонг. — Он так и сказал, что это невозможно сделать? То есть это означает, что он не в состоянии сообразить, как это сделать.

— Это же их система, — сказал Дэвид Кинг. — Уж они-то могли бы понимать, как она устроена.

— Только они не понимают.

— И ненавидят нас, потому что мы разбираемся в ней лучше их.

— И думают, что мы им испортим систему...

— ...А на самом деле мы, представьте себе, любим эту систему. Потому что если уж заниматься хакерством всерьез. Центральная нью-йоркская телефонная станция — самое подходящее для этого место.