Добровольная жертва - Метелева Наталья - Страница 6

Столица королевства Рагор, два года назад.

В обширное, раскинувшееся от гор до побережья западного моря, королевство Рагор прорицатели Лиги были приглашены на коронацию наследника почившего короля Бредмахта Первого. Мне едва исполнилось пятнадцать, я еще не закончила школу пифий, и до прорицаний меня никто допускать не собирался. Но сердцу не прикажешь, и при всем честном народе, ожидавшего в праздничных одеяниях раздачи милостыни и угощений, я наломала таких дров, впала в такие кровавые натуралистические подробности грядущего царствования, что ошеломленный Верховный Жрец дрогнул и отказался возложить корону на будущего маньяка.

Когда претендент на корону и наследник трона Бредмахт Второй в гневе попытался выхватить сей головной убор из рук тут же побитого им ослушника, восстала враждующая с троном местная оппозиция – аристократия, в кои-то веки нашедшая поддержку народа. После этого в Рагоре и разыгралась напророченная кровавая драма, а злейший враг Лиги – Орден Бужды – получил прекрасный пример для иллюстрации тезиса о демоническом характере пифического дара.

Дело кончилось революцией, избиением аристоркратии вне зависимости от политической ориентации и установлением народной демократии, которая не продержалась и месяца. Все-таки на дворе был только тысяча первый год от Пробуждения Бужды.

Мой опекун Альерг успел утащить меня с места действия, из торжественного превратившегося в кровавое, и спрятать в доме банкира, тоже телепата. Я, не выпуская из ладони ожерелье с прозрачным камнем в панцире черепахи, и там успела напророчить. Через час после нашего появления опустошенный дом оторопело хлопал под ветром никчемными ставнями – бежали и хозяева, и слуги. Опекун, ругаясь на чем свет стоит, переткнул меня в какую-то нищую хибару неподалеку, оставил замаливать грехи в одиночестве, а сам убежал в бунтующий город.

Тогда и я сбежала через окно. Мне внезапно показалось, что настала пора взглянуть на край света – хватит с меня пророчеств на всю оставшуюся жизнь. Ее оставалось не так и много, – несколько перекрестков, и меня сначала чуть не смяла толпа, запрудившая узкую улочку, затем королевская конница, врубившаяся в толпу как мясник в бычка.

Горожане отхлынули, но путь к отступлению толпы перегородил второй отряд всадников. Это была наемная карательная сотня головорезов, закутанных с ног до головы в одеяния цвета осенней травы. Никогда не известно, чьей стороной они окажутся купленными, и на какой срок, и для какой задачи. Быстро выяснилось что эти работали в одной команде с гвардейцами.

В шумихе кто-то сдернул с меня ожерелье с драгоценной черепашкой и слился с толпой. Я отчаянно заметалась в поисках похитителя, совсем забыв, что следом за кристаллом могу лишиться и жизни. И вдруг укололась о пристальный взгляд всадника из карательного отряда. На закутанном лице плескались только голубые озерки глаз. Он вырвался вперед и, выхватив из толпы какого-то оборванца, обшарил его быстрым движением и отбросил, как соломенную куклу. Тот еще неловко сползал под ноги толпы, а всадник снова вперил мне в лицо обжигающие ледяным холодом глаза. Этот взгляд стервятника мне очень не понравился.

Оглянувшись в поисках хоть какого-то укрытия, я заметила, как два крепыша отделились от толпы, переглянулись, и, тихо пятясь, нырнули в замызганную подворотню. Я поспешила за ними. Но только собралась шагнуть в душную темноту, только вдохнула страшный запах непредвиденности, как меня рывком поднял нагнавший всадник и кинул перед собой, словно мешок.

Он и вывез меня из этого кошмара, и не куда-нибудь, а почти к дверям покинутой хибарки. О недавно прокатившемся здесь шквале красноречиво напоминали лужи крови на мостовой, разбитые стекла, зияющие двери. У хибарки тоже была выломана дверь и болталась на одной петле. Теперь на улочке было спокойно и пусто … если не считать с десяток неприбранных трупов.

