Белый и чёрный (Рассказы) - Сергеев Леонид Анатольевич - Страница 8

— Видать, на лесосеке занозил, — сказал Степаныч. Потом намазал вареньем ломоть хлеба и протянул медведю, но тот на еду даже не взглянул. Отвернулся и закрыл глаза. Он как бы говорил: «Вылечите мне скорее лапу. Я всё стерплю, без всяких сладостей».

Костя подошёл к медведю, наклонился и потрогал раненую лапу. Медведь даже не шелохнулся. Резким движением Костя вытащил щепу и плеснул на рану йодом. Медведь открыл глаза, приподнялся и хотел лизнуть в руку своего спасителя, но Костя на всякий случай отошёл. Медведь глубоко вздохнул, протиснулся сквозь калитку и, прихрамывая, побрёл к лесу. Цыган проводил его громким лаем.

— Он всё понимает, — сказал Степаныч, когда медведь скрылся в чаще. Он очень умный… Вот говорят, он лапу сосёт — у него кожа на стопе сходит. А я заметил, прежде чем залечь в спячку, он ходит по морошке, топчется на ягоде, набивает себе сладкие лепёшки на лапах. А в берлоге сосёт. И вот как знает: долгая будет зима — больше топчется. Я по медведю определяю, какая будет зима. Он никогда не ошибается.

СЕРЫЙ

Это случилось во время войны, когда бомбили маленький городок. В том городке и бомбить-то было нечего — всего две-три асфальтированные улицы и несколько четырёхэтажных кирпичных домов; остальные — одноэтажные, большей частью деревянные, особенно на окраине, где к домам подступал лес. Ни заводов в том городке не было, ни институтов, ни театра, одна кастрюльная фабрика, техникум да клуб. А из воинских частей — только пожарная команда.

Но зато на окраине городка среди деревьев располагался небольшой зоосад, который создали школьники. В зоосаду было всё как в настоящем зоопарке: пруд, где обитали водоплавающие птицы — утки, гуси и лебеди; вольер с каменной изгородью — в нём паслись олени; два загона — один для семейства кабанов, другой для лосихи с лосёнком. Были и большие клетки, в которых содержались медведь, волк, лисица и всеобщая любимица — мартышка. И были огороженные сеткой вольеры с птицами, зайцами, ежами. Все горожане, и дети и взрослые, любили зоосад и считали его главной достопримечательностью своего городка.

Когда началась война, многие горожане ушли на фронт, остальных эвакуировали. Хотели вывезти и зоосад, но не успели — вагоны срочно понадобились для военной техники. Совсем оказались бы животные без присмотра, если бы не осталась в городке пожарная команда. Её оставили на случай пожаров при бомбёжке.

Пожарных было семь человек. Шесть из них постоянно дежурили в центре пустынного городка. Седьмой, пожилой, рыжебородый Кузьма Кузьмич, — около зоосада. Он-то и подкармливал животных.

Однажды на городок налетели немецкие самолёты. Заслышав их гул, животные попрятались кто куда. Водоплавающие — под кусты, животные в загонах — под навесы, обитавшие в клетках и вольерах в страхе притаились в углах. Только мартышка вдруг начала резвиться. Похоже, ей надоело безлюдье и тишина в зоосаду, и от нарастающего гула она ждала весёлых приключений. И даже когда на городок посыпались бомбы-»зажигалки» и одна из них, в облаке дыма, упала в зоосад, мартышка продолжала скакать по клетке. Ей явно нравилась эта дымящая штуковина — всё-таки какое-то развлечение. Кузьма Кузьмич потушил «зажигалку», а мартышке крикнул:

— Да угомонись ты, глупая! Страшное дело начинается, а ты веселишься!

На следующий день самолёты сбросили на городок разрывные бомбы. Их пронзительный свист и гулкие разрывы так напугали оленей и кабанов, что они в панике забегали по загонам, то и дело натыкаясь на изгороди. Их паника передалась животным в клетках, и те с воем стали метаться за железными прутьями. Мартышка забралась к потолку своей клетки и притихла.

И вдруг на берегу пруда появилась ослепительная вспышка, и воздух потряс невероятный грохот — посреди зоосада разорвалась большая бомба.

От взрыва погибли все птицы, в вольере рухнувший навес придавил оленей, клетку мартышки перевернуло и расплющило вместе с её обитательницей. Одни заграждения сломало, другие покорёжило. Медведь, лосиха и кабаны погибли, остальные животные, раненные и оглушённые, выбрались из-под обломков и побежали к лесу.

Среди оставшихся в живых был волк. Осколок только задел его переднюю лапу. Припадая на неё, он вбежал в лес и, напуганный взрывом, бежал весь оставшийся день, всё дальше и дальше удаляясь от городка. Когда стемнело, обессиленный, он упал под куст орешника и стал зализывать лапу.

Он попал в зоосад щенком и быстро приручился; бегал за школьниками, как собачонка, только хвостом не вилял. Больше других за ним ухаживала худая, темноглазая семиклассница Люба. Она кормила его, вычёсывала, лечила, приносила игрушки. То принесёт мяч, то гладко обструганную палку, которую можно было грызть, то верёвку с привязанной бумагой. Люба бегала с этой верёвкой и кричала:

— Серый, поймай бумажку!

И он догонял Любу, и иногда ему удавалось цапнуть бумагу.

Однажды они с Любой играли около клетки мартышки, и та вдруг завизжала и хотела царапнуть его. Но Люба успела отогнать мартышку, а ему сказала:

— Она просто испугалась тебя. Ведь ты всё-таки волк, а волков все боятся.

— Мой Серый такой смышлёный, — говорила Люба другим ученикам. — Я ему всё объясняю, и он понимает. Со зверёнышами вообще нужно разговаривать, тогда они вырастут умными.

Серый сильно привязался к Любе. От неё всегда приятно пахло, она не кричала на него, как некоторые мальчишки, и каждый день из дома приносила ему пряник.

Со временем Серый подрос, стал большим волком с густой шерстью. Теперь только Люба безбоязненно заходила в его клетку. Она по-прежнему кормила его, играла с ним, разговаривала, а после ухода посетителей из зоосада выгуливала на поводке вокруг пруда.

Серому исполнилось шесть лет, когда внезапно всё изменилось. Зоосад опустел, и Люба куда-то исчезла. Вместо неё к нему, Серому, стал наведываться старый пожарный, от которого неприятно пахло махоркой. Пожарный кидал в клетку кусок чёрствого хлеба или селёдку, наливал воды в миску и уходил. И ни разу не вывел его погулять и вообще с ним не разговаривал. Только однажды буркнул:

— Всё, Серый, кончилась ваша житуха. Скоро все протянете ноги.

А потом в небе появились огромные гудящие птицы и сверху упало что-то дымящее. А на другой день раздался оглушительный грохот. И вот теперь Серый лежал под кустом, зализывал рану на лапе и поскуливал — звал Любу или, на худой конец, пожарного, но никто не отзывался. Он лежал один в тёмном ночном лесу.

Некоторые лесные запахи ему показались знакомыми. Серый вспомнил они окружали логово, где он родился. Он вспомнил тёплое логово, сестёр и братьев, и как они ждали мать с добычей. Вспомнил, как однажды мать не вернулась и они разбежались, разыскивая её, и как его подобрали ребята.

Потом Серый вспомнил зоосад: залитые солнцем дорожки, по которым они бегали с Любой, пруд с птицами, клетки зверей-соседей. Вспомнил, как со временем почувствовал себя взрослым, сильным зверем и ему стало тесно в клетке. В те дни Серый ощущал зов предков. В нём проснулся гордый, независимый нрав. Он хотел носиться по лесным полянам, подставлять ветру молодое, упругое тело; надеялся стать вожаком стаи сородичей и мечтал встретить красивую волчицу. Он жил бы в лесу, но иногда прибегал бы к людям — уже привык к ним. Особенно к Любе, самой замечательной из всех людей.

И вот надо же! Теперь, когда Серый очутился в лесу, ему стало не по себе. Он хотел есть, но не знал, как добыть пищу. Мать не успела его научить, а Любе было ни к чему. Ему, взрослому волку, предстояло всему учиться заново.

Прошло немало времени, пока Серый не научился разыскивать добычу, и преследовать её, и ловить, и различать многочисленные лесные запахи, и прятаться от непогоды, и многое другое — всему тому, что необходимо дикому зверю.

Однажды зимой в глубоком овраге Серый обнаружил волчьи следы. Он пошёл по цепочке следов, и вскоре «метки» на деревьях ему подсказали — он на чужой территории. Внезапно Серый увидел, что сверху с обрыва за ним наблюдает волчья стая. Серый дружелюбно замотал головой и полез было знакомиться, но на него, злобно оскалившись, набросился вожак — матёрый лобастый волк. Он сбил Серого в снег, вцепился в загривок. С обрыва стали спускаться другие волки. Они враждебно рычали и всем своим видом давали понять, что сейчас разорвут чужака в клочья. Страх придал Серому силы, он отбился от вожака и бросился по ложбине наутёк.