На острие - Блок Лоуренс - Страница 3

Мы пересекли еще один квартал, а потом постояли несколько минут на углу, разговаривая о том о сем. Он сказал:

— Председатель упомянул, что твоя группа называется «Живите проще». Вы встречаетесь в Соборе Святого Павла?

Я кивнул:

— "Живите проще" — официальное название, но обычно мы говорим просто — «апостольская».

— И ты регулярно там бываешь?

— Пожалуй, да.

— Может, там и встретимся. Да. Мэтт, у тебя есть телефон?

— Конечно. Я живу в гостинице «Северо-западная». Позвони дежурному, и он тебя соединит.

— А кого мне спросить?

Я рассмеялся. В нагрудном кармане у меня лежала пачка фотографий размером с бумажник. На обороте каждой стоял штамп с моим именем и номером телефона. Одну из них я отдал ему. Он прочитал:

— Мэттью Скаддер... Так это и есть ты?

Затем Эдди перевернул снимок.

— А вот это — точно не ты.

— Ты ее знаешь?

Он отрицательно покачал головой и поинтересовался:

— Кто она?

— Девушка, которую я пытаюсь найти.

— А почему бы тебе не найти сразу парочку? От одной я тебя тут же избавил бы. Так вот чем ты занимаешься?

— Точно.

— Симпатичная девушка! Молоденькая. Во всяком случае, была такой, когда позировала для этого снимка. Сколько ей? Около двадцати одного?

— Сейчас двадцать четыре. Фотографию делали год или два назад.

— В двадцать четыре она тоже еще ничего.

Он снова перевернул снимок.

— Мэттью Скаддер. Забавно: можно знать о человеке что-то очень личное и не иметь понятия о том, как его зовут. Я говорю о фамилии. Моя фамилия — Данфи, но, может, ты это уже знаешь?

— Нет.

— Дал бы тебе свой номер, будь у меня телефон. Его отключили за неуплату полтора года назад. Надо бы в ближайшие дни этим заняться... Приятно было поболтать с тобой, Мэтт. Может, завтра вечером увидимся в Соборе Святого Павла.

— Думаю, я туда загляну.

— Я тоже постараюсь заскочить. А пока — будь поосторожнее.

— Ты тоже, Эдди.

Когда загорелся зеленый свет, он перебежал улицу. Неожиданно Эдди обернулся и улыбнулся мне.

— Надеюсь, ты найдешь эту девушку, — сказал он.

Той ночью, однако, я ее не нашел. Надо сказать, что по пути в гостиницу я вообще не встретил ни одной девушки, с которой мне захотелось бы провести время. Добравшись до Пятьдесят девятой улицы, где находилась гостиница, я остановился у дежурного администратора. Джейкоб сообщил, что мне недавно звонили: три раза, через каждые полчаса.

— Похоже, это был один и тот же человек, — сказал он. — Передать ничего не просили.

Я поднялся в номер. Спать не хотелось, я открыл книгу. Зазвонил телефон.

Я снял трубку и услышал мужской голос:

— Скаддер?

Услышав утвердительный ответ, незнакомец спросил:

— Сколько ты готов выложить?

— О чем вы?

— Разве не ты разыскиваешь девушку?

Мне стоило бы бросить трубку, но я задал еще один вопрос:

— О какой девушке вы говорите?

— О той, чью фотографию ты носишь с собой. Разве не ее ты ищешь.

— Вы знаете, кто она?

— Сначала скажи, сколько заплатишь? — потребовал он.

— Может, кое-что ты и получишь.

— И сколько же?

— Ну, разбогатеть тебе не удастся.

— Назови сумму.

— Пожалуй, несколько сотен.

— Пять сотен долларов?

В сущности, сумма не имела значения. Я уже понял, что ему нечего было продать.

— Хорошо, — согласился я. — Пять сотен — так пять сотен.

— Дерьмо. Этого мало.

— Знаю.

Он помолчал, затем произнес решительно:

— Хорошо! Знаешь здание на углу Бродвея и Пятьдесят третьей, на стороне, противоположной центру, если стоять лицом к Восьмой авеню? Жди меня там через полчаса. Возьми с собой баксы. Если у тебя их нет, не трудись приезжать.

— Так поздно я не смогу достать деньги.

— Неужели у тебя нет банковской карточки? Дерьмо! Сколько ты можешь выложить прямо сейчас? Остальное отдашь завтра. Да не вздумай тянуть — цыпочка может скоро оказаться в другом месте. Тебе понятно?

— Даже больше, чем ты думаешь.

— Что ты сказал?

— Как ее зовут?

— Так это же ты ее разыскиваешь. Неужели ты не знаешь ее имени.

— Но ведь и ты не знаешь, верно?

Он задумался, помолчал несколько секунд, а потом нашелся:

— Мне известно имя, под которым она живет сейчас, — сказал он. Самые глупые из них оказываются обычно самыми хитрыми. — А ты, наверное, знаешь ее настоящее имя.

— И как же ее зовут теперь?

— Ха-ха!.. Это часть того, что ты приобретешь за свои пятьсот долларов.

Я понял, что приобрел бы лишь удовольствие почувствовать, как чьи-то пальцы сдавят мою шею, а может, и укол ножа меж ребер. Тот, кто хочет что-нибудь вам продать, никогда не начнет с вопроса о вознаграждении. Подобные люди не любят встречаться на уличных перекрестках. Меня внезапно охватила такая усталость, что захотелось просто бросить трубку, но он наверняка позвонил бы еще раз.

Я сказал:

— Заткнись-ка на минуту. Мой клиент не разрешит выплачивать вознаграждение, пока девушку не обнаружат, У тебя на продажу ничего нет, и тебе не удастся выудить у меня даже доллар. Я не намерен встречаться с тобой на перекрестке, но если бы и собрался это сделать, то денег с собой не взял бы. Я захватил бы с собой пушку и наручники и обеспечил бы себе подстраховку. Затащив в местечко поглуше, я поработал бы над тобой, пока твердо не убедился бы, что ты ничего не знаешь. А под конец, возможно, тебя всего бы обмочил. Ведь по твоей вине я понапрасну потерял бы время. Этого ты добиваешься? Все еще хочешь увидеться на углу?

— Мать твою...

— Ну, нет, — сказал я. — Ты неправильно меня понял. Это твою мать...

И, оборвав разговор, бросил трубку.

— Скотина! — громко произнес я, как будто кто-то мог меня услышать. Потом принял душ и отправился спать.

Глава 2

Паула Хольдтке — так звали девушку. Честно говоря, я не надеялся ее разыскать. Но как объяснить это ее отцу? Очень трудно порой заставить человека поверить в то, что он считает невозможным.

У Уоррена Хольдтке был массивный, квадратный подбородок и открытое лицо. Масса жестких седеющих волос морковного оттенка делала еще более крупной его голову. В Манси, штат Индиана, он был дилером автомобильной фирмы «Субару». Я живо представлял, как в рекламных роликах собственной компании он демонстрирует машины и, глядя прямо в камеру, сообщает телезрителям, что самую выгодную сделку они смогут заключить только в «Хольдтке Субару».

Паула была четвертой из шести детей Хольдтке. Она училась в Манси, колледже Боллстейт.

— Его посещал Дэвид Леттермен, конечно, задолго до Паулы, — сообщил мне Хольдтке. — Вероятно, вы об этом знаете.

После окончания колледжа по классу театрального искусства она сразу же отправилась в Нью-Йорк.

— В Манси невозможно сделать артистическую карьеру, — объяснил он. — Как, впрочем, и вообще в нашем штате. Для этого надо перебраться в Нью-Йорк или Калифорнию. Но, думаю, даже если бы и не мечтала стать актрисой, Паула все равно бы уехала. Она всегда стремилась к самостоятельности. Ее старшие сестры вышли замуж за парней из пригорода, но со временем их семьи перебрались в Манси. Ее старший брат занят автомобильным бизнесом, как и я. У нас еще есть мальчик и девочка.

Они пока учатся в школе, не знаю, какими они станут, когда вырастут; но я почти уверен, что они останутся рядом с нами. А вот у Паулы всегда была неодолимая жажда странствий. Я был просто счастлив, что она не уехала раньше, еще до окончания колледжа. В Нью-Йорке она брала уроки актерского мастерства, подрабатывала в ресторанах. Жила Паула в районе западных пятидесятых улиц. Я знаю, что она участвовала в презентации «Другой части города» в театре на Второй авеню и ей досталась роль в «Очень добрых друзьях» в Вест-Виллидже.

У Хольдтке сохранилось несколько экземпляров программок, и он показал мне имя дочери и ее крошечную биографию под шапкой «Те, кто занят в спектакле».