Наемник спешился. Я улучила момент и, рискуя грохнуться с конского хребта, зацепила и сдернула с его лица повязку. К знакомым глазам под длинными ресницами добавились остальные, более изменившиеся черты дружка детства. Так и есть! Дик! Во всей своей осьмнадцатилетней красе.

Я не видела его вечность. С тех пор, как уехала под конвоем опекуна Альерга из деревни, где меня пытались то утопить, то сжечь вместе с домом кормилицы. Десять лет прошло. Но, если бы я не узнала Дика, я была бы уже не Радона Гарсийская!

– Дик!

И осеклась. В Дике появилась странность – он стал походить на слугу Бужды: словно пустота зияла там, где раньше сияло солнце. И разительно отличался от других пробужденных. Как будто в пустоте дышала стреноженная, невероятная мощь всей Вселенной. Я почувствовала себя так, словно стояла на краю скалы над бездной, в которой бушевал незримый океан.

Разоблаченный неприязненно прищурился. Снял меня с коня и вознамерился было без лишних слов вскочить на разгруженного жеребца, и привычно сбежать, но я вцепилась в него изо всех сил:

– Дик! Ты куда? Это же я, Рона! Косичка!

Он скривился и сердито проворчал:

– С косичкой она… Отдай руку, она мне еще пригодится! – и процедил еще сердитее. – Я тебе ее еще не предложил. Вот и вытаскивай этих цепких девиц из подворотен!

Вспыхнув, я отпустила злополучную руку.

– Да пожалуйста! Хотя нашим целителям она пригодилась бы. Они бы из нее протез сделали. Ты откуда взялся?

– Оттуда. От Его некоронованного величества.

Действительно, он был при королевских нашивках. Кроме того, был в крови и ссадинах. И в гневе тоже был. Разумеется, Дик изменился почти до неузнаваемости. Но остались те же ангельские, несколько встрепанные золотистые вихры, остались те же небесные, опять грозово насупленные глаза, и те же потаенные смешинки в них: не взирая на обстоятельства, он наслаждался произведенным эффектом. Но ни малейшего восторга по поводу встречи не испытывал.

Окинув меня быстрым взглядом с ног до головы, Дик равнодушно принялся заколачивать гвоздики вопросиков:

– В порту Олла, помнится, ты шустро под столами ползала, а здесь столбняк хватил? Ждала, когда тебя покрошат как капусту? И что тебе в той подворотне понадобилось, да еще в такой подходящий момент? Там же притон! Или это твой родной дом? Отвезти тебя обратно? Или спутника подождать? Ты же не одна здесь?

– Одна!

– Врешь! К тому же, в Рагоре девушка недолго пробудет в одиночестве. До первой подворотни.

– Это я уже поняла, – красноречиво взглянула я в небесные глаза, но тут же в смущении отвела взгляд, обнаружив, что щеки Дика тоже слегка порозовели.

– Ах, да, чуть не забыл! – спохватился он, сминая неловкую паузу. – Забери свою пропажу.

Он вытащил из кармана ожерелье, и перед глазами укоризненно закачала золотой головой черепашка. Бирюзовые танцующие звезды ярко полыхали, меняя очертания загадочного созвездия при каждом повороте камня в ее панцире. Я побледнела: так вот из-за какой горстки золота был растоптан толпой тот бедолага!

– Спасибо, Дик.

Он поморщился:

– В качестве благодарности спрячь эту вещицу подальше. Не надо искушать людей. А что за камень редкостный?

– Не знаю. Мне его мама подарила.

– Тебе кто-нибудь говорил, что твои глаза в точности такого же странного цвета, как звезды в этом камне? Ну, все у тебя, не как у людей! Даже звезды!

– Никто не говорил. Кроме меня, только ты смог разглядеть в камне звезды, – изумилась я и снова, не выдержав повисшей смущенной паузы, отвела глаза. – Мама предупреждала, что мало кто может их увидеть.

И сразу с тоской узрела вынырнувшую всего в квартале от нас внушительную фигуру опекуна с группой поддержки. Побег не удался. Дик оглянулся, проследив мой затравленный взгляд, и улыбнулся облегченно: